Вообще, конечно, в какой-то степени это просто очередной фанатства псто. Но пусть будет.

— А сколько ей лет, ну, на которую вы ходили?
— Не знаю… сейчас посмотрю. А, вот. Тридцать шесть.
И Алина удивляется. Говорит что-то о том, что тридцать шесть — это скорее её поколение, чем наше.
Я слегка поднимаю бровь. Тридцать шесть. Всего лишь.

На паре по японскому случайно заходит разговор, и Сперанская рассказывает, что в джейроковых мальчиковых группах люди зачастую играют только до тех пор, пока не женятся. У иных даже прописано в контракте отсутствие постоянных отношений. Чтобы каждая фанатка могла втайне надеяться стать их девушкой.
Я хмыкаю.

— А молодых ты никого не слушаешь?
— Насколько молодых?.. Ну, э, знаешь, я не очень верю, что в двадцать лет можно играть хорошую музыку.
Можно, конечно. Всё можно. Но очень редко у кого получается.
(я даже не помню, честно говоря, с кем он был, этот диалог.)

Королева-Маб пишет постик о фильмах и стандартах мужской красоты. И я не выдерживаю, наконец.

Под катом — четыре фотографии мужчин, которыми я не устаю любоваться и чьи фото бережно храню в недрах компа — и пересматриваю периодически, да. Я не везде уверена насчёт возраста их на конкретных фото (вот первый кадр, например, уже очень старый, того брюнета на заднем плане давно уже нет на свете), но иные из них старше меня в два-три раза.
Что совершенно не мешает.

[467x700]
[348x604]
[320x480]
[700x466]