Продолжение.

Глава четырнадцатая.
Дневник Мариссы Андраде, запись шестая и последняя.

Даты нет.
Времени нет.

Через две недели Пабло не стало. Томас, Мора и я похоронили его на главном кладбище Буенос-Айреса. Было тяжело, но все мы были к этому готовы. Эти две недели пролетели, словно в тумане. Мы с Томасам забросили учёбу и двадцать четыре часа в сутки проводили с Пабло, словно он был маленьким ребёнком, который нуждался в круглосуточной заботе. Наверное, так и было. Слёз почему-то не было. Больше не было. Только в глубине души остался горький неприятный осадок. Я действительно любила Пабло.  И я никогда не забуду об этом. Эта любовь навсегда останется в моём сердце, потому что она самая первая, самая чистая и самая…грустная, но безумно счастливая. Я никогда не забуду о Пабло.
После похорон Мора передала мне записку.
«Мари… Я знаю, что во многом был не прав, но я надеюсь, ты всё-таки меня простишь, и я со спокойной душой смогу уйти из этого мира. Будь счастлива с Томасом, он любит тебя. Он всегда любил тебя, но был настоящим другом. Он замечательный человек, который никогда не сделает тебе больно. Я знаю это. Я в этом уверен. Будь счастлива, это всё о чём я тебя прошу. Я люблю тебя. Пабло…»
- Он написал это за два дня до смерти – сказала она – Он не умел прощаться, но всегда делал это искренне.
Я аккуратно сложила этот листочек и вклеила его в эту тетрадь, как память о нём. О Пабло. О моей первой любви.
С тех пор прошло уже не мало лет. Я вышла замуж за Томаса. У нас родилось два мальчика. Одного мы назвали Диего, а второго Пабло.

Эпилог.

Двадцатипятилетняя рыжеволосая девушка стояла на сцене известнейшего театра Буэнос-Айреса и читала свою первую книгу. Присутсвовашие, молча затаили дыхание, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Её голос звонко раздавался по всему залу.
- И всё-таки, Жизнь – Странная Штука. В любой момент она может измениться, но это зависит только от наших поступков и действий. Один лишь шаг  влево или вправо, и всё уже совершенно по-другому! Конец. – Произнесла девушка, закрывая книжку и отходя от микрофона. Послышались бурные аплодисменты слушателей.
***
Рыжеволосая девушка и её спутник – блондин, обнявшись, выходили из театра.
- Знаешь, Мари, и всё-таки я безумно рад, что в последний момент я передумал и рассказал тебе о своей болезни, потому что, сейчас, внимательно прослушав твою книгу, я безумно испугался! Хотя, я не думаю, что всё случилось бы именно так, но всё-таки. У тебя бурная фантазия, милая.
- Я тоже рада, что ты мне всё рассказал, хоть сначала и хотел убежать. И для того, чтобы больше ты никогда не сомневался в том рассказывать мне что-то или нет, я и написала эту книгу, понимаешь? А вон, кстати, и Пилли с Томасом.
- Понимаю, милая.
Пара медленно направилась к своим друзьям.
- Привет! – радостно сказала Марисса – Ну, как вам книга?
- Хм… Я смотрю, ты положила глаз на моего мужа? – спросила Пилар.
- Ну, что ты, милая это только книга – рассмеялась Марисса – Мне хватает и своего.
- Ещё бы! – возмущённо воскликнул Пабло.
- Ну, что пойдём отпразднуем феерический успех дебютной книги Мариссы Бустаманте? – весело выкрикнул Томас.
- Конечно! – хором согласились ребята и направились в машину, которая ожидала их у выхода.

Конец.

