Бывший муж Заворотнюк Дмитрий Стрюков: «После нашего с Настей развода все досталось не ей, а детям»

- В газетах писали, что Вы после развода преследуете Анастасию?
- Это, конечно же, глупость. То, что написали в одной желтой газете, что якобы за Настей гнались бандиты – это бред. Я уже все выяснил – это были папарацци. И знаю, из какой они газеты. Сразу же, как только в ту ночь за автомобилем Насти пристроились две иномарки, она набрала мой мобильный. Хоть она мне и бывшая жена, но все равно она ко мне обращается за помощью. Кто ж ее еще защитит?
Ну и вот – она мне по сотовому описали эти иномарки, которые за ней гнались, и я сразу понял, что это папараци. Именно такие машины стояли несколько дней около моей работы, видимо, меня караулили. Но я то на своем автомобиле от них отрывался. Они меня не могли догнать. Взялись за Настю. Чтобы больше не пытались, с ними поговорили определенные люди. Я обратился к своим адвокатам, которые через свои связи, рычаги нашли способ с ними поговорить и вразумить. Больше, думаю, они не будут пытаться ее догонять. Сейчас последние дни она ездит спокойно, не боится. Но другое дело, если бы в ту ночь она ехала с детьми – тогда бы у меня разговор с этими преследователями был бы просто короткий! Тут уже я бы по-другому все расценил. Конечно, нельзя Настю назвать чужим человеком. Но она мне не жена. А вот за детей на все готов. И если бы за Настей с детьми кто-то погнался, и она бы мне позвонила – я бы поехал к ним сам с некоторыми, определенными людьми.
- А Настя догадалась, что ее преследовали папараци?
- Нет. Она не поняла, кто это. И вы бы не догадались, если бы за вами в два часа ночи ехали две машины и начали бы вас прижимать, притеснять на дороге. С ее слов это так, действительно, и было. Ситуация получилась неприятной.
- Но Настя в милиции написала в заявлении, что якобы, наверное, ее преследует бывший муж или какие-то бандиты?
- Ну, вы сами подумайте, каким бандитам она нужна? Что у нее ночью можно отнять. Мерседес? Она много чего подумала: либо за ней гонятся какие-то бандиты. Либо папараци, либо я. Она подумала. А написала на меня. Не знаю, почему написала, будто бы это я мог ее преследовать. Может, это пиар такой у нее черный? Ну, написала. Сейчас вся эта история закончилась.
- Но вы с ней не встречаетесь?
- Почему?! Мы постоянно с ней встречаемся. Как же иначе, если я с детьми вижусь регулярно. Волей не волей мы с ней будем встречаться всю жизнь теперь.
- А, может быть, вы все-таки еще помиритесь?
- Все может быть. На все воля Господа.
- Ходили слухи, якобы вы уже разводились с ней официально, а потом снова сходились?
- В Загсе мы официально развелись три года назад. Это был фиктивный развод. Анастасия хотела жилплощадь лишнюю получить у театра Табакова. Из-за этого состоялся фиктивный развод. Мы после этого с ней прекрасно жили три года, и все было хорошо.
- А Табаков то дал ей квартиру после вашего развода?
- Нет. А с какой кстати, если она его, извините, «кинула» - ушла из его театра. Олег Павлович очень интересный человек, хороший бизнесмен в первую очередь, и актер.
- То есть зря разводилась?
- Получилось, что зря. Но в данной ситуации, когда сейчас мы с ней все же расстались, может, и не зря. Хотя разводилась – не разводилась – какая разница. Главное – отношение, а не штамп в паспорте. Мы три года прекрасно жили со штампом разведенных людей. Еще год назад она давала интервью, рассказывая, что в ее семье все хорошо. Потому что так и было на самом деле.
- А сейчас все изменилось?
- Что у нее изменилось, честно говоря, не знаю. То ли в голове у нее что-то изменилось. Седых волос больше стало, наверное.
- Может быть, вам нужно с ней быть понежнее. Она ведь нервничает, как мне известно.
- Она нервничает, потому что окружила себя такими людьми, кто ее заставляет нервничать. Раньше она не нервничала. Жила тихо спокойно, имела просто абсолютно все. Сейчас она не имеет ничего практически, кроме образа «няни». Те люди из «бомонда», которые ее окружают – это в основном меркантильные люди, которые в глаза тебе улыбаются, а ты отворачиваешься, они плюют тебе в спину. Я на них насмотрелся. Честно говоря, мне противно им руку-то подавать. Большинству их них. И я об этом Насте всегда говорил, даже еще живя с ней. Я людей-то знаю, эту жизнь изучил изнутри. Поэтому, извините, с кем поведешься – от того и наберешься. У них у многих мании всевозможные – величия, преследования.
Нормальных, разумных среди них крайне мало.
- А вы говорите, что она после развода без всего практически осталась. Вы уже разделили имущество?
