Итак, ловите - первая глава, как обещано... Со второй пока плохо, но чуть отдохну и думаю, все пойдет.

1. Глава без названия – у шока нет имени

Я очень долго не могла приступить к этой главе. Как писать об ужасе, благодаря которому сбылась величайшая мечта моего детства и юности – сбылась, когда мне перевалило за 26 – Бог послал мне собаку... Я намеренно избегаю прилагательных и причастий, ибо выразить в одном предложении то, как изменилась моя жизнь - для этого даже книги не хватит. Поэтому опустим прилагательные и причастия, превосходные степени и предательски подступившие к горлу слезы, и пусть он пoкa зовется просто "пес"...

Он был такой маленький и беленький, с розовыми пятками и рыжими веснушками на носу....

Но это было после. А вначале была ночь, тихая душная июльская ночь. Дни того лета и запомнились в основном нестерпимой жарой выжимавшей из нас последние капли и влаги, и терпения. А ночи были еще хуже. Воздух в комнатах как бы менял свое агрегатное состояние, становясь густым почти до твердости. Дышать было почти больно, было такое чувство, будто дышишь раскаленной пылью. Раскрытые настежь окна давали небольшую отдушину, позволяя ненадолго забыться зыбким сном. И вот под утро такой ночи я проснулась от дикого, почти нечеловеческого крика. Все во мне сжалось и сердце на миг окаменело - я узнала голос мамы... Как я летела по квартире и что успело пронестись в моей голове за те 5 секунд...

Дальше - вырванные из памяти стоп-кадры (под грохот чьего-то приземления на крышу киоска под окнами): мама - босиком в ночнушке у распахнутого окна... полураскрытые ножницы на столе - прямо под окном; настежь створки шкафа; отцовские пиджаки, разложенные на диване; зияющая дыра пустой полки там, где был компьютер... Я поняла без слов - в квартире побывал чужой.

И дело даже не в том, что успел, а чего не успел унести вор. Жить с сознанием того, что кто-то запросто ходил мимо тебя, спящей, шарил в твоих вещах, составляющих твоего мира, твоей жизни, мог так же легко оборвать хрупкую нить жизни твоих близких… Следующую ночь не спал никто. И послеследующую. И после нее. Даже днем мы взвивались на каждый шорох, как натянутая докрасна струна, как срывающаяся на дискант нота верхнего регистра.

Вор забрал три самые ценные вещи - фотоаппарат (с пленкой последних фотоизысканий отца), компьютер (по иронии судьбы я как раз закончила дипломную работу накануне поздно вечером и поленилась сохранить материал на другом инфоносителе) и чувство безопасности собственного дома. Дом больше не был крепостью. И мы не знали, как вернуть украденный покой, возвратить хоть частичку радости в нашу жизнь. И тут меня осенило: если не сейчас, то когда?! Это был мой шанс выцарапать подарок у судьбы, тем более с пользой для дела. Я подготовилась к лоббированию этого вопроса как к защите дела в суде. Через два дня двойная крепость пала (ведь квартира родителей, стало быть поселять жильцов без их на то согласия - нельзя), мне удалось доказательно убедить их, что все наши проблемы решит собака.

И начались поиски идеального пса, вернее "нашего" пса. Я принципиально не хотела покупать собаку породистую – на каждую такую найдется свой покупатель, я хотела спасти от улицы хоть одну дворняжью душу. И вот мы все погрузились в дебри газетных рубрик "Отдам в добрые руки…", пытаясь найти "то самое", заветное словосочетание, знак свыше, что вот он – "наш пес". Только все обьявления были как амебы, отпачкованные от одной: "отдам месячных щенков в хорошие руки…" и тд. и тп. И мы обзванивали всех подряд. И всегда опаздывали на день – щенки расходились, как у нас говорят, "что горячие булочки". И только с одним обьявлением повезло: еще было из кого выбирать. И мы с мамой поехали, в твердом намерении выбрать подходящий экземпляр. Только вышло так, что это он выбрал нас...

