Выпил два чайника горячей кипячёной воды. Частично — с кофе, к которому я сегодня купил в магазине сухих сливок, частично — с мятным чаем, частично — с чёрным.
     В третий раз наполняю водой и включаю чайник.
     В горле продолжает першить.
     Это першение преследует меня со вчерашнего дня, временами переходя в слабую боль. В остальном я чувствую себя вполне нормально, если не считать першения и отбрасываемой им на мои эмоции психической тени. Этой тени бы не было, будь это першение нормальным першением, временно уходящим или сильно ослабляющимся после выпитой кружки чая. Но горячие напитки ничуть не ослабляют его или ослабляют совсем чуть-чуть. Отсюда возникает раздражение, переходящее в страх.
     Кажется, чёрный чай немного помогает, в отличие от купленного мною в магазине мятного. Это странно.
     По идее, должно быть наоборот.
     Вот только нельзя поглощать чёрный чай до бесконечности, какую бы слабую концентрацию ты ни использовал. Рано или поздно кровь начнёт хлестать из ушей. И без того у меня во время недавних рабочих дней уже было носовое кровотечение, хотя и слабое. Внешне инициированное излишне тщательным выковыриванием присохших соплей, но мы-то знаем, что это не более чем формальный повод.
     У меня этот инцидент ещё вызвал лёгкое ироничное удивление, насколько я помню.
     Нечто среднее между удивлением и возмущением. «Разве вы не видите, что я в крайней степени сонный, что я пью чай и кофе по делу, так к чему же эти идиотские кровотечения?» Да, в Идеально Устроенной Вселенной человек умирал бы от наркотиков только в том случае, если бы ему заранее объяснили о вреде наркомании и если бы у него не имелось подходящего морального оправдания.
     Суть тут заключалась не только в неосознанном пантеизме, но и в слегка поверхностном взгляде на действие сна и кофе. Воображая, что сонливость и кофе тянут одеяло в строго противоположные стороны, я этим как бы воображал, что в предельно сонном состоянии кофе и чай ничуть не повредят давлению.
     Ну да, конечно.
     Как же.
     Самое интересное, что я со вчерашнего дня догадывался о предстоящей болезни. Догадывался не столько по першению в горле, которое тогда ещё было довольно слабым и вполне могло быть сочтено сугубо временным явлением, сколько по приливу творческих сил. Сил, которые обычно появляются накануне заболевания, как бы символизируя собою Закон Подлости и Неотвратимость Платы в одном лице. Сил, которыми я так и не воспользовался, прослушивая попсовые видеоролики.
     Да.
     Вы знаете, я переоткрыл в себе вкус к попсе — к тому, что было попсой во времена моей собственной ранней юности. С ностальгией просмотрел «Плачут небеса» Банды — хотя изначально этот клип казался мне не особенно сногсшибательным и попал некогда на мою избранную видеокассету лишь благодаря тому, что часто прокручивался на канале МузТВ и умудрился поэтому засесть в мою память. Слегка пожалел Ратмира — хотя кто-то в комментариях и отнёс его к числу беспутной золотой молодёжи, по-моему, всё же лучше доставлять людям удовольствие музицированием какого бы то ни было пошиба, чем вести тот образ жизни, который присущ остальным девяносто девяти процентам золотой молодёжи. Уделил толику внимания клипу «Как ты там?» Ирины Дубцовой, которая когда-то была для меня почти секс-символом. «О нём» смотреть не стал — хотя времена моей ранней юности позади, этот видеоклип всё же чересчур энергозаряжен.
     Попса.
     Серьёзные люди в солидных деловых костюмах периодически удивляются, как она может хоть кого-нибудь привлекать.
     Всё довольно просто. Мозг молодого человека похож на туго настроенную гитару, легчайшего касания струны которой достаточно, чтобы раздался мелодичный звон — или немелодичный взвизг. По закону больших чисел каждая попсовая песня зацепит хоть какую-нибудь струну хоть чьего-нибудь мозга.
