[286x288]
Помню, кому-то когда-то нравилось мое графоманство. ВОт и решила вывесить - все равно писать больше не о чем)

Я опять болею... Последнее время это мое нормальное состояние - никак не могу вылечиться...

Рассказ

- Уходить… Уходить отсюда надо! Уходить! Господи, как же просто… Как все элементарно просто!... Уходить!
Пожилой Человек бегал по убежищу и то и дело хватал какую-нибудь вещь, а потом клал ее на ближайшую свободную плоскость. Спустя несколько минут, взглянуть на внутренности его «комнаты» без смеха не удалось бы даже самому угрюмому и несчастному человеку на Земле. Противогаз, завернутый в четыре полотенца, лежал в одном строю с вазой, забитой до отвала разноцветными брошюрками об опасности СПИДа и жестоко смятыми книжечками, куча пластинок, на которой восседал рыжий кот с синим пятном от чернил на спине, стояла рядом с неизвестно откуда взявшимся старым магнитофоном, на антенне которого было развешено нижнее белье. На люстре сидел попугай какаду и время от времени кричал: «Саботаж! Измена! Подстава!» и после каждого его выкрика мимо него пролетала очередная вещица, попавшая под руку его хозяину.
- Уходить! Уходить-уходить-уходить…
- Саботаж!
- Мяяяуууу?
- Отставить панику! Изменника на корм рыбам!
- Уходить-уходить-уходить…
Кот приготовился к прыжку на попугая, как вдруг свершилось непредвиденное – Пожилой Человек остановился и, все еще пребывая в растерянности, сел на груду пластинок, придавив коту хвост и заднюю лапу.
- Да что я, в самом деле… - Он оглядел комнату, пропустив мимо себя недовольный взгляд кота, зализывающего придавленную лапу.
- Зачем мне вообще что-либо брать? Хм.. – он сдержанно улыбнулся, подошел к вешалке, на которой помимо плаща и шляпы теперь висела авоська с картошкой, бусы из сосисок (кот уже успел приложить к ним свою лапу) и великое множество лопнувших камер, цепей и веревок.
Надев пальто и шляпу, наш герой вышел из убежища и пошел по улицам, мимо разрушенных домом, баррикад, окопов. Он нервно раскуривал трубу и постоянно поправлял усы.
Наконец он свернул в дворик, где Полная Женщина развешивала белье. Это было ее основное занятие – стирать и развешивать белье рядом со своим убежищем. Ничем другим она в жизни не занималась. Это было единственное, чем она интересовалась. Пожилой Человек полагал, что именно потому, что ничто в целом свете ее не интересовала кроме стирки, у нее не было ни мужа, ни детей.
- Добрый день, леди.
- День добрый! – Полная Женщина улыбнулась своему гостю, вытирая о грязный фартук мокрые руки. Удивительно, как у человека, страдающего такой любовью к стирке, может быть такой грязный фартук? Впрочем, частый случай – сапожник без сапог, банкир без капиталов.
- Как вы сегодня поживаете, незабвенная? – Пожилой человек галантно поцеловал ее пухлую розовую руку. На щеках у его собеседницы как всегда появился легкий румянец.
- Да как всегда, милейший. Горячей воды не натаскаешься, мыло заканчивается, да еще и эти бомбежки… Сегодня дважды в нас чуть не попали! А как мама перепугалась! Ну вы ее знаете – чуть что так: «Бросай ты это дело, доченька» - это она мне о стирке - «А то ведь убьешься! Нешуточное дело – война». Сорок с лишним лет живу на войне, а как будто и сама не знаю, что она нешуточная!
- Не серчайте на маменьку, милая. Она на войне дольше вас живет, поди, многого уже насмотрелась, - а глаза загорелись, заполыхали, словно старый сарай, в который на прошлой неделе упала бомба. – Мне с вашей маменькой, да и с вами тоже, поговорить срочно надо.
- Так что же вы! Проходите! Знаете ведь, что и без спросу проходить в наше убежище можете.
- Благодарю, родная.
Пожилой Человек прошел в знакомое, почти родное помещение, привычно увернулся от постоянно падающей черной вешалки, поставил ее на место и подошел к большому креслу, обращенному спинкой ко входу.
- Прекрасный день, мадам. – Он поклонился Бывалой и поцеловал ее морщинистую тощую руку.
- Не прекраснее вчерашнего, сэр.
В убежище зашла Полная Женщина, вслед за которой вошел Светлейший Учитель, ловко словил вновь упавшую вешалку, поставил ее на место и тоже подошел здороваться с Бывалой.
- Ну, вот теперь все в сборе, - сказал Пожилой Человек и, вмиг заволновавшись, начал мерить шагами небольшое помещение. Полная Женщина тем временем накрывала на стол, ставила чайник, доставала угощенья.
Когда все было готово для чаепития, гости и хозяева уселись за квадратный стол и вопросительно посмотрели на Пожилого Человека.
- Друзья мои… - заговорил он и тут же закашлялся. – Я нашел выход. – Он оглядел своих слушателей, достал из кармана платок и вытер вспотевший лоб. – Я предлагаю вам уйти. Уйти отсюда туда, где нет войны.
