Празднуя День Влюбленных, мы редко задумываемся о святом, давшем название празднику. Есть повод признаться в любви, провести романтический ужин и получить в подарок сердечки и ангелочков – и чудесно! А святой-то католический, и праздник, соответственно, католический.

Я тоже никогда не задумывалась над тем, что чужой праздник отмечаем; дарила друзьям валентинки и радовалась еще одному поводу для веселья, причем особенного, сердечного. Но совсем недавно услышала чудесную историю, полу-сказку, полу-быль о русских святых, проживших долго и счастливо и умерших в один день, любовь которых достойна восхищения. Оказывается, в православной народной традиции дата их смерти считается днем влюбленных, и приходится она на 25 июня по старому стилю. Вспомните об этом празднике в середине лета, зайдите в храм, поищите на иконе Всех Святых Петра и Февронию, и признайтесь кому-нибудь в любви еще один раз в году...

Житие Петра и Февронии Муромских
Давным-давно, в те времена, когда Русь еще не была единой и князья дрались за власть, правил в Муромском княжестве князь Павел, и была у него красавица-жена. Как-то она поведала своему супругу, что прилетает к ней дьявол, вселяющийся в змия, и развлекается с ней. Всем остальным змий казался ее законным супругом, и лишь одна княгиня видела его истинную сущность. Она не утаила от мужа того, что с ней происходило, и рассказала ему все. Князь задумался: не знал он, как убить змия, и наказал жене выспросить его, какая его ждет смерть.

Когда же змий снова прилетел к жене князя, она стала льстить ему, и между делом с почтением спросила:
- Ты много знаешь. А знаешь ли кончину свою?
Змий не распознал подвоха и открыл княгине свою тайну:
- Смерть мне суждена от Петрова плеча, от Агрикова меча.

Верная жена передала князю слова змия. Его загадочные слова заставили Павла задуматься. Он недоумевал: был у него брат Петр, но откуда ему взять Агриков меч? Агрик был сказочным богатырем, побеждавшим исполинов и чудовищ. Давно это было, и никто уже не знал, где хранится его несметная коллекция сокровищ, в которой был и меч-кладенец. Не знал этого и Петр. Как-то раз, зайдя помолиться в церковь Воздвижения, увидел он отрока, который молвил: "Княже! Я покажу тебе Агриков меч, иди за мной", и показал ему скважню в алтарной стене между керамидами (керамическими плитами, закрывающими погребения), в которой лежал меч. Доблестный князь Петр взял меч и с того дня искал подходящего времени, чтобы убить змия.
Каждый день Петр ходил к брату своему и к снохе приветствовать их. Случилось ему прийти в покои брата своего и от него – в покои снохи. У нее увидел снова брата своего, от которого он только что вышел. Поняв пронырство лукавого змия, он, желая твердо убедиться, вернулся к брату и спросил, не выходил ли тот из своих покоев. Брат из покоев не выходил и у жены своей не был, и Петр понял, что пришло время убить змия.
- Никуда не выходи из покоев своих. Я иду сразиться с лукавым змием.
И, взяв Агриков меч, пошел в покои к снохе. Там увидел он змия, видом подобного брату; но Петр, твердо удостоверившись, что это не брат, но лукавый змий, ударил его мечом. Змей обратился в свой естественный вид и пал мертвым в судорогах, забрызгав князя Петра своею кровью. От этой вражьей крови тело Петра покрылось струпьями, открылись язвы и напала на него неизлечимая проказа. Стал он искать врачей, но ни один не мог ему помочь.

Прослышав, что в Рязанской земле много врачей, князь Петр повелел везти себя туда, сам же он не мог сидеть на коне от своей тяжкой болезни. Когда его привезли в Рязанскую землю, он послал своих приближенных искать врачей.
Юноша, слуга его по имени Аника, заехал в село Ласково. Подьехал он к воротам одного дома, во дворе не видит никого. Вошел в дом – не видит никого, кто бы его услышал; вошел в горницу и увидел чудное зрелище: сидит девица одна, ткет полотно, а перед нею скачет заяц.