- Я так решил, что все мое и наше имущество досталось детям. И роскошный, огромный загородный дом в Малаховке. Они там прописаны. У них сейчас новая квартира, деньги на которую даны мною, что бы Настя ни говорила. Настя все это знает, но в интервью говорит, что сама купила эту квартиру. И весь американский бизнес, про который она часто рассказывала журналистам, был построен на моих финансах, связях. А то она из себя великую бизнесменку строит, ну что вы!
Она - девочка из Астрахани, вот и все.
- Кстати, она нам говорила, что от первого мужа, немца, ей что-то из имущества досталось?
- Знаете, я могу вам сказать, что она «получила» от первого мужа! Там первый муж был похлещи, чем я в морально-волевых качествах. Если б она что-то там попыталась бы с него поиметь, то… Я вам так скажу, когда она от него из Германии сбежала, здесь, в Москве, я ездил и защищал ее от некоторых людей.
Это были давние 90-е годы.
- То есть первый муж хотел ее вернуть?
- Там по-другому все было немножко. Не хочу вдаваться в подробности.
Люди, от которых я спасал тогда Настю, естественно, были от него. А вот почему они ее преследовали – он хотел вернуть ее в Германию. Для чего-то.
- Так сильно ее любил?
- Не знаю. Не буду клеветать на человека. Просто я понял, что человек волевой. Это было сразу понятно. И видно по его действиям, в которых я невольно принял участие.
- 90-е годы. Вы понимаете, на что я намекаю? Вы в 90-х годах были еще студенткой. А у нас в 90-е годах были свои большие предприятия. Поэтому много чего прошли.
- Рэкет, наверное?
- Да это все банально, что вы! Все было гораздо серьезнее. Все, кто занимался бизнесменом в те годы, подвергались опасности. И я, и Настя, потому что она проживала со мной. И на нас не один раз нападали. Извините, она таких мужей себе выбирала. Она не выбирала Ваню-токаря или пекаря. Потому что она хотела жить в богатом доме, ездить на «Мерседесе». Когда Олег Павлович Табаков приезжал еще на «девятке» в театр, она подкатывала на «Мерседесе»!
- Но при этом только последнее время Настя немножко зазвездилась.
- Не немножко, а очень даже! По человечески, пожалела бы уж детей своих, наших, точнее! Ей уже не 25 и не 30 даже. Голова то у нее уже седая, я вам честно скажу!
Ну, куда ее несет?! Помните, у Розенбаума: «Уже прошло лет 20 после свадеб, друзья, не разводитесь, Бога ради!». Это ж прямо про нашу историю!
А все остальное смотрится чудно, все остальное – это уже как «санта-барбара», как из сериала про «Мою прекрасную няню». О, хотите одну идею вам дам.
Есть замечательный режиссер Алексей Кирющенко. Я его знаю, и отношусь к нему с уважением, он один из немногих в этой тусовке - очень порядочный человек. Он снимал сериал «Моя прекрасная няня», он же и сделал фактически Заворотнюк. Он выстраивал все эти роли, монологи. Он настоящий мужик и действительно трудяга. Вот через газету ему предложите сделать продолжение «няни», когда няня разводится с Максимом Викторовичем, прячет от него его же детей и еще пытается отнять все его имущество! Вот это будет классное продолжение сериала! Истинное лицо «няни»!
- Вы намекаете на Заворотнюк? Это она отдала в жертву семью?
- Что меня удивило – она отдала в жертву детей, которых очень любит, до самоотверженности. Она занялась карьерой, забросив семью. Хотя у нее все было, она была абсолютно обеспечена.
На первом месте у нее стоят дети. И как она могла так с детьми поступить – этого я не могу понять. Это, конечно же, с чьей-то подсказки! И родителей, и еще кое-кого.
- А родители на ее стороне?
- Да. И мне это странно. Хотя они оба владеют таким же ремеслом, как у нее: мама – актриса, папа – режиссер. И им ни странно, что мать двоих детей все бросает ради карьеры. А как же семья?! И еще меня пытались поучать. Я отвечал, мол, что вы меня поучаете, если ваш сын в 12 лет просто от вас сбежал из дома. Вы своего то сына не смогли воспитать. И вы стараетесь меня перевоспитывать в сорок?! Извините, вы чего-то не понимаете!
- Но ведь и Настю можно понять. Ведь ей хочется играть!
- Вы знаете, есть настоящие актеры, которым хочется играть, но они не лезут куда-то на обложки журналов, не участвуют в скандалах, дешевом пиаре. Они занимаются своей профессией, но живут спокойно в своих семьях. Занимаются домом, детьми. Несмотря даже на свое внутренне состояние. Вы же знаете из психологии: безумная любовь длится три года, затем наступает какая-то привязанность, семейные, супружеские обязательства друг перед другом, долг перед детьми. А любовь приходит и уходит. Если Анастасия в свои 35 лет этого не понимает – значит, ее родители этому ее не объяснили.
Я сейчас смотрю на своего сына. Человечку шесть лет – попробуйте ему сейчас объяснить, что мама не любит папу. Или наоборот. Он не понимает, что это такое. Шесть лет он жил в нормальной семье. А тут вдруг все у него в жизни поменялось. У него поменялась школа, в которую его они же не пускали с апреля месяца. Дети не учились весь апрель и май! Почему? Не понятно.
