По-звериному, на мягких лапах, подбираюсь к жертве. На дистанции в пять шагов собираюсь в кулак, все внимание сосредотачиваю на добыче. Слиться воедино, прочувствовать ужас, ненависть ко мне, беспомощность – лучшая приправа для грядущей трапезы.
Горькая слюна стекает с моих клыков. На языке уже чувствуется пряная кровь. Медлю. Даю себе возможность насладиться процессом охоты. Нервы – струны, мысли – ветер, чувства – голод и страсть. Вот встретились глазами – пора прыгать. Толчок, секундный полет, и сдавленный стон венчает действо.


Они такие же одинокие, безгранично верящие в свою исключительность и не прощающие предательства. Они – деревья, готовящиеся нынче отойти ко сну, только ходят, говорят и исподлобья поглядывают на меня. А я нахально улыбаюсь, вопреки всему. Потому что во мне еще жива детская сказка, что так можно обмануть судьбу и себя. И действительно, вскоре вымученный оскал затравленной зверюги уступает место снисходительной и мудрой улыбке. Призрак обиды исчезает, будто бы испугавшись неона реклам на Тверской. Боль в правой лодыжке милосердно заглушает все остальное. Так я остаюсь наедине с собой, забывая свои желания, мечты, имя… Мой верный спутник – ветер – галантно придерживает меня под локоть, шепчет на ухо что-то романтическое, щекочет, легонько целует щеки. Мы с ним в одной лодке: одиночки, которые боятся своего одиночества; волшебники, которым не нужно собственное волшебство; случайные любовники на полминуты.
В одном из переходов встретился саксофонист. Он играл, а мы с ветром слушали и плакали. Как обычно, без слез, где-то глубоко внутри себя яростно приканчивая морок счастья. Потом музыкант ушел, а мы с ветром еще долго сидели в обнимку в заплеванном переходе и пили сентябрьскую ночь. А потом расстались. Ночь выплюнула меня в уютное тепло пустой квартиры, где уже ждал новый любовник-убийца – сон.

Настроение сейчас - опять несчастная любовь
В колонках играет - Ружников "Монолог без вести влюбленного"