Девица сказала: - Плохо дому без ушей, а горнице без очей. Юноша не понял ее слов и спросил: - Где хозяин дома? Она же в ответ: - Отец мой и мать ушли плакать взаймы, а брат мой через ноги смерти в глаза смотрит.

[100x253]Юноша снова не понял ее речей, только подивился, видя и слыша такие чудеса:
- Вошел я к тебе – и вижу тебя за работой и зайца, скачущего перед тобою, и слышу странные слова, и не пойму, что говоришь.
- Чего же ты не понимаешь? Ты пришел в дом, и в горницу мою вошел, и увидел меня сидящей в простом платье. Если бы был во дворе пес, он почуял бы тебя и залаял: пес – уши дома. А если бы было в моей горнице дитя, увидело бы оно тебя и сказало мне о госте: дитя – очи дома. А отец мой и мать пошли на похороны и там плачут, а когда за ними смерть придет, другие будут плакать над ними, ибо это плач взаймы. Я говорила тебе о брате. Отец мой и брат – древолазы, в лесу они собирают с деревьев дикий мед. Брат же мой нынче пошел на свое дело, полез высоко на дерево и через ноги смотрит на землю, как бы не сорваться с высоты и не разбиться насмерть. Поэтому я и сказала, что он через ноги на смерть глядит.
Аника сказал ей:
- Вижу, что ты дева мудрая. Скажи мне свое имя.
- Меня зовут Феврония.
- А я Аника, слуга муромского князя Петра. Князь тяжело болен, весь покрыт струпьями и язвами от крови свирепого летающего змия, которого убил своею рукою. У себя он не нашел, кто бы излечил его. Поэтому велел привезти себя сюда, слышал, что здесь много врачей. Мы не знаем, где они живут, и ищем их здесь.
- Тот сможет излечить его, кто потребует князя твоего себе, - сказала девица.
Юноша спросил:
- Что такое ты говоришь – потребует себе. Если кто излечит князя, он того богато одарит. Скажи мне имя врача, кто он и где он живет.
- Приведи князя твоего сюда. Если будет добросердечен и не высокомерен, то будет здоров.

Юноша скоро возвратился к своему князю и поведал ему все подробно, что видел и слышал от девицы. Петр велел везти себя к ней. Привезли его во двор, он послал своих слуг спросить, кто же врач, который может излечить его, и обещал его богато одарить. Девица же без обиняков ответила:
- Я – врач, но даров мне не надо. Мое слово таково: если не буду его супругой, нечего мне и лечить его.
Князь же Петр пренебрег ее словами, подумав: "Как князю взять в жены дочь древолаза?" А сам послал к ней сказать:
- Пусть лечит, если излечит – возьму ее в жены.

Когда ей сказали слова князя, она взяла маленький сосудец, почерпнула хлебной закваски, дунула на нее и сказала:
- Истопите своему князю баню, и пусть помажет этой мазью свои струпья и язвы, но один струп на плече пусть оставит, и будет здоров.
Благодатная девица имела премудрость Святых отцов и назначила такое лечение не случайно. Как Господь и Спаситель, исцеляя прокаженных, слепых и расслабленных, через телесные недуги врачевал душу, так и Феврония, зная, что болезни попускаются Богом во испытание и за грехи, назначила лечение для плоти, подразумевая духовный смысл. Баня, по Свящ. Писанию, образ крещения и очищения грехов (Еф. 5: 26), закваске же Сам Господь уподобил Царствие Небесное, которое наследуют души, убеленные баней крещения (Лк. 13: 21). Поскольку Феврония прозрела лукавство и гордость Петра, она велела ему оставить несмазанным один струп как свидетельство греха.
Князь велел затопить баню и, желая испытать, так ли мудра девица, как сказал ему Аника, послал ей пучок льна, сказав: - Сия девица хочет, чтобы я взял ее в жены ради мудрости ее. Если мудра, то пусть, пока я моюсь в бане, сделает из этого пучка льна мне сорочку, порты и полотенце.

