[300x400]
Выставляю рассказ "Ино" продолжение. Теперь он успешно будет храниться не только на другом дневнике но и успешно дохнуть тут. :)

=+Глава 2. Душа+=
=+Глава 3. Звезды+=
=+Глава 4. Пока+=



=+Глава 2. Душа+=

Я долго смотрела в окно, за которым была уже глубокая ночь. И звезды. А я люблю звезды. Сегодня я слышала разговор врачей. Я знаю, кого они поведут на процедуры. Моего друга. Единственного друга. Какая жестокая ирония - у психбольного есть настоящий друг. Но я не такая. Меня жестко подставили. Даже не хочу вспоминать тот случай.
Я ударила кулаком по подоконнику. Ладонь мгновенно заболела и злость исчезла. Боль привела меня в чувство. Боже, я становлюсь как они. Ненормальной.
Единственная цель на эту ночь - это ждать друга. А завтра… завтра буду думать о том, что б уговорить его на побег.
Я снова достала свой дневник. А получится ли все послезавтра? Он не будет против? Нет. Я не буду писать. Я засунула дневник обратно под подушку и, укутавшись тонким одеялом, села на кровать, прижавшись спиной к стене. И долго смотрела в небо, где весело сверкали звезды. Иногда мне кажется, что я с ними говорю, а они отвечают мне в ответ, весело и с присущим им оптимизмом.
Тихо в палату вошла медсестра. Увидев меня, опершийся спиной на стену, она наверно подумала, что я не сплю.
- Ино! Ты пила таблетки? – я подняла голову и сонно стала смотреть на медсестру. Ей Богу, мне на секунду показалось, что я дома. Мама всегда кричала так же, хоть и не была виновата. Громкий голос был так же присущ и этой женщине.
- Изольда? Ты?
- Конечно я! – она чуть смущенно отвернулась и протянула мне стакан воды и таблетки. – Вижу ты их еще не пила. Пей, давай, сейчас.
Я сонно протянула руку. В этой больнице я единственная кого считают практически за человека. Лучше не ухудшать их мнение о себе. Вскоре Изольда покинула палату. Как она оказалась в не свое время на дежурстве, для меня загадка. Но я лишь махнула рукой и вышла из комнаты. Я пошла искать друга.
Я долго бродила по коридорам. В нашей поликлинике много этажей и коридоров, но этот путь я выучила наизусть. Два поворота направо, один налево, затем подняться вверх на один этаж, и вторая дверь справа с табличкой «кабинет интенсивной терапии». Туда. В палате, над тумбочкой трудилась еще одна медсестра.
- Здравствуйте, а где Кирилл?
- Шизофреник твой что ли? - Я немного растерялась и опустила взгляд. Весь медперсонал довольно хорошо общался с пациентами. Довольно таки хорошо. Я подняла глаза. Передо мной стояла еще одна пропащая душа. Знакомый комок страха подступил к горлу, во рту пересохло, и я нервно сглотнула. Я делала все, что б не показать, как я напугана. Отвела глаза в сторону, а когда посмотрела вновь на медсестру, то она была все той же женщиной с забранными в пучок рыжими волосами и белом стерильном халатике. Она с легкой злобой взглянула на меня.
- Да. Кирилл, - охрипшим голосом сказала я. Медсестра угрюмо нахмурилась. – Его перевели в палату другую. Не совсем очухался, - я с неохотой развернулась и вышла из палаты. Я чувствовала, как взгляд медсестры все еще смотрел мне в спину.