Его Единственная Любовь…

Она работала на него два года. Он был женат на какой-то расфуфыренной блондинистой кукле, но каждый день спал именно с ней. Сначала она думала, что это любовь. Что спустя столько лет чувства, которые, казалось, давно иссохли, вновь к ним вернулись, но, увы, всё было не так. Она стала для него, той, кого сама когда-то высмеивала и ненавидела,  очередной подстилкой, вот только не на одну ночь, а на целых два года. Но слишком поздно она, когда-то гордая и  неприступная женщина, поняла это. Поняла, что он никогда не назовёт её любимой, никогда не разведётся со своей блондинкой и никогда не сделает её кем-то большим, чем просто «девочка для секса». Повернуть назад было слишком поздно, а, быть может, уже и не хотелось. Её устраивало то, что он просто с ней спит, позволяя хоть какое-то время находиться рядом с собой, чувствовать себя нужной ему, пусть и лишь для низших желаний…
    Да, от прошлого её образа ни осталось больше ничего. Ни горевших глаз, ни уверенного голоса, ни уверенности в себе, просто ничего. Она стала серой мышью, которая начала сливаться с прохожими, ни чем от них не отличаясь. Она потеряла себя и своё изюминку, она стала одной из, прочитанных от корки до корки, книг, но только немного особенной, потому что ему нравилось перичитовать её ежедневно.
- Марисса, зайди ко мне в кабинет, и не забудь захватить документы по последнему заказчику! – Раздался его строгий голос в приёмной. Она была его ассистенткой. Кинув короткий взгляд на секретаршу, которая с интересом наблюдала за ней, Марисса поднялась из-за стола, запихивая в папку листы бумаги и поправляя свою юбку.
- Он сегодня не в духе Мари… - Вздохнула Марианна, секретарша, отводя взгляд от девушки.
- Он всегда не в духе. – Слабо улыбнулась Марисса и направилась к двери, которая находилась рядом со столом Марианны.
- Ты права. – Ответила она ей и занялась своими бумагами, а Мари, тем временем, аккуратно открыла дверь в кабинет Пабло Бустаманте и исчезла из приёмной.
    Бустаманте, скрестив свои сильные руки на груди, смотрел в окно. Было трудно предположить, что именно его там привлекало. Может быть, это были люди, которые постоянно входили и выходили из здания его компании. Может быть, и весьма симпатичный пейзаж, который был виден из окна его кабинета. А быть может, он просто боялся встретиться взглядом с девушкой, которая теперь смутно напоминала ему его Мариссу. В любом случае, пора бы уже  прекратить пялиться в окно и повернуться к девушке. Так он и сделал. Внутри что-то зашевелилось, но он не стал предавать этому значению. Он уже давно понял, что чувства не значат ничего, главное разум и хорошо обдуманные действия, которые впоследствии могут привести к выгоде. И женился он на Анриетте, именно так звали его жену, только из-за исключительной выгоды. Её отец был известным французским бизнесменом и мог обеспечить его нужными связями, что, собственно говоря, он и сделал после их свадьбы. А потом он впервые, спустя несколько лет, увидел Мариссу. Тогда ещё была жизнерадостной. Смотрела на него своими кофейными глазками и улыбалась, потому что была уверена, что с