После 18-ой бутылки эля я в лишний раз убедился:"Любовь - соплякам! Мужики не улыбаются.". Китель, бог знает как скомканный, валяется на столе среди бесчисленных пустых коричневатых бутылок. Не смотря на то, что он самый красочный из всех имеющихся, парадный, припасенный для особых случаев, я превратил его просто в комок тряпья. Хоть и парадный, он лишен всех знаков отличия, медалей и погонов, благодаря котрым снайпер может распознать меня, полковника, главаря сопротивления. Отбросив всю вальяжность и достоенство, присущую моему чину, я развалился в гамаке посреди огромной палатки цвета хаки и начал стягивать сапоги из белой кожи, украшенные золотыми, острыми, как сюрикены, шпорами. Сладив с ними минут за 15, естественно не расстегивая никаких молний, я повалился в мягкость висящего в воздухе гамака и откупорил очередную бутылку добротного напитка. В таком состоянии опьянения я даже не стал приподниматься и просто, держа бутылку на расстоянии сантиметров 15-ти от рта, стал сливать туда алкоголь, словно в раковину.
Молния при входе в палатку расстегнулась и вошел мой первый помошник, молодой человек лет 26-ти, одетый в парадный китель, правда менее колоритный чем мой и уже со знаками отличия. Он уже привык к тому, что его командир - горький пьяница, который уже о войне и не думает и практически не покидает гамака етой палатки. Но он никак не ожидал увидеть меня в таком раздрае сейчас, когда через 20 минут должны прибыть послы с целью ведения переговоров об окончании войны. Однако решив, что своими критичными замечаниями он может спровоцировать агрессию с моей стороны, он начал вместо етого говорить со мной, как с ребенком:
- Что поделываете полковник? Скоро прибудут гости.
- Да вот лежу...жду когда пронесут гроб с моим телом... какие еще гости? Последний мой товарищь оставил после себя только кровавую лужу, подорвавшись вчера на мине-лягушке.
- Да вы не помните... Должны прибыть...
- Заткнись, ничего не хочу слышать про политику! Ето не наше дело уже. Наше дело разводить кроликов!....

к счастью на послов напали и заставили их зарыть друг друга заживо. последнего оставшегося повесили. ето было довольно символично, потому что вместе с ними был зарыт и мир на ближайшие 50 лет. а еслт бы кто нибудь узнал, что ето сделали я и мой помошник, то было бы все 70.