Первый канал заканчивает показ художественного фильма «Тихий Дон» маститого советского режиссера Сергея Бондарчука, долгожданного и разрекламированного, но не снискавшего у зрителя безоговорочной победы.
Свои оценки фильму дали актеры и родные автора романа Михаила Шолохова.

Борис Щербаков (Степан в «Тихом Доне» Бондарчука): «Работа с итальянцами подкосила Бондарчука»
- Я искренне рад, что фильм наконец-то вышел. Представляете, режиссера уже несколько лет нет на этой земле, а у него премьера!
На роль Степана Сергей Федорович меня утвердил сразу. До этого я пробовался у него в фильм «Степь» и, очевидно, он меня запомнил и пригласил в «Тихий Дон».
Специально для роли отпустил усы.
На съемках всегда просил дополнительный актерский дубль. Ведь артист настолько входит именно в свою роль, что если он что-то предлагает, может, это важно. И Бондарчук с пониманием относился.
Мне очень нравилось, как работал на съемках Володя Гостюхин.
- А с иностранцами было интересно поработать? Или снимались больше ради денег?
- Прежде всего, интересно было работать с Сергеем Федоровичем. Грубо говоря, я бы и сам приплатил, лишь бы сниматься у него. Всего у меня было около десяти съемочных дней. Платили итальянцы хорошо. На порядок выше, чем в российские киностудии. Но я злился на итальянских продюсеров за их неуважительное отношение к режиссеру. Из-за перебоев с финансированием сворачивалась вся экспедиция раньше времени, и Сергей Федорович спросил: что у тебя еще осталась? Я отвечаю, мол, одна сцена, которая запланирована на следующий день. Тогда он говорит: «Давай снимем сегодня». Я был не готов – не успел английский текст зазубрить, в школе-то учил французский.
Бондарчука итальянцы настолько достали уже своими придирками, что он сказал: «Черт с ними, давай чеши по-русски! Пусть сами озвучивают, как хотят». И в конце фильма я говорю на русском языке.
Сергей Федорович очень был недоволен работой с ними, причем у меня такое ощущение, что эта картина его сильно подкосила. Уверен, не будь такой нервотрепки, Бондарчук бы прожил еще. Они его довели… сволочи!

И то, что заняты итальянские актеры в главных ролях – условие продюсеров.
Конечно, исполнительница роли Аксиньи – никакая.
Молоденькая француженка, субтильная. Ну что она могла понимать? Перед этим она снялась в нескольких картинах, ее заметили продюсеры и взяли на эту роль. Это было их требование. Стал бы Сергей Федорович звать ее на такую глубокую роль?! Тем более после Быстрицкой!
Поэтому Бондарчук часто конфликтовал с продюсерами, которые диктовали ему условия. И правильно он делал, что конфликтовал, потому что они не понимают в кино ни хрена!
На съемках исполнительнице Аксиньи, я, как мог, помогал. И жестами показывал и через переводчика объяснял – давай, мол, немножко расшевели свое нутро
чуть-чуть, чтобы глаза загорелись! Бесполезно. Очевидно, на сколько она могла, на столько и сделала.
Иностранные актеры в отличие от наших не слишком напрягались. У них регламентированный съемочный день. Они жили отдельно, в специальных вагончиках. Мы с ними не общались.
Конечно, русскую душу иностранцы не способны передать. Хотя мы можем показать иностранца. Шерлок Холмс в исполнение Василия Ливанова – лучшее тому подтверждение.

Владимир НОВИКОВ: «Мы снимались бесплатно ради Сергея Федоровича»
- От фильма я в восторге! – поделился своими впечатлениями актер Владимир Новиков. –
Конечно, этот фильм - совсем другой «Тихий Дон».
У Герасимова в центре - любовь Гришки и Аксиньи, так что можно было назвать ленту «Любовь на Дону». Почему Шолохову и не понравился тот фильм, потому что получилось не полное изложение «Тихого Дона», а сокращенный вариант романа.
А нынешний – это именно трагедия «Тихого Дона», как и писал Шолохов. Сергей
Федорович по-своему сделал свое дело. Мне все нравится, и озвучание прекрасное – весь
английский текст уложили в губы.
