Мне совсем не обидно, что семнадцати больше не будет.
Может быть я не помню, но в семнадцать мне не казалось, что в двадцать пять жизнь окочена. А в двадцать пять, я всем существом ощущаю эти 25 пудов. И сейчас мне уже не кажется, я почти уверена, что это какой-то рубеж, и если чего-то не было перед ним, то и после вряд ли появится.
Мне жаль двадцати трех. Хороший возраст. Хороший год.
Клим говорит – ты такая взрослая. Подразумевая, может подспудно, что я такая старая. Но для него я три года назад была слишком взрослой… наверное.