[400x285]
Ему было 84 года.

Внешне Михаил Владимирович был очень похож на знаменитого брата.
Схватив меня за руку, он отвел меня на кухню, где сначала накормил. А потом повел показывать свою скромную двухкомнатную квартиру, что на улице Старолесной, заставленную стеллажами книг. Эта квартира ему досталась от умершей жены-художницы, чьи картины Михаил Владимирович мне показал, сказав, что готовится передать их в дар Третьяковке, соответствующие документы уже были подписаны.
- Я живу довольно одиноко, не с кем и пообщаться, - жаловался мне младший брат автора двух гимнов. – У сына своя семья, он живет отдельно. Жена умерла.
Вы наверное не знаете, а у меня опубликовано множество авторских книг.
Михаил Владимирович открывал полки шкафа: »Вот, все это мои книги, стихи, проза, научные трактаты, изданные под псевдонимом Андронов. В то время старший брат занимал большой пост, и мне было нежелательно печататься под родной фамилией. Кстати, псевдоним мне придумал Сергей в честь своего сына Андрона Кончаловского. Писательство у меня скорее хобби. А судьба моя довольно интересная!».
Тогда с Михаилом Владимировичем мы договорились, что сначала я сделаю интервью с ним, а потом он сведет меня с самим Сергеем Михалковым и уговорит его дать мне эксклюзивное интервью.
Михаил Владимирович позвонил брату и попросил со мной общаться.
- А чего это он для вас так хлопочет? Понравились вы ему что ли? – иронично спросил меня потом Сергей Владимирович. Но интервью дал.
Когда я принесла в редакцию сразу два интервью двух братьев Михалковых, редакторы отдали предпочтению знаменитому Сергею Владимировичу. Так и не дождался Михаил Владимирович статьи в «КП» о себе. Но не обиделся, отнесся с пониманием. И потом частенько звонил мне по телефону, приглашая в гости. «Мне ведь, старику, так мало надо: просто внимание. А жизнь уж почти прожита», - твердил мой знакомый. Журналистская работа меня закрутила, и уже некогда было навещать Михаила Владимировича. А он всегда был готов прийти на помощь.
В память о нем осталась его изданная автобиографическая книга «В лабиринтах смертельного риска», в которой он впервые под родной фамилией описал свою судьбу. Вот фрагменты того неопубликованного интервью с родным братом знаменитого писателя.