Снимали очень серьезно, кропотливо, с репетициями. Хотя сначала (на съемках) все пришли в ужас, что главный герой – гей. Я сам был тогда убит, когда узнал о нетрадиционной ориентации главного
героя. И Сергей Федорович в ужас пришел. Да еще в прессе сообщили об этой пикантности. Но что было делать. Сейчас все устаканилось. Мне зрители звонят и говорят, что привыкли к такому Гришке. У звезд свои причуды.
- Говорят, у Бондарчука были напряженные отношения с продюсерами?
- Конечно, он же понимал, в какой период снималась картина, когда
наша страна разворовывалась, а до искусства дела не было. И продюсерам не до
искусства было, они занимались своим коммерческими делами - снять фильм и срубить бабки. Они же затеяли параллельно еще один проект – “Чингисхан”. И
при всем уважении к продюсерам, Бондарчук гонял их как шпану. Жуликами
называл. Кстати, наши актеры в среднем получали 500 долларов за один
съемочный день, а иностранцы – от 10 тысяч баксов. Размеры гонораров хранились
в строжайшей тайне. Не дай Бог, узнают русские актеры – бунт будет. Но
для нас и 500 долларов были огромные деньги!
Другое дело, когда начались проблемы с финансированием – банк прекратил
финансирование всей группы и актеров, встал вопрос о прекращении съемок.
Бондарчук был расстроен. Но мы, русские актеры, сказали ему, сол, ради вас готовы бесплатно сниматься, довести съемки.
Мы играли без гонораров, а иностранцам платили, но потом и на них не осталось денег.
Иностранцы возмущались, отказывались работать за спасибо. И только
благодаря личным уговорам Бондарчука, из-за любви и уважению к его
таланту, они продолжили работу.
В общей сложности, актеры проработали без гонорара больше месяца.
- Выходит, и у иностранцев «русская душа» зародилась, раз на жертвы пошли во имя искусства?!
- Да. Для них это была жертва, а мы совсем не унывали, ко всему привыкшие.
- Некоторые зрители отмечают, что иностранные актеры играют как-то без души, без
искорки.
- Вот это нас и отличает. Есть такое понятие «русская душа». Можно ли
про японцев сказать «японская душа» или про немцев? Характер – да:
немецкий, английский, но не душа.
Поэтому какие у них могут быть страсти? Страсть у них вся в деньгах!
Все иностранные актеры работали со своими агентами (как сейчас принято
во всем мире, в том числе и у нас). Наши артисты - без них. И на износ. Работать с Сергеем Федоровичем для наших актеров за счастье!
- А как итальянцы переносили русскую зиму? Может быть, водочкой грелись…
- (Смеется) Нет! И наши не употребляли во время
съемок. Чтобы при Бондарчуке греться водочкой! Мы уважали мастера.
Итальянцы если замерзали – прятались в отапливаемые персональные вагончики, автобусы. Питались от всех отдельно.
Еду привозили из-за границы целыми рефрижераторами, в том числе и
воду – боялись отравиться.
Сергей Федорович тогда болел (что-то с желудком было) и Ирина Константиновна специально ему диетическое готовила.
- Герасимов требовал точного сходства актеров с персонажами во всем,
включая мозолистые руки, а Бондарчук как просил готовиться к роли?
- Да у нас, русских актеров, руки и так рабочие, не аристократические.
Мы душу вкладывали в роль.
Вот иностранцам сложновато приходилось. У них руки были ухоженные, но агенты бы им не позволили тяжелую работу выполнять – даже ради соответствия образам.
Руперт, конечно, не рубака, природу тяжело переделать. Не отправишь ведь его на бойню, чтобы он там быков забивал для отработки удара?! Но он старательно, как мог, вживался в роль. Купил шинель, фуражку, наденет и ходит в ней, хорохорится. И на лошадях в удовольствие скакал.
Над этими “жмуриками” – мы так называли между собой иностранцев – мы похохатывали. Потешно было со стороны наблюдать, как они образ ищут. Внимания больше к внешним атрибутам.
- А у вас возникали сложности на съемках?
- В основном с английским текстом. В одной моей сцене я должен
пустить матерком. Эти слова переводили всеми переводчиками, так и не
смогли. И тогда Сергей Федорович сказал: говори по-английски основной текст, а это выражение
по-русски. А вокруг – стоят станичники. И когда я как рявкну, а
репродукторы еще и усилили, так на всю степь и разнеслось! Станичники
услышали и от хохота попадали! А Сергей Федорович мне и говорит, мол,
сделай еще один дубль, чтобы смачно так прозвучал родной язык над
степью.

