В колонках играет - Canon (Pachelbel)
Настроение сейчас - неописуемо

А костер уже потухал. Свет уже не мелькал и красное пятно сузилось,
потускнело... И чем скорее догорал огонь, тем виднее становилась лунная
ночь. Теперь уж видно было дорогу во всю ее ширь, тюки, оглобли, жевавших
лошадей; на той стороне неясно вырисовывался другой крест...
Дымов подпер щеку рукой и тихо запел какую-то жалостную песню.
Константин сонно улыбнулся и подтянул ему тонким голоском. Попели они с
полминуты и затихли... Емельян встрепенулся, задвигал локтями и зашевелил
пальцами.
- Братцы, - сказал он умоляюще. - Давайте споем что-нибудь
божественное!
Слезы выступили у него на глазах.
- Братцы! - повторил он, прижимая руку к сердцу. - Давайте споем
что-нибудь божественное!
- Я не умею, - сказал Константин.
Все отказались; тогда Емельян запел сам. Он замахал обеими руками,
закивал головой, открыл рот, но из горла его вырвалось одно только сиплое,
беззвучное дыхание. Он пел руками, головой, глазами и даже шишкой, пел
страстно и с болью, и чем сильнее напрягал грудь, чтобы вырвать из нее хоть
одну ноту, тем беззвучнее становилось его дыхание...