Я вела Димку из садика. Мы подошли к остановке и сели на лавочку в ожидании нашего маршрута. Димка, как обычно после расставания с закадычными друзьями из группы, пытался найти им замену в лице прохожих, уличных собак и продавцов из торговых палаток. Я старалась контролировать ситуацию, чтобы он не слишком этой дружбой увлекался.

Пока Дима бегал вокруг такой занимательной для него лужи, изображая самолет, я села на скамейку рядом с худенькой, светленькой девушкой. Сначала мне показалось, что она читает, низко наклонив голову над коленями. Но тут она, горестно вздохнув, подняла голову. Размазывая остатки макияжа по бледному лицу, она посмотрела на подошедшего к ней Димку, и новый всплеск рыданий начал сотрясать ее худые плечи.

Я начала медленно отодвигаться в сторону, позвав Диму, что бы он подошел ко мне. Но вместо этого он подошел к ней еще ближе. И,уперевшись ручками в ее коленки, развернулся так, что бы заглянут прямо в ее заплаканное лицо. Девушка подняла голову и с недоумением посмотрела на мальчика.

- Дима, не приставай к тёте, - сказала я, поднимаясь, чтобы за руку отвести его подальше от девушки.

В этот момент мой сын, засунув обе руки свой нагрудный карман комбинезона, вынул оттуда носовой платок и протянул его девушке.

- У тебя слезки капают, - сказал он.

Девушка взяла платок и автоматически кивнула в знак благодарности. Ее глаза вдруг расширилась и в них промелькнуло удивление. Внезапно она улыбнулась.

- Спасибо, - уже в слух сказала она мальчику. Не переставая улыбаться, она посмотрела на меня и тоже сказала, - Спасибо…

И затем, резко поднявшись, она быстрым, твердым шагом пошла в сторону дороги.

Я посмотрела ей в след. Димка уже забыл про свою новую «подружку» и опять принялся бегать вокруг лужи. А мои мысли витали в не таком уж далеком прошлом, когда и я вот так же как и она, сидела на скамейке возле Женской консультации и рыдала, проклиная своего дружка, последним приветом от которого стала тысяча рублей на аборт.