О ГОНОРАРАХ:
В «Тихом Доне» Герасимова (1975 год) актеры получали 50 руб. за съемочный день.
В «Тихом Доне» Бондарчука (съемки шли в 1991 году) иностранцы получали 10.000 долларов за съемочный день, а русские артисты – 500 долларов в день.

О съемке постельной сцены:
В «Тихом Доне» «страстные поцелуи» Быстрицкой и Глебова снимали так: сначала он ее поворачивал к камере спиной. Потом – она его, а поцелуй, который не был виден зрителю, представлял собой лишь прикосновение губами.
Во время так называемой «постельной сцены», под одеялом Быстрицкая лежала в одежде, да еще попросила, чтобы между ней и партнером проложили одеяло вскатку – актриса не могла себе позволить оказаться так близко с мужчиной.
В новом фильме актеры нагие, показана грудь Аксиньи. Рассказывают, снимали пикантные кадры при минимальном количестве народу на съемочной площадке.
На обнажении настоял продюсер, дабы придать актуальность фильму.
Элина Быстрицкая: «Я до сих пор не понимаю, как снимаются актрисы в чересчур откровенных сценах. Для меня это было бы совершенно не возможно. Убеждена, что в драматургию действительно художественного фильма не должны вплетаться цинизм и пошлость».
Исполнительница Аксиньи в новом фильме: «Я не боялась откровенных сцен, в этом моя работа. Мне было комфортно и нравилось работать с мужчинами-актерами».

Внучка Шолохова Нина Александровна: «Иностранные актеры вряд ли поняли роман»
«Мне больше нравится фильм Герасимова – изумительно созданные образы, замечательные актерские работы. Мне близок этот фильм. Дед участвовал в создании этого произведения, по крайней мере, он давал ему оценку, его видел.
Участвовал в отборе актеров. Точно знаю, что он выступил за то, чтобы играла Элина Авраамовна Быстрицкая Аксинью. В том фильме образы эмоциональнее, трагичнее, чем в новом. Аксинья в новой версии мало похожа на казачку, все время жду, что она раскроется. Играет хорошо, но не берет за душу. Моя душа пока не ответила ей. Аксинья в исполнении Быстрицкой гораздо более созвучна моему представлению этой героини.
В фильме Герасимова были переданы все настроения, которые можно было прочитать, прочувствовать из книги. Я бы не стала сравнивать ни одну их экранизаций «Тихого Дона», потому что был разный уровень кино, разные технические возможности.
Батальные сцены у Бондарчука убедительны. Но личные взаимоотношения героев – нет. Сегодняшнюю версию в целом можно назвать фильмом, но нельзя - жизнью.
Я смотрю на телеэкране просто кино, не берет за душу, не ощутила жизни. А когда «Тихий Дон» читала, чувствовала жизнь. И Герасимов давал возможность почувствовать эту жизнь. В новом фильме – декорации.
«Тихий Дон» Герасимова – это произведение искусства. Новый фильм пока на уровне нормы. Ожидание было слишком долгим, и очень хочется, чтобы по итогам оставалось ощущение, что что-то важное получилось.
Не думаю, что для Бондарчука это были не муки творчества. Считаю, что он много вложил в эту работу. Он тоже мучился и переживал, не думаю, что ему нравились те условия, которые ему навязали. Но дело в том, что в тот 91-й год у нас это снять было невозможно – не было денег на кино. И, наверное, Бондарчук боялся не успеть.
Каждому, кто читает роман «Тихий Дон», хочется высказать свое отношение, если он считает, что может что-то сказать, выразить. Думаю, только это двигало Бондарчуком – показать свое видение романа. И потому Сергей Федорович искал спонсора, чтобы начать съемки. Им оказался итальянец. Как я теперь понимаю, коммерческое кино в Италии появилось гораздо раньше, чем у нас. И видимо, чтобы фильм получился коммерческим, то есть не стал бы убыточным, в контракте заложили пункт, что героев должны играть иностранные актеры. Конечно, это насторожило всех, и детей Шолохова, тогда еще. Но до подписания контракта они дали согласие на то, чтобы Бондарчук снимал. Потому что дедушке в сове время очень понравились те фильмы, которые были сняты Бондарчуком по его произведениям - «Судьба человека», «Они сражались за Родину».
Дедушке нравился, как режиссер Бондарчук. Они общались, по духу были близки.