таким великолепным резюме он просто обязан принять её на работу. И он принял, а потом дико пожалел об этом…  Нет, она была действительно замечательным работником и быстро стала его ассистентом, но после того как он, грубо говоря, склонил её к интиму, Марисса начала терять себя. Он видел, как она тешит себя надеждами, но молчал. Молчал, потому что боялся потерять её, как «работника», но признаться в этом самому себе было тем же самым, что и поверить в существование такого чувства как любовь.  А на такой шаг он пойти не мог…
- Документы можешь бросить на стол, Марисса, я их уже видел. – Спокойно сказал он. Марисса медленно подошла к его столу и положила на него папку.
- Молодец. А теперь, я думаю, ты и так знаешь, что нужно делать, не так ли? – Вновь отвернувшись к окну, произнёс Бустаманте, параллельно скидывая с себя пиджак. Он ощутил, как она кивнула ему в  ответ, а затем, услышал шуршание её одежды. Внутри него снова что-то зашевелилось, будто прося о том, чтобы он остановил её, но он не мог этого сделать. Не мог лишиться игрушки, как бы  дико это не звучало.
    Сегодня он не удосужился даже снять с себя одежду. Он просто посадил Мариссу на стол, спустил брюки и, раздвинув её ноги, вошёл в неё.
    Когда всё закончилось, и Бустаманте натянул на себя свои штаны, Марисса аккуратно сползла с его стола и, собрав одежду в руки, направилась в ванную, которая так же находилась в кабинете Пабло. А он не одарил её даже лёгким взглядом…
    Через десять минут, свежая Мариссита вышла из ванны и направилась к выходу из кабинета, напоследок поймав фразу, которую неосторожно ей бросил Пабло:
- Ты великолепная любовница, Мари…
Её ответом послужил сильный хлопок двери. Марианна вздрогнула.
- Марисса, что случилось? Он опять орал на тебя? Я же говорила, что он сегодня не в духе! Эй, ну, ты чего?! Ты же никогда не плакала! Да, что случилось-то? – Говорила секретарша, которая, в принципе и раньше видела как Марисса, разозлившись, хлопает дверьми, но это никогда не была дверь кабинета Бустаманте. И уж тем боле она никогда не видела, как Мари плачет.
    Марисса не обратила на неё никакого внимания. Постояв ещё пару секунд около двери, она, схватив листок бумаги со своего стола, бросилась в женский туалет.
    Любовница… Он впервые назвал её именно так, хотя, по сути, она ей и являлась. Все эти два несчастных года… Любовница… Марисса ненавидела это слово, так как прекрасно знала, сколько боли оно приносит… Она ведь сама её ощущала… Она ненавидела тех женщин, которые спят с несвободными мужчинами,  и только сейчас поняла, что она сама, всё это время, являлась такой женщиной. У него же есть жена… И пусть он не любит её, она точно знает, что его любит она, Анриетта…  Любовница… Всего лишь любовница… Слёзы текли по её щекам, а затем, падали на небольшой лист бумаги… Она решилась… Наконец-то всё окончательно поняла и решилась…
    На следующее утро, когда Пабло Бустаманте приехал в компанию он увидел пустой стол, за которым раньше сидела Марисса, а зайдя к себе в кабинет ещё и заявление об увольнение. Так он её потерял… Свою единственную любовь… Но было уже слишком поздно.