У него поменялись дом, образ жизни. Теперь, наверное, у него поменяется папа. Хотя папа у него все равно один – это я. И я буду биться за него до конца, в хорошем смысле слова. Я имею в виду, что я всегда и ему, и дочери буду помогать.
Ну, может, принято так в тусовке – замены-замены. Но не думал, что Настя на это пойдет.
- А у Насти уже есть замена вам? Новый папа для сына?
- Думаю, рано или поздно это произойдет. Хотя кому нужен такой «подарок»? Ее ведь один раз уже пытались использовать в качестве красивой картинки, для привлечения внимания к себе. И она это прекрасно поняла.
- Вы знаете, а мне рассказали, как ее хотел видеть один большой чиновник, который требовал привезти ее во что бы то ни стало к нему на прием аж из Парижа, где она в это время снималась!
- Я знаю эту историю! Я даже догадываюсь, кто это все начал делать. Кто ее сбил с толку! Но насколько я знаю, она отказалась приехать на прием!
- А я знаю, что не отказалась!
- Нет, она отказалась! Как это ни парадоксально, она не выдержит того, кто ее будет в роли вывески, картинки держать. Она привыкла к другому отношению, живя со мной. А что произошло – то произошло.
- Выходит, основная причина вашего развода – ее желание быть независимой, сниматься?
- Дело в том, что она снимается за счет своей семьи. За счет, скажем, «убийства» своей семьи, за счет краха жизни детей. Те, кто рос без отца, поймут, о чем я хочу сказать. Она оставила без отца детей. Она разрешает мне встречаться по часу два раза в неделю с детьми. Пока так. Мне больше всего жаль сына Майки. Как она могла с ним так поступить, лишив отца? Как ее после этого можно характеризовать? Я и в глаза ей об этом скажу, потому что я так думаю, так оно и есть.
Дочь – другое дело. Ане 11-й год, и она скоро сама заявит что-то о себе. Может, скажет скоро, что хочу жить отдельно. А сына жалко искренне, потому что он еще крошка. Я ставлю себя на место своего сына шестилетнего, и становится горько. Да и дочь тоже жаль. Аня пытается как-то сгладить всю эту ситуацию, подстроиться под нее. Она любит, ей жалко и отца, и мать. Она сейчас подвергается неимоверному испытанию внутри себя. Но она выдерживает, потому что она – моя! У нее мой характер!
- А почему Настя и ее родители разрешают вам встречаться только по часу с детьми?
- Так выстраивается линия их поведения. Пока они так хотят.
А ни странно, что мой бывший тесть заявляет мне, мол, ты все уже для детей сделал, теперь ты не нужен. Я люблю своих родных детей и еще многое могу им дать! И почему это они решили, что я уже ничего не могу дать моим детям?! Бог им судья! Я ничего плохого никому из ее родных не сделал!
- Но вы же можете отсудить детей, если захотите!
- Наверное, все можно. По нашему человеческому суду пойти можно на все. Но по божьему суду, я понимаю, что… дети – эта данность, которая дана нам Богом.
И не вправе гражданский суд отнимать детей, лишать кого-то отцовства, ни присудить кому-то детей. Вот они мои на всю оставшуюся жизнь, и я их люблю. Они мои, и Настины. И никто – ни бабушку, дедушка, верховный судья или жрец не сможет это изменить. И даже Господь Бог это уже не изменит, потому Он этих детей нам послал в свое время. Он их нам уже дал. А судиться, чего-то доказывать – это не мое. Не я ходил в эти суды. Не я подавал все эти заявления. Все это делала та сторона. Чего они добивались – не понятно. Потому что они ничего не добились.
Если мы попытаемся изменить то, что сделал Бог – обычно это ни к чему хорошему не приводит. Я как-то Насте сказал: «Ты не думаешь, когда делишь детей со мной, разделяешь, говоришь, мол, тебе сегодня можно с ними встретиться, а завтра – нельзя, ты влезаешь не в свой промысел немножко?». Бог сам все решит. Когда мы начинаем все решать за Бога, это не хорошо. И не дай Бог, если наших детей из-за нас Он чем-то обделит, обидит. Это будет наша вина. Дети же ни в чем не виноваты! Но у той стороны такой астраханский подход ко всему!
- Они, видимо, от вас денег хотели?
- Да это само собой! Я сейчас о другом! Хотя я вас уверяю, денег на детей я даю так много, что… таких отцов, наверное, немного. Как говорят мои друзья, мол, ты слишком щедрый. Но я люблю свою семью! И мои дети не должны ни в чем нуждаться. Я открыто заявляю, мой дом в Малаховке принадлежит Анечке и Майку. И ни мои новые жены, ни мои другие дети, на этот дом претендовать не могут.
Для своих новых детей, которые у меня появятся, я построю новый дом, вот и все.
Но мне очень хочется, чтобы мои дети видели во мне настоящего заботливого отца. Я знаю, они любят меня. Надеюсь, что так оно и есть.