Повести Бестужева-Марлинского мне попались случайно. И взяла я книгу просто так, чтобы разнообразить свое чтение. Многое здесь забавно: насыщенная (а иногда даже перенасыщенная) изящными оборотами речь с архаизмами 19 века, незамысловатая линия повествования, почти клишированные сюжеты. Но есть и ценное: уже на втором рассказе понимаешь, что эта изящность не напускная, что это - искреннее стремление к прекрасному, тонкому. Сейчас так не говорят. А жаль. Современный принцип: чем резче, тем лучше – в больших (почти тотальных) объемах надоедает, и хочется отдохнуть от мата, от историй с плохим концом, от обнажения описываемых ситуаций. Здесь же – наивное, чистое, светлое, пусть даже иногда неуклюжее. На самом деле, Бестужев даже мало нуждается в оправданиях, ведь его темы – вечные. А то, что он решает живописать их исключительно небесной лазурью по знакомой канве, то сейчас это даже оригинально. Может, для какого-то века эти повести и были банальностью, но для нашего – очень полезное чтение, чтобы видели иное, чтобы сравнивали.

(отрывки для иллюстрации)

Лучи холодного солнца давно уже играли по алмазным цветам цельных стекол графини Звездич, но в спальне ее, за тройными завесами, лежал еще таинственный мрак и бог сна веял тихим крылом своим. Ничего нет сладостней мечтаний утренних. Первая дань усталости заплачена сначала, и душа постепенно берет верх над внушениями тела, по мере того как сон становится тоньше и тоньше. Очи, обращенные внутрь, будто проясняются, видения светлеют, и сцепление идей, образов, приключений сонных становится явственнее, порядочнее, вероятнее. Память не может вполне схватить сих созданий, не оставляющих по себе ни праха, ни тени; но это жизнь сердца …оно еще бьется, оно еще горячо их дыханием, оно свидетель их мгновенного бытия.
***
Прелестны первые волнения и восторги страсти, когда неизвестность воздвигает частые бури сердца, но еще сладостней покой и доверенность открытой взаимности. Тогда в любви находим мы все радости, все утешения дружбы, самой нежнейшей, самой предупредительной, и если первый месяц барка называют медовым, то первый месяц открытой любви, по всем правам, именовать можно нектарным, - это небосклон после грозы; светлый, но без зноя, прохладный без облаков.
***
Он любовался и стройным станом ее, и аттическою формою рук, и высоким челом, на коем колебались гроздия русых кудрей, и яхонтовыми ее очами, в коих сквозь дымку мечтательности сверкали искры души, вместе гордой и нежной; ее лицом, на коем разлит был тонкий румянец, как юное утро мая, и невинная беспечность с глубокою чувствительностию; брови ее так выразительно подняты были думою, уста ее так мило сомкнуты улыбкой …. И все было прелестно в ней … и волшебство звуков, проникающих душу, и красноречие безмолвия, пленяющее взор.
***