Why me?

Why me? Глупый вопрос, который она задавала себе на протяжении всего своего пути. Этот вопрос в её голове звучал всегда на английском. Всегда. Ей казалось это правильным и справедливым. Почему? Всё очень просто. Слишком просто. Просто и глупо. Он совсем не знал этого языка. Ни одной элементарной фразы, слова, буквы… Ни одной. Он удивлённо приподнимал правую бровь, когда из её уст вылетали эти слова «Why me?». Она знала, что он не ответит ей… По крайней мере, до тех пор, пока она не скажет это по-испански. Она знала, но всё равно ждала. Ждала ответа, понимая, что никогда его не дождётся… Грустно. Сейчас ей было очень грустно. Ведь она наконец-то сделала шаг вперёд. Задала вопрос на родном языке, но в ответ услышала всего лишь тишину, непонимающий взгляд и растерянность… Она убежала. Вырвалась из его тёплых объятий и убежала. Босиком, в тоненькой шёлковой ночной рубашке. Убежала от него и от ответа, который спустя какое-то время он мог ей дать, а мог и не дать.
Она бежала по мокрому асфальту своего города. Небо было затянуто полотном тёмных туч. Оно тоже плакало. Ему тоже было больно, страшно, одиноко… И вот, стоя посреди главной площади Буэнос-Айреса, не понимая, что она глотает, слёзы или дождь, она увидела его. Не того, от которого убежала, нет. Другого. Он шёл, промокший до нитки, держа в руках не раскрытый зонт. Шёл, опустив голову вниз и наблюдая за небом сквозь отражение огромных, хлюпающих луж. Он почувствовал её взгляд. Только она могла так смотреть. Она… Он повернул голову и резко остановился, когда увидел её широко раскрытые глаза, которые смотрели на него. Родные шоколадно-кофейные глаза, вновь пытались просочиться в его ледяное сердце и растопить его. Он знал, что ещё пару секунд и его сердце растает, превратившись в маленькую лужицу. И тогда будет поздно бороться, поздно отступать назад…
Но он боялся… Наверное, впервые в жизни его охватил такой страх. Страх перед взглядом. Страх перед ней. Желудок начал сворачиваться, словно клочок бумаги. Почти растаявшее сердце убежало в пятки, надеясь, скрыться там от её до боли родного взгляда, которого ему, сердцу, так не хватало два последних года. Оно хотело вернуться и снова утонуть в любви и страсти, снова растаять, но…
Он боялся сделать шаг навстречу. Он отвёл свой взгляд и пошёл прочь, снова внимательно всматриваясь в асфальтовые лужицы, поглощающие капли сурового дождя. Он пошёл прочь, но…
Он услышал её быстрые шаги и хлюпанье стеклянных луж. Потом он почувствовал её руки у себя на шее. Её грудь, прижимающуюся к его груди. Её холодные мокрые губы около своего уха. Дрожащим голосом она шептала ему, но из-за усилившегося дождя он ничего не слышал. Она повышала свой голос, пока он не превратился в истерический крик и только тогда он услышал вопрос, на который когда-то не знал ответа.
- Почему я?! Почему я?! Почему я?!
Он отстранил её от себя, но только для того чтобы снова взглянуть в её глаза, которые горели надеждой. Надеждой на ответ. Потом он снова притянул её хрупкое тело к себе и под шум стихающего дождя ответил, точнее, задал встречный вопрос.
- А почему я?
Она прижалась к нему ещё сильнее, пытаясь полностью раствориться в нём. В этот момент, она поняла, что ей вовсе не нужен был ответ на этот глупый вопрос. Ей нужен был только он. Он и его любовь.



«- Что для тебя я?..» или «Что же ты со мной сделал?»

«Холодные тонкие пальчики нежно обвивают мою тонкую шею… Внутри горит яркое пламя. Страсть и любовь. Ещё чуть-чуть и никаких преград не останется. Отступать будет поздно… Горячее дыхание. Страстные поцелуи… И холодные пальцы, словно лёд… Ещё чуть-чуть, и я смогу разорвать ту нить… Нить которая когда-то связывала меня с тобой… Ещё немного… Но нет… Я не выдерживаю и из моих уст выскальзывают слова:
- Что для тебя я?..
- Не знаю…
Два слова и всё разрушилось… В который раз? Глупый вопрос… В который раз я знала ответ, но всё же пыталась… Ты снова остановил меня… Ты не дал мне уйти и разорвать тонкую шёлковую ниточку… Снова… Ты далеко… Но всё же не позволил мне промолчать…
Я разворачиваюсь, одеваю пальто и выхожу из квартиры оставляя очередного мужчину в недоумении.
Что же ты со мной сделал?
Пабло…»


Когда неба больше нет…

Я закрываю глаза и вижу небо… Такое родное… Такое чистое и яркое… Без облаков… Моё небо-это твои глаза, которым я буду принадлежать всегда. Чтобы не случилось… Всегда… Оно завораживает, затягивает, пытается растворить меня и поглотить… Я люблю твой глаза… Потому что я живу ими. Всегда. Навсегда. Навечно.
Я закрываю глаза и снова вижу родное небо. Я не хочу больше открывать глаза, потому что я вижу его только там.
Я больше никогда не открою свои глаза…
А что мне ещё делать?
Когда неба больше нет…



Коридоры.

