Для себя в основном, на память.

 

***

— Ты просто не представляешь, что это такое. Я не знаю, как описать это тому, кто не чувствовал, но… нет же, пойми, Клятва — это не просто несколько слов, сказанных нами когда-то. Клятва — это не тяжкое обязательство, грузом лежащее на наших плечах и нависающее над головами. Она — не вовне, Она внутри нас. Клятва — это огонь. Ревущее пламя, столетиями пожирающее наши феар, дающее нам силы и не дающее права прожить свою эпоху спокойно. Пламя, которое всегда с нами. Пламя, которое объединяет нас. Когда мы стоим плечом к плечу, мы — не просто семеро нолдор. Мы — отблеск единого пламени. Мы — одно.

И я знаю — все мы знаем — что однажды мы уйдём в Мандос и никогда не вернёмся оттуда. Потому что догоревшее не возрождается из пепла.

Но если бы ты однажды почувствовал этот огонь внутри себя — вряд ли ты смог бы от него отказаться.

 

***

— Брат мой, старший и пламенный брат мой. Я не говорил этого вслух никогда, но теперь-то можно. Знай же, что если и был у меня в жизни кто-то действительно близкий, то это был ты. Знай же, что ты значил для меня больше, чем любой из прочих братьев. Знай, что я не мог умереть, пока был жив ты…

Теперь ты уходишь в Чертоги; тот, кто убил тебя, лежит у моих ног — он не прожил и пяти секунд с момента твоей смерти.

И вот теперь — теперь мне действительно всё равно, сколько вражеских клинков пронзит мою спину. Я и так выторговал отсрочку у Намо, я знаю, что он всё равно не будет ждать долго…

Приходи же, Намо. Видишь, я твой, я держу обещания.

 

…и тогда он, всю жизнь стоявший прямо, без сил падает на колени, и слуга Намо приветливо улыбается ему из тьмы и протягивает руку. И уводит вдаль от теперь уже завершённой битвы и от тех, кто будет лить слёзы и говорить речи над их телами.

…и тогда же такое же спрятанное в тени лицо склоняется над старшим. И тихий голос произносит: ну что, пойдём? Там тебя брат ждёт…

И старший послушно протягивает посланнику руку.