Ганс Андерсен
АНГЕЛ
Каждый раз, как умирает доброе, хорошее дитя, с неба
спускается божий ангел, берет дитя на руки и облетает с
ним на своих больших крыльях все его любимые места.
По пути они набирают целый букет разных цветов и берут
их с собою на небо, где они расцветают еще пышнее, чем
на земле. Бог прижимает все цветы к своему сердцу, а один
цветок, который покажется ему милее всех, целует; цветок
получает тогда голос и может присоединиться к хору
блаженных духов.
Все это рассказывал божий ангел умершему ребенку,
унося его в своих объятиях на небо; дитя слушало ангела,
как сквозь сон. Они пролетали над теми местами, где так
часто играло дитя при жизни, пролетали над зелеными
садами, где росло множество чудесных цветов.
- Какие же взять нам с собою на небо? - спросил ангел.
В саду стоял прекрасный, стройный розовый куст, но
чья-то злая рука надломила его, так что ветви,
усыпанные крупными полураспустившимися бутонами,
почти совсем завяли и печально повисли.
- Бедный куст! - сказало дитя.- Возьмем его, чтобы он
опять расцвел там, на небе.
Ангел взял куст и так крепко поцеловал дитя, что оно
слегка приоткрыло глазки. Потом они нарвали еще много
пышных цветов, но, кроме них, взяли и скромный
златоцвет и простенькие анютины глазки.
- Ну вот, теперь и довольно! - сказал ребенок, но ангел
покачал головой и они полетели дальше.
Ночь была тихая, светлая; весь город спал, они пролетали над одной из самых узких улиц. На мостовой
валялись солома, зола и всякий хлам: черепки, обломки
алебастра, тряпки, старые донышки от шляп, словом, все,
что уже отслужило свой век или потеряло всякий вид;
накануне как раз был день переезда.
И ангел указал на валявшийся среди этого хлама
разбитый цветочный горшок, из которого вывалился ком
земли, весь оплетенный корнями большого полевого
цветка: цветок завял и никуда больше не годился, его и выбросили.
- Возьмем его с собой! - сказал ангел.- Я расскажу тебе
про этот цветок, пока мы летим!
И ангел стал рассказывать.
- В этой узкой улице, в низком подвале, жил бедный
больной мальчик. С самых ранних лет он вечно лежал в
постели; когда же чувствовал себя хорошо, то проходил на
костылях по своей каморке раза два взад и вперед, вот и все.
Иногда летом солнышко заглядывало на полчаса и в
подвал; тогда мальчик садился на солнышке и, держа руки
против света, любовался, как просвечивает в его тонких
пальцах алая кровь; такое сидение на солнышке заменяло ему прогулку.
О богатом весеннем уборе лесов он знал только потому, что
сын соседа приносил ему весною первую распустившуюся
буковую веточку; мальчик держал ее над головой и
переносился мыслью под зеленые буки, где сияло
солнышко и распевали птички. Раз сын соседа принес мальчику и полевых цветов, между ними был один с
корнем; мальчик посадил его в цветочный горшок и
поставил на окно близ своей кроватки. Видно, легкая рука
посадила цветок: он принялся, стал расти, пускать новые отростки, каждый год цвел и был для мальчика целым садом, его маленьким земным сокровищем. Мальчик поливал его, ухаживал за ним и заботился о том, чтобы его
не миновал ни один луч, который только пробирался в
каморку. Ребенок жил и дышал своим любимцем, ведь тот
цвел, благоухал и хорошел для него одного. К цветку
повернулся мальчик даже в ту последнюю минуту, когда
его отзывал к себе господь бог... Вот уже целый
год, как мальчик у бога; целый год стоял цветок, всеми
забытый, на окне, завял, засох и был выброшен на улицу
вместе с прочим хламом. Этот-то бедный, увядший цветок
мы и взяли с собой: он доставил куда больше радости, чем
самый пышный цветок в саду королевы.
- Откуда ты знаешь все это? - спросило дитя.
- Знаю! - отвечал ангел.- Ведь я сам был тем бедным
калекою мальчиком, что ходил на костылях! Я узнал свой
цветок!
И дитя широко-широко открыло глазки, вглядываясь в
прелестное, радостное лицо ангела. В ту же самую минуту
они очутились на небе у бога, где царят вечные радость и
блаженство. Бог прижал к своему сердцу умершее дитя - и
у него выросли крылья, как у других ангелов, и он полетел
рука об руку с ними. Бог прижал к сердцу и все цветы, поцеловал же только бедный, увядший полевой цветок, и
тот присоединил свой голос к хору ангелов, которые
окружали бога; одни летали возле него, другие подальше, третьи еще дальше, и так до бесконечности, но все были
равно блаженны.
Все они пели - и малые, и большие, и доброе, только что
умершее дитя, и бедный полевой цветочек, выброшенный
на мостовую вместе с сором и хламом.
-=-
Юрий Косаговский
РОЯЛЬ - ПУТЕШЕСТВЕННИК
![]()
Один черный-черный (слегка покарябанный) рояль одел однажды чехол вместо шляпы и пальто и отправился погулять. На улице было как всегда пасмурно. Обычно только в пасмурную погоду он любил гулять. Ему все говорили нельзя, вредно для здоровья, простудишься, дека даст трещину, но рояль говорил «знаю-знаю», но все равно любил себе гулять, когда пасмурно, когда все в дымке, да и все.