Как раз таки дедушка и хотел, чтобы Бондарчук делал экранизацию «Тихого Дона».
Другое дело, никто не мог предположить, в какой ситуации все это буден сделано, при каких обстоятельствах.
У наших актеров, сыгравших в фильме Герасимова, наверное, был настрой другой. У меня большие сомнения, что иностранные артисты читали роман «Тихий Дон», прежде чем согласились сыграть. Могли иметь какое-то очень отдаленное представление, но, скорее всего, вживаться в образы им пришлось уже во время съемок. И это тоже наложило отпечаток.
А Быстрицкая, например, с юности читала этот роман, любила его и лелеяла мечту сыграть Аксинью. И потому у артистов того и этого фильма другие и настрой, и отношение, и понимание, и менталитет. Все это складывает единое создание целостного образа.
И еще - может быть, было бы по-другому, если бы нам предоставили не телеверсию, а киноверсию».

Дочь Шолохова Мария Михайловна: «Быстрицкая несла полные ведра, а итальянка – пустые!»
- Честно скажу: ожидала, что это будет не герасимовский фильм. Но думала, что это будет намного хуже, потому рада, что хоть так!
Я ожидала, что даже этого могло не получиться у Сергея Федоровича, потому что пресс был большой со стороны итальянцев – его поставили в такое положение: кто платит – тот заказывает музыку. Показали нам «мыльную оперу».
Глаза у героев должны гореть, а тут - все пресное. Исполнители Аксиньи, Григория без чувств изображают то, что им режиссер сказал.
А в моем понимании, это должна быть душа, сердцем играть!
Наши и в новом фильме играют выше иностранцев, занятых в главных ролях. Прекрасны Борис Щербаков, Владимир Новиков.
Роль Натальи, конечно, лучше у Кириенко. А в этом фильме Наталья пресная, Алена Бондарчук не выразила героиню – покорную, любящую женщину русскую, которая безропотно любит мужа, свекра.
В самом первом фильме 29-го года (это было еще немое кино) превосходно играла Эмма Цесарская Аксинью, Абрикосов-старший был изумителен в роли Гришки Мелихова.
А в новом фильме поразило, что Аксинья несет пустые ведра!
Элина Авраамовна Быстрицкая рассказывала, как Герасимов мучил ее, чтобы она «бедрами» несла ведра с водой, не касаясь коромысла. Она же плакала просто – не получалось. Но казачки ее научили всему. Наши казачки (я тоже) носили ведра с водой на коромысле, как весы, ни капли не пролив, а при этом шли играючи, с задором, улыбкой, так что залюбуешься. У казачек от рождения такая стать. И Герасимов добивался, чтобы Быстрицкая была такой статной казачкой. Герасимов всех деталей добивался. Он чувствовал Шолохова. А этот фильм западный, не рассчитан на российскую аудиторию. Но мастерство Бондарчука от этого меньше не стало. Особенно это касается батальных сцен. Бондарчук – прекрасный мастер. Конечно, настоящие казаки не довольны – не достоверны в фильме детали. Не так зачесан чуб у героев фильма. Для казаков незнание этих деталей как оскорбление. Но для меня это не так важно. Главное, что не увидела я в фильме этой страсти Григория и Аксиньи. Кажется, это просто пересказ Шолохова и все. И не поймешь: любовь у героев, или они между прочим, от нечего делать встречаются. Возможно, если бы показывали сразу весь фильм – то представление бы тогда сложилось и о фильме, и о «Тихом Доне» Шолохова. А тут – урывки какие-то, «Тихий Дон» как бы искромсан, контурами показан, все выхолощено, не «прописаны сцены».
Если сравнить с Герасимовским фильмом, там все за душу берет. Там так переживаешь! Они стоят, туман в лощине, ждут атаки, нервный смешок – и чувствуешь, как к сердцу холодный комок подкатывает. А тут смотришь просто красочное действо. Но поскольку это моя родина, по которой я скучаю, мне приятно ее видеть в любом виде, особенно эти пейзажи донские.
- А какие ляпы допущены в фильме?
- Замужние дамы всегда волосы в шлычки забирали. Не могла Аксинья с распущенными волосами бегать. То, что Аксинья в фильме раздевается – это вообще не приемлемо. Это опять-таки Запад. Подтверждение тому, что фильм рассчитан на Запад. Вот у Быстрицкой в фильме Герасимова была ночная рубашка, почти под горло. А сейчас модно грудь показывать. Но это уже не русское кино, русским духом там и не пахнет.
