Если верна эвереттическая интерпретация квантовой механики, то, проводя щелевой эксперимент над фотонами, мы искусственно создаём условия для «ветвления вселенных».
     Возможно, человеческий мозг тоже способен их создавать. Допустим, что, когда человек счастлив или когда его гены имеют максимум возможностей для экспансии, его мозг «рождает новые миры» с частотой в 100 раз больше, чем обычно. Это может привести к увеличению числа его генов.
     Правда, создавая новые миры, он будет вместе со своими генами умножать и гены всех окружающих. Но, может быть, его генов в этой сумме миров всё же выйдет процентно больше за счёт того, что они будут неизменной константой? То есть генотипы окружающих могут в этих мирах быть всякими, преображаться и меняться самыми разными способами, но его генотип будет неизменен в каждом из этих миров. Ведь если такой индивидуум — допустим для простоты, что он обладает такими способностями один, — погибнет или изменит генотип, это приведёт к прекращению ускоренного ветвления миров, так что ускоренное ветвление миров будет происходить лишь вдоль той области Многомирия, где его генотип цел. В случае с множеством подобных индивидуумов ситуация усложняется, но можно предположить, что первоначально эти способности возникли лишь у одной твари, клетки или молекулы, а потом пошла конкурентная гонка.
     Однако преимущество «неизменности генотипа» появится и у такого субъекта, который всегда будет «рождать новые миры» с максимально доступной частотой. Независимо от внешних условий.
     Может быть, лимит этой способности ограничен физиологией мозга? Тогда, понятно, больше шансов в естественном отборе — у тех, кто расходует кратковременную способность к «рождению новых миров» во время удачливости, а не во время прорухи.
     Но тут возникает вопрос: как определяется время удачливости?
     Известен эффект Стаунтона. На последний рейс утонувшего корабля или упавшего самолёта обычно опаздывает больше пассажиров, чем обычно. Почему? Допустим, я сижу в падающем самолёте и понимаю: размножить свои гены мне уже не удастся. В моём подсознании включается механизм, который перестаёт усиленно «разветвлять вселенные». Но чем это поможет мне или даже мне-до-посадки-в-самолёт — ведь тех вселенных, в которых я уже сел в самолёт, успела возникнуть прорва?
     Может быть, причина в том, что я, опоздав на этот самолёт и узнав из газет о счастливом уходе от смерти, от радости начну ускоренно «генерировать вселенные»? И благодаря этому для большинства наблюдателей получится именно то, что я удачно опоздал на самолёт?
     Такой подход имеет симпатичные стороны. По крайней мере, он не требует ссылки на неизвестные нам квантовые эффекты — в отличие от некоторых других теорий, также пытающихся на свой лад объяснить кажущуюся способность мозга управлять вероятностью.

     Примечание: здесь проявляется возможность доказать на практике истинность многомировой интерпретации. Это не связано с вопросом, есть ли у нашего мозга особые неизвестные свойства, а связано сугубо с самой идеей искусственно-ускоренного «ветвления вселенных».
     Если многомировая интерпретация верна, то, создавая при условии X особые обстоятельства для многократно ускоренного «разветвления миров», мы тем самым создаём огромное количество миров с условием X — и субъективно увеличиваем для себя вероятность попасть в один из них.
     То есть: если мы решим каждый раз, когда кидаемый нами кубик показывает шестёрку, включать какой-нибудь фантастический «глюонный реактор», в котором случайные квантовые события происходят с миллиардным уплотнением против обычного, — и если сразу после этого нашего решения кубик начнёт непрерывно показывать шестёрку — сие будет означать, что многомировая интерпретация скорее всего верна.
     Правда, остаётся высокая вероятность попасть в мир, где «глюонный реактор» сработал случайно и самопроизвольно, так что это требует дальнейшей проработки.