В картонной коробке копошились, периодически делая под себя, четыре собачьих отпрыска, а четыре женщины - их мамаша и моя, хозяйка и я, - молча наблюдали.

- Ну просто крысы, - шепнула мне на ухо мама, когда хозяйка отошла на значительное расстояние.
- Ага, белые такие, маленькие, с тупыми розовыми мордами и куцыми хвостами, - улыбнулась я в ответ.
- Пожалуй, нам тут делать больше нечего, надо как-то вежливо ретироваться, - продолжила свою мысль мама.
- Да, пожалуй, - разочарованно протянула я.

Уходить ни с чем было неловко, а между тем чего-то недоставало - я топталась на месте, невразумительно мычала и ждала знака "свыше" (да, знаю, глупо, но я всю жизнь в подобных ситуациях жду "послания из поднебесья"). И тут один крохотный белый "крыс" с рыжей каплевидной отметиной на переносице, рыжими ушами и рыжим же пятном в месте, откуда растет хвост, полез через "братву", самозабвенно карабкаясь по спинам и стенам коробки к заветному выходу в "большой мир". Он сползал, но поднимался и начинал восхождение заново.

- Такой маленький, а такой упертый, - повела бровью мама.
- Этот вообще странноватый, слегка с прибабахом, - заметила хозяйка. - Oн любитель поплакать, бывает сядет вдруг и заплачет, так, ни с того ни с сего. И довольно часто.
- Да просто душа у него тонкая, - парировала я.

А щенок между тем уже выбрался из коробки и прямиком поковылял на некрепких лапках к моим ботинкам, тщательно изучил мои ноги и мирно уселся прямо на них.

- Странно, чего-то он давненько не ревел, счас точно заревет или вам на ноги сделает, - предупредила хозяйка.

Но он тихо сидел, скромно улыбаясь и повиливая крысиным хвостиком. У меня по спине пробежали мурашки - вот он, мой знак, это однозначно он - мой пес. На глаза навернулись слезы, я взяла малыша на руки. Мама поняла без слов. "Надо же, и не ревет, вы ему понравились", удивилась хозяйка. Заплатив за щенка пять заветных металлических монет (так уже у нас повелось, что за животину надо дать "золотом", чтоб на счастье), мы поблагодарили хозяйку и молча пошли к автобусу. А он все молчал, пытливо вглядываясь мне в лицо.

- Господи, какой же уродец, ну натуральный крыс, - вздохнула мама. - Что-то отец скажет?!

Щенок тихо пискнул, набрал в узкую груденку побольше воздуха - и вот наша компания уже стала центром внимания всего двухсалонного автобуса.

- Вот не надо было его оскорблять, понятное дело, расстроился малыш, ты бы тоже плакала, если бы тебя крысом обозвали, - обиделась я.
- Чего обижаться, он и есть крыс, розовый уродливый крыс.
"Крыс" всхлипнул и заскулил пуще прежнего. Все долгие 20 минут пути автобус был наполнен нечеловеческим ревом. Мы сидели красные, не зная, как угомонить свое "дитя".

Но вот за нами закрылись двери автобуса, открылись двери родного дома, квартиры - в семье официально появился четвертый член, наш малыш, младший брат. Мы еще не знали, что добровольно пустили к себе волка в овечьей шкуре. Белый барашек-крыс вырос в волчину позорную, до сих пор стремящуюся занять пост вожака стаи.

"Какая все-таки странная штука жизнь", - улыбалась я впервые после того страшного утра, впервые же проваливаясь в здоровый сон. За одну неделю мне довелось пережить два равноценных по силе, но разнополярных по сути шока, ибо счастье тоже, даже если ожидаемое, всегда невероятно и потому шокирует.

Ужас того рокового утра смягчится бесстрастным потоком времени, воспоминание уляжется где-то в уголке обширного подвала памяти, там, где в темном шкафу хранятся все мои безголосые уже черепа и монстры, а живое счастье жизни, разделенной с пока еще безымянным "крысом", останется звучать нотой "ля" (да уж, я бы сказала, но стесняюсь... - но эта мысль все равно уже из другой главы) на все мои оставшиеся годы...

Продолжение следует...