- Перед Бондарчуком, в отличие от Герасимова, может быть, другие задачи были поставлены?
- Вот когда Бондарчук «Судьбу человека» снимал, он не отходил от моего отца – буквально все то, что отец хотел передать, он сделал. Но почему не получилось передать на этот раз – это только б он сам мог сказать. Он был очень болен, может быть, торопился? Но по теперешним временам не знаю, кто бы мог этот фильм снять. Не вижу не одного режиссера, кто бы осилил. Герасимов
просил своего ученика-Бондарчука, чтобы тот не снимал «Тихий Дон» (даже если об этом попросит Шолохов) при его жизни, только после смерти. И Бондарчук снимал после смерти своего учителя. А тогда ходили разговоры: надо или нет снимать еще раз «Тихий Дон», некоторые говорили, мол, герасимовского хватит.
Многие мне с Дона звонят, и ни один не сказал, дескать, как хорошо, что новый фильм появился. Из всех, наверное, как ни удивительно, только я так терпимо отношусь к новой версии «Тихого Дона». А все остальные прямо бурлят: не того ожидали, не то!
На мой взгляд «Тихий дон» уложить в 10 серий – мало быть гением и таким талантливым, как Бондарчуком. А, может быть, невозможно.

Актриса Зинаида КИРИЕНКО (Наталья в «Тихом Доне» Герасимова): «В новом фильме много неправды»
- Я смотрела не все серии нового фильма и совершенно не хочу об этом говорить.
Бондарчук – большой мастер, у него есть работы, признанные в мире. Его нет в живых. А о мертвых либо хорошо, либо ничего.
В данном случае я ничего не скажу.
Объявили мировую премьеру фильма, но это только громкие слова. Мировая премьера – если идет прокат фильма по всему миру. Здесь же так разрекламировали фильм, а где отдача? Сколько не говори «халва», сладко во рту не будет. Так и здесь. Сколько бы они не рекламировали, реклама не изменит того - есть ли ценность в этом фильме или нет. Зрителя не обманешь.
Мне не понравилось, как Первый канал провел эту премьеру (не мировую!). Надо было сначала сказать с уважением о «Тихом Доне» Герасимова. А потом сказать, дескать, а вот новая версия, посмотрите.
Мне вот который день звонят из Краснодарского края возмущенные зрители; сказали, что будут писать петицию и собирать подписи против новой версии. Они возмущены. Я не хочу ничего обсуждать. Народ скажет свое слово. И все будет ясно: где есть правда, а где ложь. Мне жители Краснодара говорят о новом фильме: дескать, чтобы казачка бегала с распущенными волосами, как нам показали, да ее бы сгнобили! Не было такого. В новом фильме много против правды. А потом эти дурацкие талии у главных героинь, которые они выпячивают. Не было такого. Вот в самом первом фильме 29 года Аксинью играла Эмма Цесарская – какая она полноватая, женщина в теле. Другие параметры были. А здесь показывают осиную талию. Это все вранье. Не из той оперы. И тогда при чем здесь «Тихий Дон»? Поэтому сравнивать эти фильмы нет смысла. Да это и несравнимо. А раз фильм не получился, так и не надо было ему такое уж значение придавать, и создавать ажиотаж. А из-за того, что много шуму, и народ взбудоражен. И тем сильнее, наверное, его противостояние. Не всегда реклама оправдывает свое назначение, а бывает иногда и во вред.
Вот вы - молодая, и вы мне говорите, что не оценили фильм. А теперь подумайте о людях, которые смолоду полюбили «Тихий Дон» Герасимова, приняли его всем сердцем. И ведь наш фильм действительно достоин того. Он – настоящая хрестоматия «Тихого Дона».
А не так, как здесь: экранизация отдельно, а книга Шолохова отдельно.
В нашем фильме настолько все достоверно – в деталях, в поиске самом, в содержании – что пережила эта разоренная семья, что принесла революция и гражданская война. Это все очень серьезные и глубокие вещи, это не развлекаловка. Не знаю, как серьезные вещи в том, что нам показали, освещены.
- Может быть, хотели сделать более современный фильм, для молодежи, чтоб не усложнять!
- Да уж так все упростили! И как можно упрощать «Тихий Дон»! На радио деепричастные обороты убирают, чтобы слушателям понятнее было. Это называется искоренение истории, памяти человеческой.

