За окнами лил дождь. Он то моросил, то переходил в ливень, то почти стихал. Он не заканчивался уже несколько суток, все лил и лил. И уже невозможно было понять, откуда же на небе столько воды. Тем более, откуда ее столько в самый разгар лета – в конце июля.
На низком деревянном крыльце в деревянном кресле-качалке сидел седой старик. Он курил трубку, пуская дым кольцами. Ноги его были обернуты в клетчатый плед. Дождь стекал с крыши крыльца тонкими извивающимися струйками. Старику нравилась такая погода, он наблюдал за водной бахромой, свисающей с крыши, и от этого ему становилось спокойнее на душе.
Приближалась ночь. Уже совсем стемнело, и морщинистое лицо старика освещало горящее окно на веранде, совсем рядом с крыльцом. В этом приглушенном старыми выцветшими шторами свете его лицо очень сильно походило на луну. В нем угадывались моря поблекших глаз, горы обвисших щек и равнины высокого лба.
Старик вдруг перестал курить и отложил трубку. До его старческого слуха донесся приглушенный дождем звук шагов. Он изо всех сил стал вглядываться в темноту, но зрение не хотело ему помогать. А шаги все приближались и вот они уже слышались так отчетливо, как будто кто-то подошел к крыльцу почти вплотную. Старик тщетно пытался рассмотреть кого-то в залитой водой тьме.
Когда он услышал, как скрипнула половица крыльца, то вздрогнул и по его телу пробежал февральский морозец. Он никак не мог понять, что же его обманывает – зрение или слух. Он протянул руку и сразу же отдернул ее. Рука коснулась чего-то мокрого, теплого, но невидимого.
– Прости, что напугала тебя, – услышал он женский голос. – Я русалка дождя, а не видишь ты меня потому, что уже не веришь в любовь. А без этого меня увидеть невозможно.
– Зачем ты пришла ко мне? – спросил старик и сам вздрогнул от собственного голоса.
– Я хочу показать тебе, что ты слишком рано похоронил то, во что верил раньше.
Старик почувствовал прикосновение ее руки – такое мягкое, теплое и влажное. Она взяла его за руку и слегка потянула. Старик встал, плед соскользнул с его ног и упал на пол крыльца.
– Это последний дождь в твоей жизни. Когда кончится дождь, кончится и твоя жизнь, – сказала русалка. – Но я пришла подарить тебе еще несколько мгновений счастья, ведь нельзя умирать, не веря в любовь.
Он шел по мокрой траве, постоянно ощущая прикосновение ее руки. И чем дальше они уходили от его дома и горящего окна на веранде, тем приятнее было это прикосновение. Вода стекала с его темных волос, дождь капал на его молодое тело, и он начал различать черты русалки. Волосы, плечи и качающиеся в такт его шагам бедра. Он не знал, куда они идут, да и это ему было совершенно не важно.
Утром июльское солнце, поднявшись из-за горизонта, согревало уставшую от дождя землю. Его лучи играли в капельках воды на листьях деревьев, широких лужах и сохнущих крышах, все было этим жарким и ярким светом. Но гораздо светлее было рядом с горящим на веранде зашторенным окном, а теплее – под клетчатым пледом на низком деревянном крыльце.