     Взрослому человеку покажется смешным, что клип Верки Сердючки «Всё будет хорошо» можно использовать в качестве психотерапии, а под клип Дискотеки Аварии «Суровый рэп» — философствовать о вечном.
     Взрослому мозгу требуются куда более сильные возбудители.
     Что меня подтолкнуло к просмотру устаревшей попсы? Ничто не происходит внезапно. В данном случае спусковым крючком послужили эксперименты с прослушиванием различных радиочастот, которым я предавался, надев на голову наушники, соединённые через проводок с мобильным телефонным аппаратом, во время возвращения с работы. Опыт был не особо приятным, мне так и не удалось найти радиоканал, который бы с достаточной непрерывностью транслировал музыку — через первые же несколько минут заслушивания очередной частоты музыка прерывалась речитативом жизнерадостного идиота перед пультом или сеансом продолжительной рекламы.
     Хотя большинство прослушиваемых мною радиоканалов транслировали иноязычную музыку — что вполне устраивало меня — изредка пробивающиеся в эфир русские песни что-то напомнили моему подсознанию.
     Вероятно.
     Вероятно, это было так.
     Это может не быть единственной причиной происходящего во мне. Но это может быть одной из них.
     Вообще же происходящее во мне не исчерпывается одной только музыкой. Изменились ощущения в теле. Начиная чуть ли не с того самого момента, когда у меня прошло предыдущее заболевание и когда я написал одной милой знакомой о чувстве восстановления связей с окружающим биокосмом, меня пронизывает странное ощущение наполненности энергией всего вокруг.
     Мир кажется цветным.
     Мне кажется, что я в какой-то едва уловимой степени чувствую каждый орган и каждую клеточку своего тела.
     Это довольно необычно — в разгар отвлечённых философских рассуждений неожиданно поймать себя на том, что ощущаешь вкус вдыхаемого воздуха или видишь зелёный цвет пачки из-под травяного чая. Тебя как будто сбивает с неба на землю.
     Ощущение присутствия «здесь-и-сейчас» слегка нервирует.
     Разумеется, оно непостоянно, то усиливаясь, то ослабевая, а также легко завися от настроения, но в какой-то степени оно присутствует у меня даже сейчас. Чуть разбавляясь раздражением и желанием немедля кого-нибудь убить.
     Действие весны?
     Или ещё это увлечение мобилографией. Мобильный телефонный аппарат у меня уже довольно давно, но охотно использовать его функции, как второстепенные, так и основные, я начал лишь сравнительно недавно.
     Фотоохота.
     Снимки отвратительного качества, на которых даже великолепное сиреневое небо превращается в нечто неудобовразумительное.
     Почему же я увлёкся ею?
     Сегодня — для меня уже сегодня, хотя формально это было вчера, — прогулялся по соседнему району и лежащему за ним лесу. Гулять собирался не дольше пары часов, с учётом першения в горле и тесной неудобной обуви — хотя сегодняшняя погода в принципе ничем не могла моему горлу угрожать.
     Но прогулял три часа.
     Как так вышло? Во-первых, слегка задержался в лесу, любуясь окрестностями и пытаясь под наиболее удобным ракурсом сфотографировать землю. Во-вторых, решив при возвращении из леса через соседний район пойти несколько нетрадиционным путём, сделал неожиданный крюк в сторону и несколько свежих фотоснимков.
     Соседний район любим мною не только за непривычные виды, но и за его сравнительную малозаселённость. Глядя на обычные многоэтажки вполне знакомой высоты и на широкую асфальтовую автомагистраль, вдоль которой по пешеходному бордюру проходят лишь считанные единицы путников, испытываешь странное чувство ирреальности.
     Сегодня я увидел, кто населяет этот район.
