Отдел исследования и развития электрической корпорации располагался на зеленой живописной возвышенности. Внутри белоснежное здание напоминало дорогой отель. Широкие коридоры, ярко освещенные лампами дневного света. Полы, устланные коврами, целая вереница дверей, украшенных золочеными табличками. Сходство с гостиницей придавали девушки в форменных платьях, с кофейными приборами на подносах.
Авербух скрылся в одном из кабинетов, а я в одиночестве
слонялся по коридору. Девица в форменном платье неожиданно распахнула дверь кабинета, и я увидал шахматную доску на экране компьютера, и затылки людей, занятых игрой.
В кабинете чиновника, куда меня пригласили, на экране компьютера красовался общий вид моего проекта.
Ответив на мое приветствие едва заметным кивком головы, чиновник продолжал беседовать с Авербухом: « Вы, конечно, знаете, уважаемый профессор, что наша корпорация использует только новейшее оборудование всемирно известных компаний, и для исследования опытных образцов мы не имеем времени и средств» - подытожил свою речь чиновник.
«Чем занимаются Ваши исследователи? Пьют кофе? Играет в шахматы с компьютером?» - вертелось у меня на языке, но наученный горьким опытом, я был нем, как рыба.
«Денег нет у этой «амелихи»*! Мать их …! Сами утопают в роскоши, а другие пускай задыхаются!» - ругался Авербух, сидя за рулем своего «Понтиака». «Ничего, они легко от меня не отделаются!»
Авербух не бросал слов на ветер. Он знал израильские государственные структуры, и неплохо ориентировался в этом лабиринте. Он знал источники, откуда можно достать деньги.
Одним из таких источников была Федеративная Германия. Еще в пятидесятые годы, под давлением мировой общественности, Израиль заключил с ФРГ мирный договор, по которому ФРГ была обязана выплатить Израилю многомиллиардные компенсации, за евреев, погибших в годы «Катастрофы».
Эти компенсации имели различные формы.

«Амелиха»- подозрительная компания, темная лавочка (идиш, жаргон)