Жизнь – это множество коридоров. Узких, широких, светлых, тёмных, холодных, тёплых, пустых и людных. Это факт. Мы передвигаемся по этим коридорам, испытывая массу эмоций.
Коридоры – это наша жизнь. Действия.
Я бежала по холодному коридору не чувствуя под собой пола. Моей главное задачей было скрыться. Скрыться от тебя. Такого холодного и чёрствого, но в тоже время такого тёплого и родного. Я бежала, не оглядываясь, преодолевая поворот за поворотом. Мне было холодно и страшно. Страшно оттого что я слышала твои тяжёлые шаги позади себя. Страшно оттого что ты можешь в любую секунду меня догнать и схватить. Страшно оттого что ты можешь этого не сделать…
Коридоры. Светлые и тёмные, холодные и тёплые, пустые и людные, узкие и широкие. Это моя жизнь. Это твоя жизнь. И так будет вечно…


«Я не умею жить…»

«Мне больно писать это письмо. Больно. Больно, потому что я никогда не смогу отправить его или передать тебе лично. Никогда…
Мне больно, потому что я больше никогда не смогу утонуть в океане твоих голубых глаз. Глаза. Твои голубые глаза были для меня всем… Я жила только ими… Это было моё второе…нет…первое небо. Всегда светлое и безоблачное. Я могла смотреть на него сутками, месяцами, годами… Они были для меня морем. Я любила купаться в них даже во время сильного шторма. Они были моей жизнью… Твои голубые глаза… А теперь… Теперь я вижу их только на старых фото.
Мне больно, потому что я больше никогда не смогу почувствовать твои нежные тёплые ладони на своём теле. Я не смогу больше чувствовать тебя. Твой аромат. Твои шёлковые волосы. Губы… Ммм… Я больше не смогу целовать твои мягкие, но такие страстные губы.
И во всём виновата только я… Я и моя глупая гордость. Она не позволила, а я не смогла… Не смогла подойти. Не смогла переступить через неё. Теперь всё кончено. Кончено навсегда…
Я знаю, что сейчас уже слишком поздно что-то менять, что-то говорить, но… Я хочу попросить у тебя прощения…за всё. Я знаю, что все эти долгие месяцы ты наблюдал за мною. Оттуда. Сверху. И сейчас, ты видишь это письмо. Я знаю… Я чувствую…
Прости меня, пожалуйста, за всё… Прости.
Очень скоро. Совсем скоро мы встретимся… Я приду к тебе… Я надеюсь, ты сможешь меня простить и мы снова будет вместе. Ты и я… Как две половинки.
Я не умею жить…без тебя, Пабло, поэтому я иду к тебе.
Я люблю тебя.
Навеки твоя Марисса…»
Спустя пару дней Марисса была похоронена рядом с могилой Пабло Бустаманте. Теперь они могут быть вместе… А о их грустной истории напоминает небольшой клочок бумаги, который лежит рядом с ними…



Любовь.

