В колонках играет - Avora

Сейчас она была потрепанная, измочаленная и почти вывернутая наизнанку, как перчатка без пары, найденная на антресоли, с которой от удивления не знали, что делать. Мимо зеркала она проходила зажмурившись, что для нее совершенно нехарактерно. Но это сейчас.
А через полчаса приедет Он. И она будет сиять чистотой и свежестью. Но не для него -- для себя, просто так, из любви к искусству.
Начинается все с душа, где с нее с треском слетают следы ее потрепанности и измочаленности. Она неподвижно стоит под потоком горячих струй, опустив руки вдоль тела. Капли шлепаются ей прямо в темечко, и вода оплетает ее тело. Волосы так же беспомощно, как и руки, подчиняются силе воды, оплетая лицо так, что только острый носик торчит сквозь темную вуаль. В голове, в полной тишине, бесконечное «шлёп, шлёп, шлёп…». Будто дождь, летний босяковый дождь, сильный и напористый, как всякий дождь в знойное лето. И среди этого «шлёп…» по макушке, ушкам, спине так спокойно и безмятежно, что не хочется открывать глаз. Она размокает, как ванильный сухарик в чае.
«Сколько времени? – Мама моя!!»
Растирая кожу мочалкой, она погружается в абрикосовый запах самой себя, разбавляя его кокосом и миндалем. От миндальности ее носик морщится, и остается уже мало времени. Даже зная, что он опоздает – мало. И по этому поводу бег: комната, шкаф, полотенце, кофе, комната, комната, кофе, музыкальный центр, зубная щетка, опять полотенце…Телефоооон! Он!
Три-четыре! Да, я увижу и выйду. Давай…