Вы ее не тревожьте руки,
Не старайтесь ее обнять,
Если кроме несчастной скуки
Ничего Вы не в силах дать!
Ваших нежных касаний шрамы
Застревают в ее груди,
Они снятся потом ночами
И мелькают в глазах в пути.
Вы же спите, наверно, крепко,
Просто руки... И просто взгляд...
Как же целитесь Вы так метко!
Так ведь, право, совсем нельзя.
Пропуская меж пальцев скуку,
Не будите ее огня.
Будьте верным и читым другом, —
Не зовите ее: "Моя..."

Не пишите ей писем лучше!
Не давайте себя обнять,
Коль свою Вы гнилую душу
Не готовы навек отдать!

* * *

Всем, что есть у тебя внутри,
Всем, чем может душа согреться,
Всем своим бесконечным сердцем,
Умоляю, меня люби.

Лишь любовью своей твори -
Говори и пиши стихами!
И мечтай, как поэт мечтает, -
И живи только мной, живи.

И не стынь никогда, гори!
Горячо, обжигая сердце!
-
Всем, чем может душа согреться,
Умоляю, меня люби.

* * *

Это, знаешь, не так уж страшно,
Это, знаешь, не так уж больно -
Застревать всей душой меж клавиш,
Ощущать свое сердце в горле.
Ждать любого его ответа,
Заливая все горе чаем,
От заката и до рассвета,
Повторять себе - "я скучаю"

Это, знаешь, не безысходно
Быть на грани, быть где-то между
Холостых гудков телефона,
И терять, как ключи, надежду.
Повисать всей душой меж линий,
Ничего пред собой не видеть,
Кроме глаз его синих-синих,
И ту колкую вашу близость.

Это знаешь, не так уж горько
Всей душою спешить куда-то,
Но не видеть ни капли толка,
И не знать, кому это надо.

Повисать всей душой меж клавиш,
Задыхаться меж строчек горем -

Это, знаешь, чертовски страшно,
Это, знаешь, чертовски больно!

* * *

все повторится у нас с тобой,
все повторится.
ты будешь острой, чужой стрелой
я - павшей птицей.

на землю камнем я упаду,
без криков, звука,
меня поднимут и унесут
чужие руки.

тебя достанут из сердца прочь,
положат рядом.
и все смешается - день и ночь,
рассвет с закатом.

я стану птицей - свободней нет
на белом свете!
но не любимой совсем никем,
с пробитым сердцем.

ты будешь бравой, лихой стрелой,
я - мертвой птицей

все повторится у нас с тобой,
все повторится.

* * *

Я иду то быстрей, то тише,
Отражаясь в бензинных лужах.
Барабанит по мертвым крышам
Скучный дождь, повторяя: "Нужен"

И проносится в мыслях ветер, -
Все забудется, - все забудешь.
Небо плачет под ноты песен -
Напевая мне: "Любишь. Любишь."

И не спится. Совсем не спится,
Ты, наверно, не мной простужен...

Утонуть бы в твоих ресницах,
Ты мне нужен. Чертовски нужен.

* * *

Ты для него - такая же, как все!
Влюбленная, далекая звезда,
Очередной упавший с неба снег,
Растаявший до светлого утра.

Ты для него не солнце, - только луч,
Как сотни и как тысячи других,
И от касания холодных, нежных рук
Он согревается. Но вовсе не горит.

Он для тебя - почти что целый мир,
Который рухнет скоро, - не спеши,
И в сумраке прокуренных квартир
Ты не находишь средства для души.

Тебя лекарства вовсе не берут, -
Лишь время ровно капает в стакан
-
Ты для него - обычный мелкий пруд,
Он для тебя - безбрежный океан.

* * *

Я вернулась, ну, здравствуй. Как ты?
Я не вовремя? Может, зря?
Видишь - я дожила до марта!
А потом - с головой в тебя.
Так ныряют, наверно, дети,
Воздух ровно на пять секунд,
А я, видно, попалась в сети,
Выбираться - напрасный труд.
Эти улицы все распяты,
Сожжены глубиной шагов,
Везде запах! Теснящий запах!
Везде память размытых слов.
И внутри - пустота исчезла,
Солнце падает мне в ладонь,
И заполнилась чем-то бездна,
И какой-то горит огонь.
Я не знаю. О Боже, правда,
Я не знаю, куда идти,
Я пустая жила до марта, -
Не сбивалась зато с пути!

Что же, здравствуй, мой милый. Время
Так летит! Посмотри - заря!
Я пришла к тебе вместе с нею.

Впрочем, знаешь, наверно, зря.

* * *

В моем городе становится светлее,
День за днем и даже ночь за ночью.
Без тебя, ты прав, - намного легче,
Без тебя и в правду - сильно проще.

В моем городе ложится на деревья
Белый снег безумными стихами,
У тебя же там - цветут сирени,
Или что цветет там, - за горами?

У меня тут солнце - как спасенье,
Я живу от слова и до слова,
У тебя - вино по воскресеньям,
И ничто, наверное, не ново.

-
Я же становлюсь взрослее, крепче,
День за днем и даже ночь за ночью,

Знай же - без тебя ничуть не легче, -
И совсем,
ни капельки
не проще.