Маленький букет безжизненных цветов лежит на могиле. Вокруг неё толпа людей, одетых в чёрное. Они плачут. Им больно и очень грустно. Но тяжелее всего ей, его верной спутнице жизни. Она стоит поодаль от основной массы людей, сжимая в своей руке, маленькую нежную ладошку. Их дочка. Ей только-только исполнилось два годика, а она уже потеряла отца, не успев толком его обрести. Они подойдут к нему чуть позже, когда все уйдут. Его мать, отец и многочисленные братья. Жена, которая, к сожалению, не успела стать бывшей. Школьные друзья. Только они знают о её присутствие здесь. Их общие школьные друзья. Иногда они оглядываются и  пытаются поддержать её улыбкой, которую они стараются из себя выдавить, но у них плохо получается… Ведь их лучший друг…мёртв… А она только в знак благодарности кивает головой. Вдруг, маленькая девочка выдёргивает свою руку из её руки и переваливаясь, бежит к могиле с криками:
- Пяпочка!!!
- Мелисса нет… - срывается с губ её матери и она мчится за ней, но все уже заметили их. У кого-то появилась на лице радость, перемешанная с удивлением и грустью, у кого-то оно так и осталось грустным, но только у одного человека на лице появилась настоящая ненависть. Она. Его почти бывшая жена. Соль Риваролла. Её наигранная грусть превратилась в настоящий вулкан ненависти. Она ненавидела эту женщину. Когда-то очень сильную, а сейчас  слабую… Многое случилось…
Маленькая девочка подбежала к могиле своего папочки и положила на неё две веточки белых лилий, которые он тайно обожал, и которые она всё это время держала в другой ручке.
- Я юбью тебя пяпочка… - сказала она, вставая с коленочек. Она ещё очень мала, но он успел одарить её своей искренней и чистой любовью, такой сильной, что она смогла полюбить его и теперь уже никогда не сможет забыть… Она ещё очень мала, но всё понимает…
Она, снова переваливаясь с ножки на ножку, пошла к мамочке, но наткнулась на препятствие в виде, специально выставленной ноги Соль и упала на землю. А потом заплакала. К этому времени Марисса, её мама уже успела подойти и, подняв дочь на ручки, крепко-крепко прижала её к своей груди.
- Не смей прикасаться к моей дочери, понятно? Не смей трогать её своими грязными лапами убийцы! – с ненавистью в голосе сказала Марисса.
- Что?! Да как ты смеешь называть меня убийцей! Я любила Пабло, а он любил меня! Это ты во всём виновата! Ты разрушила наше счастье, когда припёрлась к нему с этой безотцовщиной! – закричала Соль, а затем почувствовала обжигающую боль в правой щеке – Ах ты, дрянь! – она замахнулась, чтобы ответить на пощёчину, но чья-то сильная рука задержала её. Мануель.
- Не трогай её Риваролла! – сказал он – Мари, дай мне мою племянницу.
- Нет…
- Ну, что ты глупенькая, я подержу её только – улыбнулся Ману. Он за два года её отсутствия видел её впервые, как и многие присутствовавшие здесь, но не все. – Как зовут это маленькое чудо? – в коктейль эмоций добавили капельку искренней доброты.
- Мелисса… - сказала Мари хриплым голосом и передала девочку в руки Ману. Малышка вцепилась в него крепко-крепко, и на лице Мари появилось нечто похожее на улыбку, но она тут же исчезла, когда вновь раздался голос Соль.
- Что оборванка, тебе нечего мне сказать? Зачем ты привела эту безотцовщину к Пабло? Денег захотелось? А когда он тебе их не дал, ты решила убить его, верно? – парировала Соль. От каждого её слова Марисса вздрагивала.
- Не смей так говорить о моей дочери, Риваролла! Ты несёшь полную чушь! Это ты его убила! Ты!
- Я любила его!
-  Нет. Ты любила его деньги! Только его деньги! А мне они не нужны, я могу обеспечить себя сама, чем, собственно говоря, я и занималась эти два года! А ты ничего не можешь Риваролла! Ты привыкла, что тебе всё приносят на блюдечке с голубой каёмочкой! А когда ты застала меня и Пабло у него в кабинете с ребёнком, увидела, как он расцвёл, ты испугалась! А потом, ты застала нас в постели и тогда решила его убить! Чтобы получить всё его состояния до того как он с тобой разведётся! Ты убила его Риваролла, ты! У меня есть доказательство этому! Как только Пабло принёс тебе документы о разводе, ты застрелила его! Но ты ошиблась в двух вещах сейчас. Ты не получишь наследство, потому что он его переписал на Мелиссу, да в нём никогда и не было твоего имени. И ты ошиблась в том, что у Мелиссы нет отца! Он есть и это Пабло! У меня есть документы!
- Ч-что… - вздрогнула Риваролла и попыталась наброситься на Мариссу, но её отгородил Маркос – Какие у тебя ещё доказательства?! Ты ненормальная!
Появился полицейский.
- Здравствуйте, я не хотел помешать похоронам, но раз уж всё вот так вот получилось, я должен арестовать Сеньору Бустаманте, а точнее уже Ривароллу, так как она успела поставить подпись, прежде чем убила сеньора Бустаманте.
Потом всё было в тумане. У Мари на руках снова оказалась голубоглазая Мелисса. Она встретилась со своими друзьями и родственниками. Они проводили Пабло. Они никогда его не забудут, а он всегда будет рядом. Просто потому что любит…