Все удивленно посмотрели на него. Кажется, никому за этим столом никогда до этого момента не приходило в голову, что где-то может не быть войны. Ни тощему Учителю, которому было неудобно сидеть за столом из-за его роста; когда он чихал (а делал он это примерно каждые 3 минуты), он стучал своими коленями о столешницу, из-за чего на скатерть проливался чай из всех четырех чашек. Ни дряхлой Бывалой (честно говоря, ей было всего лет 60, не больше, но война ужасно старит, вы же знаете). Ни жизнерадостной Полной Женщине.
- Да, уйти. Уйти туда, где мы сможем начать жить! Жить так, как нужно. Мы уже не глупые приматы – мы знаем, как делать нельзя, а как – можно. Мы возьмем с собой молодых ребят, мы научим их жить, а они будут рожать детей и, в свою очередь, учить их…
- Почему ты хочешь уйти? – Бывалая статуей сидела в своем кресле, специально придвинутом к столу. Когда она говорила, двигался только рот, все оставалось неподвижным. Казалось, что даже воздух застывает рядом с ней.
- А разве мы стоим того, чтобы жить на войне?
- А разве нет? – Светлейший Учитель встал, задев лысиной желтую лампочку, свисающую с потолка. – Разве мы не натворили всего того, что сейчас деется за стенами наших убежищ? Разве не мы главная проблема всех бед?
- Мы. Но ведь мы поняли наши ошибки. Мы можем начать новую жизнь, уже не ошибаясь. Мы сумеем. Это выход! Это единственный выход!
- Выход – убежать? Крысам подобно! Люди должны бороться!
- Я думал об этом… Я с самого начала войны знаю, что нужно бороться. Только уже сорок лет эта борьба ни к чему не приводит.
- Рано или поздно…
- Учитель, вы сами слышите, что говорите? Куда уже позднее? Вы закрашиваете седину и уже купили себе гроб. А «рано» давно уже прошло.
- Мальчики, не ссорьтесь. Пожилой Человек, продолжайте. – Голос Бывалой так же умел присмирять все что угодно, даже разгорающуюся ссору.
- Так вот… Подумайте, друзья, ведь если мы уйдем, если создадим новую жизнь это ведь решит наши проблемы! Мы сможем, сможем обрести счастье, сможем навсегда уйти с войны, оставить весь этот ужас и создать новую, мирную и счастливую нацию людей, не знающих, что такое ложь, гордыня, зависть, ВОЙНА... Неужели вы еще не насытились этой жестокостью, окружающей нас? Неужели не хотите, чтобы все закончилось?
- Хотим, конечно хотим… - словно откуда-то издалека сказала Полная Дама. Она медленно и неспешно просматривала недавно постиранные и высушенные вещи на предмет новых пятен. Пожилой Человек улыбнулся – Полная Дама была самой молодой из всех собравшихся и родилась уже во время войны. Она не знала, что такое мир, ей было не с чем сравнивать.
- Нам стоит хотя бы попробовать. – Сказал Человек, расправляя усы.
- А что если мы не найдем мирного места? – Учитель был в корне не прав со всем, что говорил товарищ Пожилой, хотя раньше никогда не спорил с ним. – Что если мы уйдем и умрем не дойдя до цели? Разве не логичней сначала выверить маршрут…
- Маршрут известен! Мы пойдем в Рай! – в глазах Человека загорелись искры сумасшествия, фанатизма.
- Глупость! Бред! – голос учителя срывался от такого крика – Люди с начала времен пытались обратно вернуться в Рай, но Бог…
- Значит, не там искали. Я друзья, поймите, важно не то, куда мы придем, важно то, откуда уйдем.
Эта фраза отозвалась в глазах Учителя непониманием, а Полная Дама и вовсе успела уже уйти из убежища к реке – полоскать белье.
- Я слишком слаба, боевые раны, знаешь ли, сделали свое дело. Мне легче умереть, чем уйти куда-либо на своих искалеченных ногах. Будем считать, что я поверила в Рай и загорелась мечтою его увидеть… Иди, желаю приятного пути. – Бывалая с трудом встала с кресла и, не без помощи Пожилого Человека, улеглась на кровать.
Мужчины переглянулись и вышли во двор. Смеркалось. Скоро должен был начаться вечерний обстрел, о не раньше чем через пол часа, так что у Пожилого Человека было время дойти до своего убежища…
- И все же, я ухожу. И попытаюсь увести за собой как можно больше людей. Что бы вы е говорили, учитель, людям нужен мир, людям нужна новая жизнь. Война – и есть борьба, но Бороться с борьбой… Это уже бред какой-то честное слово, – он улыбнулся, набивая трубку отсыревшим табаком. – Мне жаль, что не удалось убедить вас, но я не настаиваю на понимании…
Учитель, от полноты чувств, обнял Человека, поцеловал его и сказал: «Прощайте» - на что услышал в ответ: «Прощаю, чего уж там…»

Уходить. Вперед по дороге. Уходить непонятым и огорченным... Все – ради поисков Рая. Рая на Земле.
Навстречу шла Полная Дама. Она торопилась обратно в убежище – совсем скоро начнется бомбежка. Пожилой Человек подумал – а зачем бояться этих бомб? Я ушел с войны, я не при чем.
Шум летящего самолета, свист падающих бомб, взрывы… Пожилой Человек схватил Полную Даму за руку за миг до того, как их разнесло в клочья.

Они не дошли до той стороны, но успели уйти навсегда с войны.