Девица, услышав слова князя, велела слуге:
- Полезай на печь и сними полотенце.
Он дал ей полотенце, а она, отмерив пядь, сказала:
- Отсеки вот столько от полотенца.
Когда же слуга сделал, как она повелела, Феврония сказала:
- Возьми чурочку, дай ее князю и скажи: пока я лен очешу, пусть твой князь приготовит мне из этой чурочки станок и все снаряжение, чтобы я могла соткать ему полотно.
Слуга принес князю чурочку и передал ему слова Февронии. Князь же сказал:
- Иди, скажи девице, что невозможно сделать станок из такой чурочки и в столь короткий срок.
Слуга вернулся к Февронии и передал ей речи князя. Феврония же ответила:
- А разве возможно в такой короткий срок из такого малого пучка льна соткать взрослому мужчине сорочку, порты и полотенце?
Слуга снова пошел к князю и сказал ему ответ Февронии. Он же удивился ее мудрости.
Помылся Петр в бане и помазал язвы и струпья мазью, что дала ему Феврония. Только один струп, как она ему велела, оставил непомазанным. Вышел он из бани, а наутро увидел, что все тело здорово и гладко, только остался один струп, тот, что он не помазал.
Дивился князь своему скорому исцелению, но не захотел взять Февронию в жены из-за ее низкого рода; вместо того послал ей дары. Она же не приняла их.
Поехал князь Петр в свою отчину город Муром, и был совсем здоров. Но от непомазанного струпа с первого дня стали расходиться струпья на теле его, и вскоре он вновь покрылся струпьями и язвами.
Снова приехал князь к Февронии за исцелением. Приехав к ее дому, со стыдом послал к ней посла, вновь прося излечить его.
Феврония же, нимало не гневаясь, сказала:
- Если будет мне супругом, будет исцелен.
Тогда он дал ей твердое слово, что возьмет ее в жены. Она же опять дала ему ты же мазь и сделала все, как раньше. Князь вскоре выздоровел и взял ее в жены. Так Феврония стала княгиней. “И прибыли они в вотчину свою, город Муром, и начали жить благочестиво, ни в чем не преступая Божии заповеди”.

Вскоре скончался князь Павел, брат Петра, и Петр стал самодержцем в городе Муроме. Бояре муромские невзлюбили Февронию из-за наветов своих жен, ибо те не хотели, чтобы государыней над ними была неродовитая.
Во время пира подвыпившие бояре стали наговаривать на нее князю:
- Она за столом не умеет сидеть. А перед тем как встать, собирает со стола крохи, как голодная.
Князь Петр захотел испытать свою княгиню и позвал ее обедать за общий стол. Когда кончился обед, она, по крестьянскому обычаю, собрала в руку со стола хлебные крошки. Князь Петр схватил ее за руку, разжал ей пальцы и увидел на ее ладони зерна благовонного ладана. С того дня он больше ее не испытывал.

Через некоторое время пришли к нему яростные бояре и говорили:
- Хотим служить тебе по правде как нашему самодержцу, но не хотим, чтобы княгиня Феврония была государыней над нашими женами. Если хочешь быть самодержцем, найди себе другую княгиню из благородных, а Феврония пусть возьмет себе богатства всякого и идет куда хочет.
Блаженный князь Петр никогда не впадал в гнев, и спокойно ответил:
- Скажите о том Февронии, послушаем, что она скажет.
Неистовые же бояре, потеряв всякий стыд, устроили пир и, охмелев, начали высказывать свое недовольство княгине:
- Госпожа княгиня Феврония! Весь город и бояре говорят тебе: "Дай нам то, что мы у тебя просим".
Она ответила:
- Возьмите, что просите.
Они в один голос закричали:
- Мы, госпожа, все хотим князя Петра, пусть будет самодержцем над нами. Но наши жены не хотят, чтобы ты была госпожою над ними. Возьми богатство всякое и уходи куда хочешь.
Феврония ответила:
- Обещала вам, что вы получите то, что просите. Дайте же и вы мне, что я попрошу у вас.
Злые бояре обрадовались, не ведая будущего своего, и клятвенно обещали ей дать ей то, что она просит. Она же сказала:
- Ничего не прошу себе, только супруга моего, князя Петра.
- Если сам захочет, не будем спорить, - ответили бояре.
Сами же подумали: не будет Петра – поставим себе другого князя, и каждый втайне надеялся им стать.