     Ничего особо страшного, к тому же первое впечатление — это лишь первое впечатление, но мне показалось, что многие местные жители склонны к домоседству и саморазрушительному самоуглублению. Среди них было достаточно много людей тучной комплекции, что как бы намекает.
     Строить выводы на паре совпадений глупо. Но почему в такую великолепную погоду они большей частью сидят дома? Я тогда не подумал, что они могут быть на работе — но, во-первых, довод насчёт работы в равной мере работал бы и в отношении моего собственного района, а во-вторых, тогда был выходной. Или большая часть квартир в этих многоэтажках никем не заселена? Тогда в них давно поселились бы хоть бродяги.
     Что, возможно, и случилось.
     Ещё при прогулке по соседнему району у меня возникло странное чувство ностальгии. Знакомости всего окружающего. Это чувство возникло, когда в лицо мне пахнуло запахом местного кондитерского магазина с надписью «Кондитерия», и усилилось, когда я увидел столбплакат — такую толстую и большую круглую тумбу, обклеенную со всех сторон плакатами. Я не видел таких столбплакатов многие годы.
     Или не обращал особого внимания?
     Мне подумалось, что, возможно, в этом районе сохранилось что-то от прежних времён. Хотя мысль эта была достаточно парадоксальной, если сравнить моё отношение к прежним временам — и поведение жителей соседнего района.
     Нет, вели они себя достаточно нормально. Но то ли мой внутренний прокурор уже был достаточно предубеждён, то ли сработало некое иное обстоятельство, но почему-то три слагаемых единого уравнения — чрезвычайно малое количество людей на улице, пара попавшихся на глаза толстяков и грубый окрик какой-то мамаши в адрес дочки — сложились для меня в строки обвинительного заключения.
     Ещё вдруг припомнилось произведение некоего нашего писателя, где мельком упоминалось засилие гопников в этом районе.
     Хотя многие путают имя нашего района с именем соседнего, но слова эти относились именно к соседнему району.
     Нет, среди бела дня-то бояться было нечего.
     Я и не боялся. На самом деле я даже не разобрался толком в своём отношении к людям этого района. «Всё имеет сторону парадную — и сумрачную сторону обратную», так пелось в фильме? Простота жителей этого района может быть предпочтительней лощёности жителей некоторых иных мест. Во всяком случае, я, пребывая в этом соседнем районе, ощущал некую успокаивающую ауру.
     И делал фотоснимки.
     Позже, уже после корректировки маршрута и в процессе движения к соединяющему районы мосту, стало возникать чувство — то ли из-за непривычно выглядящих людей, то ли из-за незнакомых зданий, — что я загадочным образом переместился в волшебную страну. В волшебную раннеиндустриальную страну. Вроде царства Трёх Толстяков или королевства Кривых Зеркал.
     Хотя, стоило мне об этом подумать, тут же из-за угла появилось несколько людей во вполне современной одежде, так что мне пришлось переключить свои мысли в сторону сопряжённых измерений Крапивина. Может, я угодил туда, где всем заправляют манекены? Жаль всё-таки, что произведения Крапивина впервые попались мне на глаза уже в крайне позднем возрасте, лишь после подключения к Интернету.
     По возвращении в район купил сухие сливки для кофе, несколько колбас и мятный чай — который, к сожалению, как уже говорилось выше, практически не пригодился.
     Ещё купил леденцы Minton. На будущее.
     Зачем я об этом рассказываю?
     Ну, насколько мне известно, раньше мне не доводилось предпринимать попытки психоанализа по отношению к целым городским районам — так же, как, впрочем, и подолгу совершать многочасовые прогулки. Интересно, как скоро это увлечение схлынет?
     Не то чтобы я не пытался удержать его. Но всегда, когда речь в какой-либо компании или в каком-либо моём внутреннем монологе заходит о силе воли, я ощущаю себя вступившим на зыбкий логический грунт.
