Одна моя приятельница положила дочку в хорошую больницу на аборт. Дочка забеременела очень неудачно - на руках грудной шестимесячный, часто болеет. Когда мать кормит - месячных нет, беременность успели заметить только по токсикозу. Дочка колебалась, но мать ей сказала - пожалей себя, Боливар не выдержит двоих. Девочка качалась от недосыпа и ходила всюду с тазиком. Кормила и одновременно блевала в тазик, стараясь не попасть на младенца.

Я смутилась. Как же так, говорю. Ребеночек все же. Может, это. Как-нибудь справилась бы. Неужели тебе не жалко ребеночка, спросила я.

Жалко, сказала она. Очень жалко. Мне очень жалко моего ребеночка. А тот ребеночек, о котором ты говоришь - это то, что угрожает и делает больно моему ребеночку.

Другая моя приятельница растит дочку, дочка не без проблем, мать ложится костьми, сама живет на таблетках. Ее родители любят внучку без памяти. Когда она звонит своей маме, мама спрашивает - как там наша любимая девочка? Надеюсь, ты меня имеешь в виду, смеется моя подруга.

Это она шутит. Она знает, что ее давно никто не имеет в виду.