Актриса Людмила ХИТЯЕВА (Дарья в «Тихом Доне» Герасимова): «Гомосексуалист не сыграет Гришку Мелихова!»
«Конечно, я смотрю этот фильм и понимаю: наш Григорий в фильме Герасимова был настоящий мужик, наша Аксинья – красавица женщина. Наша Наталья – Наталья. А Дарьи – моя роль – в новом фильме я вообще не вижу. Куда она потерялась? Андрейченко – красивая актриса, а в этом фильме – она как массовка.
Про исполнителя Григория Эверетта я давным-давно знала, что он голубой. Он даже на съемки «Тихого Дона» приехал со своим господином-любовником. Он любил мужчин. И в фильме даже поцелуй с Аксиньей у него холодный. Нет удивительной всепоглощающей любви, страсти. Очень рационально-холодная картина, такое наглядное пособие на тему «Тихий Дон».
Бондарчук сделал картину не о казачестве, а о чем-то другом. Каждый художник имеет право на выражение. Новый «Тихий Дон» - другой фильм. Его сделал способный и талантливый человек, но это – другая культура, интонация.
Свою красавицу-жену он так плохо снял! Даже если она играет старуху, но все равно что-то от красоты должно проглядывать, некое обаяние, этого нет. У Бондарчука красивая дочка, но в фильме она словно потеряла свою красоту, в роли Натальи Алена Бондарчук мне показалась даже какой-то некрасивой, необаятельной, без женского очарования.
А в нашей картине каждый герой занимал определенное место, был выразителен. Герасимов очень бережно относился к каждому персонажу.
- Какие у вас были гонорары?
- Мы получали гроши! У меня и других актрис – 50 рублей за съемочный день. Но, учитывая, что инженер у нас в стране получал 140 рублей, считалось, что мы неплохо зарабатываем – в сумме набегал заработок и 500 рублей в месяц.
- Слышала, что вы не умели плавать, но для съемок в «Тихом Доне» научились?
- Да. Герасимов всегда искал абсолютную правду, что его отличает от других. Для меня Герасимов – Бог режиссуры. Он сама по себе личность очень масштабная.
Я с ним несколько суток репетировали одну сцену прощания с умершим мужем, Мелиховым. Мы всегда репетировали, не торопились. Нам полагалось два репетиционных дня, чтобы мы добились правды. Поэтому и получилось произведение искусства, которое вошло в «Золотой фонд». Я горжусь этой картиной.

Автобиографическую книгу Быстрицкой выпустило издательство "ВАГРИУС", с разрешения издательства мы приводим отрывки, где актриса рассказала о съемках в главной картине своей жизни:
"..Всегда восхищалась великим романом Шолохова. Его Аксинья у меня как у актрисы вызывала жгучий интерес. Я чувствовала, что могла бы ее сыграть в кино или в театре, хотя даже в самых смелых мечтах не видела для этого возможностей. Но кто может запретить мечтать?
...На втором семестре первого курса театрального института обязательным было исполнение отрывков из литературных произведений. Я выбрала сцену встречи Григория и Аксиньи в подсолнухах. И стала читать. В какой-то момент педагог сделал неопределенный жест и произнес:
Це не ваше дило... Ото Луизу Шиллера грайте...
То есть не ваше это дело такие роли... Вполне вероятно, что я не была еще готова к тому, чтобы сыграть такой глубокий драматизм. Но обида от этой
пренебрежительной реплики осталась на долгие годы, Я была убеждена, что он неправ.
Узнав о том, что С. А. Герасимов будет снимать "Тихий Дон", я очень боялась опоздать. Скорее, скорее, пока тебя не опередили! Я готова была бросить Париж, Францию, чтобы успеть в Москву, пока С. А. Герасимов не утвердил исполнителей главных ролей. (Быстрицкая была в составе советской делегации, поехавшей во Францию, и там Алла Ларионова ей сообщила о намерении Герасимова делать "Тихий Дон". - Прим. Ред.).
Как только я оказалась в Москве, сразу же позвонила Сергею Аполлинарьевичу, напомнила о себе. У меня было время до поезда в Вильнюс, и я помчалась в гостиницу "Украина" там он жил.
Герасимов сказал:
Ну, вот вам книжечка, прочитайте отрывок.