     Мне с детства казалось странным выражение «самоконтроль». Противоречивым. Потом я вырос и понял, что логический смысл в этом слове есть — имеется в виду контроль одной части психики над другой. Но от чувства странности избавиться так и не смог.
     Когда требуется приложить некие эмоциональные усилия, я ощущаю себя детерминистом, верящим в предначертанный итог.
     Что произойдёт — то произойдёт.
     Моему «я» брезгливо впрягаться в схватку между глубинными течениями моей психики, чтобы пытаться лично там что-то изменить.
     Прикрытие для лени великолепное.
     В последние дни — недели? месяцы? — эти глубинные течения явно активизировались. Я узнал о двух своих виртуальных подругах намного больше, чем знал раньше за долгие годы взаимного френдежа. Я зачитываюсь произведениями пары местных авторов, в которых практически нету сюжета, но зато хорошо — чрезмерно хорошо — отражена жизнь.
     Впрочем, насчёт сюжета и жизни я поспешил. Ещё там наличествуют недюжинные философские рассуждения, подводящие черту под нашей с вами действительностью. Что наполняет меня некоторой горечью, странно когерентной нынешнему сладкому состоянию.
     «Всё имеет сторону парадную, и сумрачную сторону обратную».
     Минус и плюс.
     При возвращении домой уже после посещения магазина я чувствовал себя, как Амундсен, вернувшийся с полюса. В голове засела цитата, использованная автором какого-то теста: «Ваша агония не устраивает меня с эстетической точки зрения».
     Чувствовал себя наполненным горькой иронией и глобальной философией. Что странно, безадресной.
     Сделал несколько снимков уже в родном районе. Сгущавшиеся тучи прекрасно отражали моё новое настроение.
     «И это меня они называют серым. Меня», — произнёс я, щёлкая затвором фотоаппарата. Довольно странное утверждение — ведь серым никто и никогда меня не называл.
     Зато красиво прозвучавшее.
     «Ваше высочество, я не очень сильный телепат, но я чувствую, как над Галактикой сгущается тень. И эта тень растёт» — вспомнилась мне вдруг ещё одна некогда почему-то врезавшаяся в память цитата.
     Роман Эдмонда Гамильтона «Возвращение к звёздам».
     Ещё я бы мог вспомнить Борхеса: «Наш язык — система цитат». Или даже Киплинга с его Томлинсоном. Но дело до этого не дошло.
     Что со мною происходит?
     Ещё позавчера или за день до того у меня мелькнула мысль начать перечитывать ксанфианскую серию Пирса Энтони. Чуть позже или чуть раньше из памяти всплыл сериал «Скользящие», причём перед сном я грустно думал о том, как неудачно было изымать из сюжета первую героиню сериала и как хорошо было бы режиссёру — если он вздумает снимать продолжение — изменить сей сюжетный ход. Либо объявить её смерть фальшивкой, либо извлечь дубликат героини из очередного параллельного мира — оба варианта потребуют глубокой психологической проработки, чтобы избежать чересчур уж язвительных комментариев от зрителей, — либо же просто отказаться от части снятых серий, объявив, что показанные в них события никогда не происходили или происходили на совсем другой линии параллельных миров. В этом случае можно было бы возродить и профессора Артуро.
     Как быть с актёрами для съёмок — не особо существенная проблема. Технология motion capture постоянно совершенствуется. Лишь бы только режиссёр «Скользящих» сохранил доброе здравие до того момента, когда она станет совсем совершенной и дешёвой.
     Строго говоря, сиквел к «Скользящим» мог бы снять и кто-нибудь другой. Но хотелось бы, чтобы он.
     Что во мне происходит?
     Весна?
     Болезнь?
     Жаль, если это всего лишь совокупное сезонно-инфекционное действие. Я уже было начал посматривать в сторону астрологического календаря, размышляя о тиграх и тому подобных зверях. Другим глазом посматривая в сторону висящего напротив календаря индейцев майя.