Назло. Отчаяние.

Прижавшись к ледяной стене,
Горячих бёдер - неизменно двое,
Узоры пальцев. В девять лет…
В ослепшем взгляде тонет,
Пытаясь справиться с туманом,
Убежище покрылось пылью.
Намучившись в постели - в ванну.
Зализывая раны - мылить.
Жестокой нежностью сочит
И просит боли нервность губ.
И жар, и зло. Подайте пить!
А можно: лишь движение –и труп.
А сердце – вдруг – не в такт, не в такт.
Вчерашнее в желудке болью
И в голове. И в комнате бардак.
Тень в уголочке бога молит:
Спаси, оставь! Ну, сколько можно?
Мне б бросить все, опять послать.
А дальше? Жизнь несложной
Быть разве может?.. смейтесь, вашу мать!
Я позже посмеюсь. Считают дурой!
Считают – деньги? Годы? Что еще?
Довольно. Я же - вечно хмурый.
И всегда уставший. Дайте счёт.
Быть может, кто-нибудь поймет,
Кому-то надо? Страннику дорогу!
Лишь память остаётся, в сердце бьёт.
Наверно, мне уже немного.
Тот полувзгляд – на миг – и мимо
Я вспоминаю с тошнотой.
Средь очертаний чьих-то дымных
Вдруг звон и тьма – какой-то сбой.
А ранее, в автобусе, горячая вода –
Взахлёб. Сквозь муть окна огни.
Спиной ко всем. Люблю? Люблю, о да!
Привыкла – все уходят. Все они…
Дрожь тела снова не могу унять.
Последние ушли. Одна. Тоска. Конец.
Ты сможешь, улыбнись же, блядь!
Иди. Живая? Молодец.
Однажды снег пойдет, найдет замену,
Укроет всё. И, может, в новый год
Ты будешь не одна. Плевать на стены.
Ты – БУДЕШЬ. А оно пройдёт.
13.11.05