Я давно привыкла к тому, что я люблю весну и лето и не люблю осень и зиму, а ещё не люблю новый год — так сложилось, наигранными мне кажутся эти сентиментальные фразы про сказку и семейный праздник.
Я помню свою прошлую осень: два первые месяца просто проваливались как будто в чёрную дыру, одна большая тоска, и больше ничего. Не очень весёлое, на самом деле, существование: шесть месяцев живёшь, шесть месяцев ждёшь весны, причём у кого-то „зима, холодно, плохо, но хоть новый год спасает”, а у меня — „зима, холодно, плохо, а тут ещё этот блядский новый год”.
Mais lа, c’est assez. M'as me tenir debout, m'as pas m’laisser finir mes jours а genoux.
В смысле — ну сколько можно-то.
Этот, две тысячи двенадцатый, год переворачивает всё с ног на голову, и делает это с самого начала, хоть я и поняла это только сейчас.
Я почти не заметила весны в этом году. О, у меня была весна. О, она была прекрасна и волшебна, но я всю весну думал в основном о музыке и о собственной личной жизни, и в итоге толком не замечал ни таяния, ни цветения, которые я обычно так люблю. Мне как-то было не до того, что происходило вне моей головы.
В итоге к июню я так в этой самой личной жизни запутался, что всё лето выпутаться не мог. А Питер к тому же обделил в этом году летом, единственные жаркие дни, которые я отхватила в этом году, были в начале августа в Киеве.
И я помню, как я входила в сентябрь: с опаской, помня о том, что было в прошлом году и может случиться снова, стараясь по возможности окружать себя пледами, кофе, свечками и людьми, которые не боятся осени. Последних найти сложно, но и они, как оказалось, бывают.
И — вот уже двадцать первое октября, а ничего подобного нет. А есть полный рюкзак кленовых листьев, свечки, солнце и парки. Осенние парки волшебно красивы, и это последнее солнце — тоже, и у меня даже периодически появляется ощущение, что я сама себе не давала раньше любить осень.
Двадцать первое октября, впереди новый челлендж — полюбить зиму. Не знаю, получится или нет, но по крайней мере я вот сейчас не боюсь её.
И ещё — новый год. Он обещает быть хорошим хотя бы потому, что 27 декабря концерт Брюно, а из его уст можно слушать даже рождественские гимны (что я вот сейчас и делаю, проникаюсь заранее).
Я справлюсь.
Правда же, я справлюсь?