Анмушка сам задал и сам дурак, но всех остальных я на всякий случай предупреждаю: здесь будет пафосный псто о трагической любви. У нас больше прошлого, чем настоящего, и эта сказка будет о прошлом.
Я люблю вспоминать историю знакомства с Велей. Потому что совпадения в таком количестве я называю судьбой, ну или чем-то в этом духе. Потому что последнее, ну последнее же единственное место, и словно бы нарочно подкинутый тест.
- Девушки на последней парте! В тесте ничего смешного нет!
- (хором, давясь хохотом) Есть!
Нам было по четырнадцать лет.
Веля - мифотворец. Ох, какие у неё получаются вселенные, с тысячами вариантов развития событий, красивые, прописанные в деталях. Я вообще-то неплохой слушатель: особенно когда человек умеет говорить. Веля - умеет. Она умеет и писать, но говорить, пожалуй, - лучше.
Веля первой назвала меня Марго, Веля же выдумала "Маргонику", Веля отучила меня слушать попсу и посадила на Агату Кристи. Между нами были - Джессика Дарк, магия, размножение личности, вечные споры о том, кто кому снёс крышу ("Да до тебя я была нормальная! - Это я была нормальная!"), один на двоих зонтик (я уже тогда не любила прятаться от дождя, но это был повод взять её за локоть) и долгие, долгие бессистемные блуждания по Вологде с обсуждением всего подряд.
Так мы и жили: она была мифотворцем, я - слушателем. У нас был один мир на двоих, один миф, одна сказка. Мы встречались раз в неделю на занятиях, потом я провожала её до дома, потом закрывала рукой домофон, чтобы она не могла попась домой, но она побеждала, конечно, и уходила, а я уезжала на свою окраину. Чуть реже мы встречались просто так - ради друг друга.
Я любила её.
Любила и мучилась, да, а куда без этого. В четырнадцать лет влюбиться первой любовью в девушку-гомофоба - то ещё испытание. Больше всего меня тяготила необходимость молчать: ох, милые, знали бы вы, как я люблю признавться в любви. А тут - виду подать не смей.
Я, правда, пару раз всё-таки не сдержалась; она сделала вид, что ничего не было.
Особенность первой любви в том, что она кажется последней. Даже если теоретически знаешь, что так не бывает, - всё равно сложно представить, как это ты - его - её - можешь не любить.
От этого было ещё тяжелее. Но мне было хорошо, потому что в моей жизни была Веля, потому что она позволяла мне быть рядом.
Так продолжалось три года. Потом мне было семнадцать, и я уехала в Питер, и Питер меня перекроил заново и познакомил с Кель-Айканаро.
Но это уже совсем другая история.
А с Велей мы общаемся до сих пор. Иногда, когда удаётся встретиться. Она умная и интересная, она книгочей и мифотворец, а ещё она красивая, хоть и не признаёт этого.