=+Глава 3. Звезды+=

Я как-то заторможено и долго шла к Изольде в кабинет. Боже, я все-таки становлюсь сумасшедшей, как и все меня тут окружающий. Наверно уже не осталось сил сопротивляться после двух лет борьбы. Я же не просто так сюда попала. Провокация.
Была еще весна. Я не знала тогда, кем родители работали, даже сейчас не знаю. Но помню тот день. Я пришла из школы. Бросив сумку на пол у двери, вбежала в свою комнату и открыла окно. М, с упоением вспоминаю радость, весеннее солнце. Я оперлась руками на подоконник, и вдохнула свежий запах весны. Именно тогда кто-то схватил меня за ноги и вытолкнул из окна. Я помню, что больно ударилась о землю. Под моим окном, к счастью, были посажены цветы и сделано небольшое ограждение из камней. Ногой я ударилась как раз об эти камни. Потом наступила темнота.
Очнулась я в машине скорой помощи. Когда пошевелилась, боль стала сильней. К моему рту была приложена кислородная маска. Рядом сидела Изольда, только потом я узнала ее имя. Она по-матерински гладила меня по голове. Услышала звук мотора. Меня увозят! Я чуть приподнялась и увидела стоящих рядом с машиной своих родителей. Когда я взглянула в глаза каждого, то в них было только отвращения.
Потом меня привезли сюда, в эту больницу. Оказалось, что родители видели, будто я сама выбросилась из окна, хоть знали, что такое невозможно. Я всегда была беззаботной, и даже немного легкомысленной в свои шестнадцать лет.
Полмесяца я пролежала с гипсом в обычной районной поликлинике, потом меня уже перевезли в больницу для душевно больных. Полгода я не могла спать. Ночью, каждую ночь, мне снилось, что родители стоят передо мной. Я к ним подбегаю, дергаю за рукав, кричу им, а они отворачиваются от меня и смотрят все так же – с отвращением и немой грустью.
Но это было в прошлом.
Я постучалась в дверь и вошла. Изольда лежала на диване, прислонив руку ко лбу. Она часто дышала. Я осторожно села рядом с ней и дотронулась рукой до ее щеки. Она вся горела.
- Ино… - она тепло улыбнулась и тихо продолжила. – Приведи, пожалуйста, из врачей кого-нибудь. Мне немного плохо, - но я продолжала смотреть на нее и чувствовала, как усиливался жар. В кабинет кто-то вошел. Женщина подбежала к Изольде и пощупала у нее пульс. Потом куда то убежала, и через пять минут в кабинет к Изольде прибежали большая часть докторов. Меня оттолкнули от медсестры. В окно я увидела, как подъехала скорая помощь. И после врачи вытолкнули меня обратно в коридор.
Я долго смотрела на белую дверь. Что с Изольдой? Вот единственное, что крутилось в голове.
Что-то упало в соседней палате. Я не спешно заглянула в нее. Наконец я нашла Кирилла.
Я села на край кровати. Он спал. Медсестра, та заблудшая душа, оказалась права. Выглядел он плохо.
- Кирилл, - тихо позвала я его. Он чуть приоткрыл глаза. Сюда, как и я, Кирилл попал по ошибке. Его тоже подставили. Единственный друг в этом заведении, хоть заводить друзей или даже просто близких знакомых тут - абсурд.
- Ино? – он попытался сесть в кровати, но тут же опустился обратно. Я дотронулась до его щеки и нежно посмотрела в глаза. Единственный человек, которого я люблю, пусть даже как друга. Иногда я понимаю, что если бы не он, то я бы давно сошла с ума.
- Нам надо поговорить, - я наклонилась к его уху и медленно зашептала. – Нам надо отсюда бежать. Ты же уже выходил из поликлиники. Помоги мне выбраться отсюда.
Его взгляд опустел, видимо я все-таки всколыхнула воспоминания о прошлой его жизни, даже такими мимолетными словами. Кирилл отвернулся, стал смотреть в окно. Сейчас с ним уже не имеет смысла разговаривать. Он возвратился в свой мир. Наверно там прекрасно, весело и светло. У меня нет своего мира, только палата, в которую изредка заходят медсестры, что б сделать уколы. И единственное окно, в котором ночью появляются звезды. Мои верные, веселые друзья. Я с легким, сожалеющим вздохом, встала с кровати и пошла к себе. Интересно, почему ко мне в палату так никого и не подселили? Неужто я такая буйная, что от меня изолируют?
Я добрела до своей палаты и опустилась на кровать. Времени так мало. Я достала дневник и, сев на подоконник, начала писать. Была уже глубокая ночь. Мои друзья уже появились. Лунный свет падал на мою тетрадь.
«Остался день. Я не знаю, как выкарабкаюсь………..
Она шла в желто-черном шарфе
И она шла и читала книгу про смерть
И она все шла
Шла и мило улыбалась невидимому богу
Не заметила лед
И поскользнулась
Она шла с наушниками в ушах
И не слышала пошлых шуток
Она шла по дороге и ждала
Что встречная машина собьет ее
Ей было плохо, но она смеялась
И писала на обороте книги текст своей песни
Своей истории
Ее могут забрать в психбольницу
Но она идет этому на встречу
Она шла
Она шла
Она душевнобольная
Она душевнобольная»
В моей голове вертелась забавная мелодия, и текст идеально совпадал с ней. Как смешно, я написала песенку про себя. Я раньше тоже гуляла в желто-черном шарфе, гуляла по улице и надеялась, что меня, когда нибудь заберут сюда. Ну что ж, моя мечта исполнилась. Даже не потребовалось говорить врачам, что я пыталась порезаться. Вены, рука, какая разница? Ножом я пыталась причинить себе боль. Как же жаль, что попытки оказались четными.
«Здравствуйте, звезды» - «Здравствуй, Ино» - «Почему я попала сюда, звезды?» - «Ты душевнобольная» - «Но я ей никогда не была» - «Была. Ино, ты знаешь кто такой душевнобольной?» - «Знаю» - «И?» - «Это тот, кто не соответствует норме» - «Правильно» - «Но я соответствую» - «Нет, и уже давно. Разве ты не живешь в своем мире, где только мы с тобой?» - «Нет. Вы мои друзья. Вы настоящие» - «Нет. И ты это знаешь»
Разве? Звезды всегда были выше меня. Умнее. Однажды они рассказали мне одну историю. Я до сих пор вспоминаю ее и мерный, спокойный голос звезд, когда они рассказывали мне ее.
«Один могущественный колдун, что бы разрушить королевство, вылил в колодец зелье. Все кто пил из него становился сумасшедшим. Наутро, все жители королевства напились этой воды, и сошли с ума, все кроме короля. У него был свой собственный колодец. Когда король увидел во что превратилось его королевство, он издал ряд указов о мере безопасности и здравоохранения. Но инспектора и полицейские, которые успели выпить отравленной воды, сочли королевские указы абсурдом. Народ решил, что король сошел с ума, и потребовали, что б он отрекся от престола. В отчаянии, король, было, хотел сложить с себя корону, но королева предложила сходить к тому колодцу и выпить из него воды. Когда они выпили отравленной воды, они понесли околесицу и в тот же час поданные отказались от своих требований. В стране воцарилось спокойствие, не смотря на то, что жители вели себя совсем не так как их соседи. И король смог править до конца своих дней»
Звезды молчали. Наверно они обиделись на меня, хоть в который раз я не знаю за что. Ну ладно. Я взглянула на них. Они упорно мерцали рядом с луной. А что на луне? А она говорит? Я очнулась как ото сна, когда услышала, как скрипнула дверь, и кто-то вошел ко мне в палату. В свете злополучной луны я увидела бледного Кирилла. Он немного пошатывался, когда шел ко мне. Я спешно соскочила с подоконника и поддержала его за локоть. Чуть было не насильно усадила его на ближайшую кровать.
- Псих! Зачем ты встал с кровати? – он неспешно посмотрел на меня. В его глазах была все та же пустота. Он все еще не был тут. - Завтра я тебя выведу отсюда, - прохрипел он. Резко встал и вышел. Я, было, хотела побежать за ним, даже вскочила с кровати, но остановилась. Я достала дневник и сделала последнюю, как мне тогда казалось, надпись в дневнике. «Завтра все решится» Я закрыла дневник, как всегда положила под подушку и первый раз за два года легла спать по нормальному – в постель. Если звезды все-таки правы, то я иду по пути исправления. Завтра меня тут уже не будет.