Он протянул мне первый том "Тихого Дона", я глянула, какой отрывок отмечен, и обмерла это была сцена в подсолнухах. Прямо какая-то мистика! У меня язык не повернулся ее читать, меня сковали воспоминания о том, как я провалилась с этой сценой в институте.
Сергей Аполлинарьевич, взмолилась, я только что из Парижа, боюсь, французские впечатления не дадут мне возможности достоверно воспроизвести эту сцену. Мне надо перечитать книгу, вспомнить ее, представить, как все было...
Мне казалось, с каждым моим словом я все больше отдаляюсь от желанной роли. Оказалось наоборот. Герасимову, очевидно, понравилось мое серьезное отношение, и через две недели я получила приглашение на пробы.
На роль Аксиньи был большой конкурс. Я не хочу называть имена моих "соперниц" среди них были известные актрисы московских театров, были и начинающие. Вряд ли меня серьезно воспринимали провинциалку из Вильнюса.
Дело это прошлое, а мне никогда не было свойственно злорадство. Я и сейчас считаю, что в этом конкурсе не было победительницы и побежденных+
Я приезжала из Вильнюса в Москву несколько раз на пробные съемки. Пробы продолжались шесть месяцев.
Боже мой, с каким волнением и нетерпением я ждала весточку со студии! Дежурила у телефона, бросалась на каждый телефонный звонок+
Сергей Герасимов позже говорил, что на роль Аксиньи меня отобрал М.А.Шолохов:
Я на тот момент имела несколько заманчивых предложений, но я их отклонила. Не могла заниматься "совместительством". Я так была влюблена в Аксинью, что даже думать о какой-то иной роли не хотела, не могла".

Режиссер попросил актеров сделать себе "рабочие руки"
"Герасимов на самой первой встрече он сказал нам:
Мы начинаем работу над "Тихим Доном". Вам придется стать другими людьми.
Мужчин-актеров предупредил, чтобы "подготовили" свои руки они должны стать похожими на руки людей, работающих на земле. Такой же совет дал и актрисам.
Кто-то, не помню уж, кто, с сомнением произнес:
Но мы же не в земле копаемся, как тут быть? Герасимов ответил:
Стирайте побольше, чистите посуду, скоблите полы, наведите порядок дома. У себя все сделаете соседям помогите...
Буквально через несколько дней с хутора Диченского это в четырнадцати километрах от города Каменск-Шахтинский приехал самодеятельный казачий хор пенсионеров.
Конечно, Герасимов мог пригласить и профессиональный казачий ансамбль. Лишь позже я поняла, что требовалась мудрость для того, чтобы познакомить нас со стариками и старушками, молодость которых пришлась на времена "Тихого Дона". Помню, надо мной шефствовала одна женщина, очень крупная, плечистая, с добрыми глазами. Я вслушивалась в интонации ее речи, смотрела, как она ходит, какими жестами, мимикой сопровождает свою речь. Оказалось, к примеру, целое искусство носить воду ведрами так, чтобы она не плескалась, и чтобы встречным казакам нравилось. Меня этому учила баба Уля:
А ты неси бедрами... Бедрами, бедрами неси...
Я никак не могла вначале понять, как это ведра с водой можно нести "бедрами", если они на коромысле. А баба Уля давала мне "режиссерские" указания:
Ты понимаешь, эту воду надо не просто таскать, а чтобы Гришке пондравилось...
Кадры из фильма, в которых я на коромысле несу два ведра воды, впоследствии обошли всю мировую прессу.
Для бабы Ули и Аксинья и Григорий были вполне реальными людьми. И она знала, что советовала: когда была молодой, носила воду так, чтобы завлечь приглянувшегося казака.
Наконец после многих попыток она довольно произнесла:
Вот, поняла, наконец, как нести знту воду так, чтобы казаки на тебя пялились, глаза ломали.
Для меня это была очень высокая похвала. А баба Уля уже требовала:
Покажи свои руки...
И недовольно покачивала головой, рассматривая ухоженные пальчики горожанки.
Трудно даже представить, сколько я в те дни перестирала, перечистила, перемыла! Мне надо было во что бы то ни стало стать казачкой.
В те годы я была тоненькой, гибкой девушкой все актрисы следят за фигурой. Тщательно "блюла" фигуру. Но Аксинья была совершенно иной сильная, зрелая женщина, стать которой формировала не диета, а работа, очень подвижный образ жизни, степные просторы, ее окружение, в котором ценились бесстрашные, сильные люди. Казачки это жены, подруги, возлюбленные прирожденных воинов, и "барышни" на Дону были не в цене.
