Моя бывшая подруга сейчас растолстела,
Сидит дома, варит борщ, штопает мужу трусы,
И, пряча в мятом халате рыхлое тело,
Украдкой у зеркала бреет усы,
Да-да, бреет усы!
А ее тучный муж вонзил свой взгляд в телевизор,
Он только ест или спит, или смотрит в окно,
И жиром забрызган его теплый свитер,
А взгляд безразличьем охвачен давно,
Очень давно...
Он вечером сидя за столиком в кухне,
Чавкая, будет жевать бутерброд с колбасой,
В тарелку с гарниром пикируют мухи,
И он их лениво отгоняет рукой,
Огоняет рукой.
Но ночь пришла, и прошаркав тапками,
Вы ложитесь в кровать и гасите свет,
И он долго будет мять тебя потными лапами,
Изображая страсти, которых уж нет,
Которых уж нет...
А в воскресенье он наденет сорочку и галстук,
Почистит ботинки, и вы придете ко мне,
Ты будешь скромно молчать, а он громко хвастать,
Как много счастья в вашей семье,
В вашей семье.
А потом, прощаясь и выходя из квартиры,
Ты улучив момент, украдкой поцелуешь меня,
От тебя пахнёт вдруг дешевым мылом,
И я не смогу васпомнить прежней тебя,
О, прежней тебя!
И так год за годом минуют тоскливо,
А вы с ним от жизненых бурь в стороне,
Внуки спросят:"Была ль ты счастливой?",
И ты бездумно ответишь:"Вполне!",
Ты ответишь:"Вполне!"...