- Нащ род Михалковых старинный, дворянский. Все прадеды и пращуры знаменитой фамилии, как показывает генеалогическое древо, занимали должности на военной и гражданской службе, - с гордостью поведал мне Михаил Владимирович. - Наш отец Владимир Александрович Михалков родился в 1889 году в прогрессивной дворянской семье. Получил юридическое образование, но… увлекся птицеводством и стал одним из первых организаторов-энтузиастов промышленного производства в стране. В семье хранится газета, где помещен проект-чертеж первого советского инкубатора, изобретенного отцом. Из жизни отца мне известен уникальный случай, подтвержденный документально, как отец спас от расстрела 20 царских генералов! Дело было так. Сразу после революции Ленин вызвал в Смольный моего отца: он знал, что отец отдал свой Царицынский дворец и все его содержимое в руки рабоче-крестьянской власти и не собирался покидать Россию. Пообщались. И Ленин как бы между прочим сказал: «Завтра мы расстреливаем весь царский генералитет. Как вы на это смотрите?». Отец ответил, что лично знает многих царских генералов, может за них поручиться, и посоветовал ценить людей с военным образованием и опытом. Вопрос был решен. Михалков взял на поруки генералов и развел их по домам. Уже в нашу современность мне довелось лично пообщаться с одним из выживших тогда генералов, старцем, и я записал все подробности того случая.
А в семье нас, братьев, было трое: Сережа, Саша и я. Александр недавно ушел из жизни. Росли мы в своем имении Назарьево, что под Москвой, среди лесов, полей, лугов. Мне запала в душу наша домашняя воспитательница, немка Эмма Розенберг. Она научила нас, братьев, прекрасному немецкому. Наши отец и мать - Ольга Михалкова (урожденная Глебова) - легко говорили на немецком, французском, английском и часто мы дома общались на неродных языках. Когда старшему брату Сергею исполнилось 15 лет, отец послал его в Москву «пробиваться в люди». Там он жил самостоятельно. Работал разнорабочим, участвовал в геологоразведочной экспедиции, писал стихи. Отец умер в Георгиевске от воспаления легких, и наша мама с нами – братом Сашей и мной в 1932 году перебралась в Москву в двухэтажный дом по Башиловской улице, снесенный в под постройку кинотеатра осенью 1973 года.
Меня, выпускника пограншколы НКВД, Отечественная война застала на Дунавеской границе, где я служил при штабе 79-го погранотряда. Трижды попадал в плен и трижды (!) умудрился совершить побег из фашистских лагерей. За период «тесного общения» с фашистами выведал у врагов ценные секреты, которые позже сообщил Красной Армии.
25 февраля 1945 года во время боя я в форме немецкого солдата перешел фронт и попал в СМЕРШ к генералу Виткову. Сказался нервный шок - две недели не мог говорить по-русски! Меня посадили в снежную яму в наручниках и кандалах. Из Центра подтвердили: брат – Сергей Михалков, автор Гимна Советского Союза. И меня оставили переводчиком в СМЕРШе. Но… вскоре заподозрили в измене родине и поместили в Лефортово в камеру пыток. Замок Иф отдыхает рядом с Лефортово! В камере всегда горел свет, и невозможно было понять, какое в данный момент время суток. В камере ни стула, ни табуретки, ни кровати. Пол ледяной. Приходилось целыми днями ходить. Дежурный наблюдал за мной в глазок, но разговаривать со мной не имел права. Спать приходилось на наклонной доске, приделанной цепями к стене. Мои ноги и голова висели в воздухе – это была одна из пыток - во сне тело расслаблялась, и я мгновенно оказывался на полу.
Как позже объяснит Михаилу Владимировичу гипнотезер Мессинг, с которым тот подружится, Михалков смог выдержать нечеловеческие условия Лефортова, потому что еще в тылу врага, постоянные нервное напряжение и опасность быть разоблаченным выработали в его организме возможность мобилизации всех внутренних резервов.
- Мессинг мне так и сказал: если бы ты попал в Лефортово с улицы – не выжил бы», - признался Михаил Владимирович. - В Лефортово я просидел около пяти лет. Примерно раз в год меня вызывали на допрос и требовали признаться, что диверсант. Но однажды дежурный, не сдержав любопытства, открыл окошко камеры и поинтересовался, правда ли, что старший брат написал Гимн Советского Союза? Через того дежурного я и смог сообщить родным, где я. Родные давно считали меня пропавшим без вести, получив с войны «похоронку». Брат Сергей Михалков пережил самые неприятные минуты своей жизни, когда узнал, что его брат якобы за измену отбывает наказание. Сергею Владимировичу было непросто пойти на прием к Берии и говорить на счет меня. Компромата на меня не нашлось, и меня выпустили из Лефортова. Потом - полная реабилитация, возвращение честного имени, награждение. Вот только чего нельзя было вернуть – так это здоровья. В Институте мозга я некоторое время лежал под капельницей, просыпался раз в месяц. Перенес пять сложнейших операций. Остался инвалидом. Тогда взялся за перо и посвятил себя литературе.
До последнего Михаил Владимирович писал – прозу, стихи. Мечтал, чтобы на его стихи были написаны песни, вел переговоры со знаменитыми композиторами.
Он умер счастливым человеком, убежденным, что за свою долгую и непростую жизнь смог реализоваться и даже в самые трудные минуты не забывал, что такое честь и достоинство.
СПРАВКА «КП»: Михаил Владимирович Михалков родился 22 декабря 1922 года в Москве. Бывший пограничник. Участник Великой Отечественной войны. Награжден двумя орденами и семью медалями.
Печататься начал с 1950 г.
Поэт публицист, переводчик, драматург, прозаик.
Его стихи переведены на польский, чешский, немецкий, французский, индийский, китайский языки.

[500x280]
Три брата Михалковых.
[468x699]
[400x272]

[460x699] Сергей Владимирович с сыном Никитой.