=+Глава 4. Пока+=

Утром я долго сидела на подоконнике. Солнце ласково грело мое лицо и шею. Ведь весна же. Март. Всего двенадцатое число. А вчера была метель. Я спрыгнула с подоконника и, схватив с кровати тонкое одеяло, укуталась им. Сегодня я нужна себе. Пусть даже странно звучит.
«А что мы хотим?» Что-то шевельнулось во мне. Мне что-то прошептал тихий голосок внутри меня. Лили. Я знаю ее по мимолетным записям в дневнике. Мое второе я, которое зачем-то влезло в мою спокойную жизнь. Откуда она? Как ее можно подавить? Невольно, я содрогнулась. Помню, Кирилл говорил мне о ней. Взбалмошная, активная, наглая. Я усмехнулась. Залезла на подоконник. И снова, оперившись спиной на стену, я долго смотрела на небо.
Там ветер трепал макушки деревьев, а они, взамен, немного покачивались из стороны в сторону.
«Что мы хотим?» Я достала из-под подушки дневник.
«Что мы хотим?» - «Почитать свою историю», - отдалось в глубине. Я бегло просмотрела страницы, искала всего одно слово – «снежная улица». Я пишу рассказы. Беглые, наивные, по-своему не законченные. Те моменты грусти, холода, боли я запоминаю навсегда. И только рассказы помогают мне в этом.
«Она шла по снежной улице. Каждый шаг словно пощечина. Волосы мерно развивались под холодным ветром. Она была одна. Огромная вывеска золотила снег. Она шла, хоть ее ноги давно заледенели. Было жутко холодно, как в Зеленограде. Она помнила тот холод, что сковал ее в том городе, когда она первый раз туда приехала.Снег, который выстилал асфальт, золотился от недалеких, освещенных окон. Она шла и писала сообщение: «ты как?» Дверь подъезда. В голове плетется из тысячей нитей конец рассказа. Ей все говорят, что она изменилась. Стала хуже. Стала выпендриваться. Стала наглей. «Может мне просто перестать общаться. Не говорить не слова, что б никто не обижался. Что б никто не думал плохо про нее. Может стоить ограничиться простыми фразами». Дверь дома. Преодолено два лестничных пролета. Ключи отдались холодом. Синими руками она открыла дверь. Тепло окутало ее. Включила компьютер.
Села писать рассказ…»
Люблю писать про себя в третьем лице. Что-то в этом дает надежду на то, что это происходило не со мной. Не здесь и не сейчас. Дверь открылаcь, вошла медсестра:
- Пора на прогулку, Ино, - я спустилась с подоконника и вышла из палаты. «Ну вот, началось» - промелькнуло в голове.