Стрелка настенных часов приближалась к трем. Спать не хотелось. Из распахнутого окна в комнату лунным светом вливалась московская осенняя ночь. Мутное небо приветливо моргало рыхлыми звездами. Свежий воздух щекотал ноздри - хотелось чихнуть. Где-то далеко лаял пес, гремели строители. Тихо пел саксофон в колонках. Его хриплый прокуренный голос сводил с ума. Закутавшись в одеяло, я сидела на кровати напротив окна. Голова была тяжелая, словно свинцом налитая, но лежать неудобно - новоиспеченные крылья мешали жить. Хотелось сказки.
Я уже успела забыть это чувство. А казалось бы, совсем недавно я точно так же лезла на стену от невыносимой боли в лопатках, проводила ночи в тщетных попытках заплакать и вылить в подушку все свои горести и печали, натирала всевозможными мазями полученные во сне раны. Совсем недавно я спокойно и открыто говорила о своих эмоциях, чувствах, переживаниях. Не страшилась этого. Что сейчас со мной? Куда делась моя откровенность, переходящая в душевный эксгибиционизм? Ответов не было. Как не было и смысла их задавать. Поэтому я просто смотрела на звезды.
Мир вокруг посерел. Осталось только это темно-синее небо, испещренное сияющими точками. Сегодня их было неправдоподобно много. Небесные светлячки соединялись в созвездия, те в свою очередь образовывали причудливые системы... и все это великолепие гроздьями нависало над моей многострадальной макушкой.
Свежесть ночи разбавил запах грейпфрута. Ветер постепенно наливался цветом. Через пару минут бледно-розовое облако кружилось вокруг меня и норовило забраться под одеяло. Закружилась голова. Комната засветилась всеми оттенками радуги. Казалось, сияние исходит от меня - откуда-то изнутри. Тяжесть и боль прошли, их сменила светлая грусть. Такая, которая появляется только осенью, когда вдруг гуляя по парку, попадешь в самое сердце листопада.
Веки тяжелели, центр тяжести явно смещался - я падала. Вдруг стало легко и свободно. Крылья приобрели очертания и силу. Захотелось вверх, в небо. Вскочив на подоконник, я глубоко вдохнула: грейпфрут манил к себе, розоватый ветер подталкивал к краю пропасти в 14 этажей. Не смея противиться стихии, я оттолкнулась и взмыла в темноту - как окунулась в густой кисель невероятной синевы. Звезды стали ближе.
Полет захватывал меня с головой. В этот момент я чувствовала себя не над Миром, а Им самим. Ладони загорелись белым светом, в них появился маленький шарик. Соединив в себе все разновидности этой реальности, шарик был воплощением общечеловеческой мечты. Он грел ладони, обжигал сердце, слепил глаза. Несмотря на небольшие размеры, шарик обладал внушительной массой, просился прочь и поминутно менял цвета. Я не понимала, почему я должна его держать, но не отпускала и летела дальше и дальше, над огнями шумных мегаполисов, над тихими пустыми полями, засыпающими лесами и шумными, играющими с песочными берегами, реками. Наверное, я сделала круг, большой или нет - не знаю. Но в итоге я вернулась назад, к своему окну, уселась на подоконник и задумалась: что теперь делать с шариком?. Но шарик сам выскочил у меня из рук и взмыл вверх. Застыл на высоте метра три от меня и... раскололся пополам. Тогда небо накрыло радужное облако света. Облако переливалось - то таяло, то с новой силой сияло над миллиардами московских огней. А через некоторое время погасло.
Клонило в сон. Голова была тяжелой, словно свинцом налитая. Соорудив гнездышко из одеяла и подушки, я крепко-накрепко наказала Ветру не будить меня до полудня и провалилась в тяжелый утренний сон. Сегодня я поработала наславу.

Настроение сейчас - влюблена и пахну грейпом
В колонках играет - Depeche Mode живой концерт