Шарль Бодлер

Плаванье

Для отрока, в ночи глядящего эстампы,
За каждым валом - даль, за каждой далью - вал.
Как этот мир велик в лучах рабочей лампы!
Ах, в памяти очах - как бесконечно мал!

В один ненастный день, в тоске нечеловечьей,
Не вынеся тягот, под скрежет якорей,
Мы всходим на корабль - и происходит встреча
Безмерности мечты с предельностью морей.

Что нас толкает в путь? Тех - ненависть к отчизне,
Тех - скука очага, ещё иных - в тени
Цицериных ресниц оставивших полжизни, -
Надежда отстоять оставшиеся дни.

В цицериных садахю дабы не стать скотами,
Плывут, плывут, плывут в оцепененьи чувств,
Пока ожоги льдов и солнц отвесных пламя
Не вытравят следов волшебницыных уст.

Но истые пловцы - те, что плывут без цели:
Плывущие - чтоб плыть! Глотатели широт,
Что каждую зарю справляют новоселье
И даже в смертный час ещё твердят: вперед!

На облако взгляни: вот облик их желаний!
Как отроку - любовь, как рекруту - картечь,
Так край желанен им, которому названья
Доселе не нашла людская речь.

Перевод М. Цветаевой, 1940


_____________________________________________________________

***

От родимых сёл, сёл!
- Наваждений! Новоявленностей!
Что бы поезд шел,шел,
Чтоб нигде не останавливался,

Никуда не приходил.
В вековое! Незастроенное!
Чтобы ветер бил, был,
Выбивалкою соломенною

Просвежил бы мозг, мозг
- Все остывшее и плесенное! -
Что бы поезд нёс, нёс,
Быстрей лебедя, как в песенке...

Сухопутный шквал, шквал!
Низвержений! Невоздержанностей!
Что бы поезд мчал, мчал,
Чтобы только не задерживался.

Что бы только не срастись,
Не поклясться! не насытиться бы!
Чтобы только свист, свист
Над проклятою действительстью.

Феодальных нив! Глыб
Первозданных! незахватанностей!
Чтобы поезд шиб, шиь,
Что бы только не засматриваться

На родимых мест, мест
Августейшие засушенности!
Всё едино: Пешт, - Брест -
Что бы только не заслушиваться.

Никогда не спать! Спать?!
Грех последний, неоправданнейший...
Птиц, летящих вспять, вспять
Попятам деревьев падающих!

Чтоб не ночь, не две! - две?! -
Ещё дальше царства некоего -
Этим поездом к тебе
Все бы ехала и ехала бы.

Марина Цветаева, 1925