Женщины терпят мучения, пытаясь похудеть. А для меня сверхзадачей стало набрать вес, поправиться. И не просто добавить килограммы, а изменить фигуру, но так, чтобы ее не испортить, не обезобразить. И я стала в безмерном количестве поглощать сметану, мед, орехи, другие высококалорийные продукты. Обязательными были зарядка, гимнастика нельзя позволить себе стать рыхлой, сдобной. Через относительно короткое время я "добавила" пятнадцать килограммов.
В это трудно поверить, но это так. Я готова была на любые мучения, лишь бы не сойти с роли, стать если не Аксиньей, то хотя бы ее правдивым подобием..."

На лошадях Быстрицкую дублировали казачки
"Когда начались съемки, выяснилось, что я панически боюсь лошадей, не могу заставить себя сесть в седло. Герасимов и так и сяк убеждал меня, потом пригласил трех казачек из соседних станиц дублершами. Такого умения я не выдержала. Посмотрела, как лихо они гарцуют, села в седло, и лошадь пошла рысью. В седле я удержалась. Главное преодолеть страх, я всегда это знала!".

О первом съемочном дне
"+Ничего подобного (побоев мужчины - Прим. Ред.) в жизни я не только не переживала, но и не наблюдала, не видела. Я могла лишь представить, как это могло быть. Но сила шолоховского таланта была такова, что я вдруг почувствовала себя Аксиньей, которую страшно избивает муж. И ощутила ее боль, безысходность, отчаяние, "жаркий ужас".
Я сыграла эту сцену так, что, когда все кончилось и притушили свет в павильоне, села и расплакалась. Не решалась спросить, получилось ли, но по лицам режиссера, оператора, тех, кто был на съемочной площадке, поняла, что я сыграла так, как они и ждали..."

О Мелихове
"Григория играл Петр Глебов, и, встречая артиста на улице станицы, казаки особенно сердечно приветствовали его.
В своих воспоминаниях я хочу воздать должное этому прекрасному человеку и таланту. Его судьба складывалась сложно. Он в театрах проработал почти двадцать лет, но был мало известен широкой публике. И к роли Григория Мелехова шел очень трудным путем. Глебов даже внешне не походил на Григория. Это могло бы остановить многих режиссеров, но не Герасимова. Петр мне рассказывал, что вначале на роль Григория пробовался его коллега по Театру Станиславского Александр Шворин. Глебов его попросил: "Саша, ты меня продай в массовку, что ли". Герасимов и заметил его на маленькой массовке, когда шли пробы на роль Калмыкова. И что-то в нем такое увидел, что заставило его предложить попробоваться на Григория. Конечно, он расспросил, у кого Петр учился, как жил. И явно обрадовался, когда Глебов сказал, что учился у КС.Станиславского, а до пятнадцати лет жил в деревне, умеет косить и на лошади скакать.
Поначалу все было против него: абсолютно не схож с "романным" Григорием, ничего общего с отцом Пантелеем Прокофьевичем Шолохова, дикция не та, говорит не по-казачьи. Но Герасимов считал, что это все поправимо, и настоял на своем. Он даже тактично отказал своему любимому ученику Сергею Бондарчуку, который в то время уже был известным артистом.
Я вначале отнеслась к Петру Глебову очень настороженно. К тому же он был совсем не таким, каким я представляла Григория, да и по возрасту гораздо старше (в романе Григорий младше Аксиньи - Прим. Ред.). Я искренне не понимала, как можно проработать двадцать лет в театре и быть почти неизвестным.
Это мешало в работе, ибо у Аксиньи и Григория была жгучая, трагическая любовь. Но постепенно я узнавала Петра, и мое отношение к нему менялось я обнаружила, что это актер большого, самобытного дарования. И мне стало понятно, почему именно его Сергей Аполлинарьевич выбрал на главную мужскую роль. Шли съемки, и Глебов на глазах менялся: он становился казаком своенравным, сильным, хищным и... мягким, ранимым. Окончательно я его "приняла" после сцены, в которой он рубит австрийского солдата.
С женой Глебова, Мариной, я была знакома, и у нас сложились добрые отношения. Она не ревновала мужа ко мне, а я не посягала на ее "собственность".