* * *

Ты бесцельно по жизни бродишь,
Тебе не с кем болтать о вечности.
Там, где просят поставить подпись, –
Ты рисуешь знак бесконечности,

Вечно путаешь дни недели,
Забываешь про свой день рождения,
И по рифмам летишь сквозь время
От отчаянья и безделия,

Ты боишься фальшивых взоров,
Ненавидишь знак многоточия,
И играешь с тоской в миноре,
В звуках душу свою ворочая.

Отовсюду сбегаешь вечно,
Птице – клетка, тебе – Вселенная!
Твои раны лишь море лечит
Безнадежными километрами.

–
Через час твой далекий поезд,
И твое здесь забудут отчество,
А внутри беспощадно стонет
Одиночество.
Одиночество.

* * *

Любимая, что случилось? зачем ты в ладони прячешь
Худое лицо и плачешь? Съедает тебя печаль?
Он больше тебя не любит?
А, кстати, сегодня, знаешь,
Огромный тонул корабль, - не смог отыскать причал.

Любимая, что случилось? Зачем ты себя изводишь?
Сказал, что к тебе остыл он? Теперь ты совсем одна?
А, кстати, моя родная, ты новости часто смотришь?
Вчера за Семью Холмами опять началась война.

А завтра за Синим Морем огромное ждут цунами,
И в страшной надежде люди сбегают за Семь Холмов,
-
А ты все сидишь, худое лицо обхватив руками,
И, чуть шевеля губами,
твердишь
про свою
любовь

* * *

Что-то случилось? отчего ты сегодня холодный?
не молчи, расскажи
что, проблемы большие на личном?
и не можешь ни спать, ни работать, ни думать спокойно?
ты ей стал абсолютно, совсем, навсегда безразличен?

измученный взгляд - я смотрю, ты совсем пропадаешь,
так бывает, мой милый - тоска в каждой клетке осядет,
и неважно совсем, что ты думаешь, плачешь, мечтаешь,
что кривыми посланьями ей исписал все тетради.

отчего ты так слаб, отчего ты так сильно измучен?
может, чаю горячего, может быть, все-таки болен?
говоришь, что не болен, а просто смертельно простужен
только ею одной - убивающей, страшной любовью

-
дорогой, отчего ты едва ли не плачешь?
не молчи, расскажи,
что, любовь в ее взгляде исчезла?
и поэтому ты так беззвучно в себе умираешь,

опустившись на это потертое, пыльное кресло?

* * *

я сегодня прочла в твоем взоре
безразлично разрушенный мост,
и щемящею, страшною болью
меня сразу пронзило насквозь.

я старалась держаться небрежно,
будто мне и впрямь все равно,
а внутри догорала надежда,
оседавшая пеплом на дно.

я хотела сказать тебе раньше,
я придумала длинную речь,
а сегодня мне стало так страшно,
будто вмиг мне пришлось умереть.

я стояла совсем с тобой рядом,
как хотелось коснуться рукой,
незаметно, как будто, нечаянно,
заглушив на секунду прибой,

но твой взгляд безразличный, надменный
меня страшно пронзил вдруг насквозь,
-
и щемящею болью мгновенно
у меня
изнутри
раздалось.

* * *

От тебя страшным холодом веет,
Но я все равно иду ближе,
Надеясь, что станет теплее,
И думая - может обнимешь?

И, вытянув руку, ты меришь
теперь расстояние между.
Не стану устраивать зрелищ,
уйду, исполняя небрежность.

-
Неужели вот так потеряться
Могут души на сей планете?

...знаешь, я и бояться боялась,
что когда-то мы станем не вместе.

что не будем смеяться рядом,
что волною нас кинет на берег,

мне ведь большего, веришь, не надо,
только будь, умоляю, теплее.

* * *

Не лезь в мою душу, не надо, послушай,
Там ливни, снега и метели,
Не лезь в мою душу, поверь, будет лучше,
Ты сможешь избегнуть потери.

Оставь мою душу, ты видишь, как люди
Сбегают оттуда подальше,
Я знаю, что больно, слова мои душат,
Но верь мне, не будет иначе.

В минуту мне станет печально и скучно,
Не вытерпишь это, не сможешь,
Мне будет так нужно эмоций, безумства
И новых мурашек по коже...

Прости за слова, что изранили душу,
Иди, и не стой со мной рядом,
Иди же сейчас, ведь чем дальше - тем хуже, -
Не лезь ко мне в душу, не надо.

* * *

Я буду бродить по ночным, по промокшим дорогам,
Избитым путям, и ловить чьи-то образы в лужах,
И прятать лицо от прохожих в замерзших ладонях,
И думать, что мною никто и нигде не простужен.
Я буду не помнить, какой сейчас год или месяц,
И буду закаты я вечно с рассветами путать,
Улыбки ловить, чтобы только немного согреться,
И прозой душить себя вечно, и ею же думать.
Я буду смотреть на плакаты и постеры в красках,
И ждать этих красок, но глубже ныряя все в серость,
Ругаться, что лица и души все скрыты за маской,
Но прятать сама свою сущность за пазухой где-то.
Я буду бродить по ночным мостовым темной ночью,
И буду хрустеть под ногами осколками улиц,
И я не вернусь никогда, если только не вспомню,
Что где-то еще меня ждут и по-своему любят.

Юлия Александр