Действительно, что может быть приятнее, когда сухо под ногами, но все дальние деревья и холмы в дымке тумана - ведь тогда впечатление, что ты совсем в другом краю, но он тебе чем-то знаком, что-то напоминает.
А в хорошую погоду смотреть противно на эти деревья и холмы - ну что они могут напоминать? - да, ты их просто миллиард раз видел и видишь еще в миллиард сто первый раз, и знаешь их прекрасно ... ничего не могут напоминать.
Так вот, все это хорошо, но на этот раз он дошел по дороге до холма, но не повернул обратно, так как он не прогуливался, а решил пойти в дальние края - он и пошел дальше и стал спускаться с холма. Навстречу ему попадались иногда люди или машины, тогда он останавливался и стоял как обычный рояль, который не умел ходить, и все удивлялись: откуда это взялся рояль?
Некоторые пешеходы даже приподнимали крышечку над клавишами, и трогали клавиши, и рояль звучал, и они опускали крышку и думали: странно, кто это поставил рояль на дороге? Но раз стоит – значит, поставили, значит, хозяин где-то близко, хоть он и странный - но хозяин есть хозяин, что хочет, то и делает, бог с ним, это его личное дело. И отправлялись дальше. Никому в голову не могло придти, что рояль сам шел да шел и вот остановился по середине дороги. Когда люди теряли его из поля зрения, он опять двигался дальше, и так как он был на трех ногах, то идти ему было трудно, и он все время сбивался с ритма, то есть шел не раз - два, раз - два, а раз - два - три, раз - два - три, раз - два - три.
Шел он медленно, сто раз останавливался, когда встречались люди, так , что только к вечеру он достиг Африки. И решил остановиться на ночлег. Он поджал ноги и лег на землю.
Утром он позавтракал трелями воробьев , криками бегемотов и скрипом зубов крокодилов и двинулся дальше. Воробьи ему не понравились было: каждый день их чириканье у себя на родине ел, «а тут в Африке опять они! ... не ожидал! ...» - говорил он. Но он так сильно проголодался, что съел все трели и сказал: «Очень вкусно! Первый раз в жизни так вкусно позавтракал» - и пошел дальше в глубь Африканского материка.
Когда начались непроходимые джунгли, он встретил пигмеев, маленьких-маленьких черных африканцев, живущих в густых лесах. Пигмеи его встретили барабанным боем. Рояль так обрадовался, что чуть ни объелся. Пигмеи, когда наигрались на своих барабанах, стали знакомиться и с роялем: поиграли на клавишах, но так как они играть ни на чем не умели, кроме как на барабанах, они и на рояле играли как на барабане. Господи, - подумал рояль, - вот оказывается я еще на что способен! И он громыхал как сто барабанов и барабанчиков. Потом африканцы попробовали на нем играть на самом верху - на крышке, как на барабане, стуча по крышке и по бокам кулаками, пальцами и колотушками для барабанов. Им очень понравилось. Они говорили: «Очень похоже на наши барабаны!». А рояль обиделся, что его хлопали по спине и по бокам. И как только пигмеи кончили играть и начали плясать вокруг костра, рояль подумал - «как стемнеет, пойду домой». Они пели и плясали, а рояль обиженно стоял в стороне и жевал всякие вечерние звуки. Когда наступила ночь, и все легли спать, рояль растворился в темноте и двинулся в обратный путь. К утру он уже был на Украине. «Шо це такэ?» - говорили украинцы, удивляясь тому, что кто-то оставил рояль на дороге* - хитрец-то останавливался, когда видел людей. Но ему нравилось, что никто не хлопал его по спине и по бокам. «Ну вот, скоро и дома буду» - подумал рояль и действительно к вечеру он уже снимал с себя пальто и вешал его в кладовку. И на воробьев с тех пор ему было гораздо интереснее смотреть по утрам .
___________
*(а известно, что это очень обстоятельный народ и не даст пропасть добру своему, да и вообще никакому)
Афанасьев "Русские сказки" СТАРИК НА НЕБЕ
Жил дед да баба, и была у них хата. Посадил дед бобинку, а баба горошинку под стол. Горошинку поклевала курица, а бобинка выросла под самый стол; приняли стол, она ещё выше выросла, сняли накат, крышу — всё растет, и выросла под самое небо. Дед полез на небо; лез, лез — стоит хатка, стены из блинов, лавки из калачей, печка из творогу, вымазана маслом. Он принялся есть, наелся и лёг на печку отдыхать.
Приходят двенадцать сестёр-коз; у одной один глаз, у другой два, у третьей три, и так дальше; у последней двенадцать. Увидали, что кто-то попробовал их хатку, выправили её и, уходя, оставили стеречь одноглазую. На другой день дед опять полез туда же, увидел одноглазую и стал приговаривать:
— Спи, очко, спи!
Коза заснула, он наелся и ушёл. На следующий день сторожила двуглазая, потом трёхглазая, и так дальше. Дед приговаривал:
— Спи, очко, спи, другое, спи, третье! и проч.
Но на двенадцатой козе сбился, заговорил только одиннадцать глаз; коза увидала его двенадцатым и поймала.
-=-
____________________________
теги СТАРИК НА НЕБЕ Сказки Афанасьева, сказки * АНГЕЛ Андерсен ,* РОЯЛЬ ПУТЕШЕТВЕННИК Косаговский *
|