Ядро характера

От настоящего циклоида веет душевно-телесным теплом, оно даже
физически ощущается в контакте с таким человеком. Душевное тепло других
людей частично гасится дисфорией, эгоцентричностью, деперсонализацией,
невидимой «стеночкой» между ними и собеседником. Всего этого нет в
циклоиде, зато в нем есть аромат обволакивающего тепла, мягкости,
добродушного жизнелюбия, юмора. Это происходит не только по отношению к
близким людям, но идет широкой волной, согревая и обласкивая почти всех
окружающих. По временам это открытое тепло занавешивается грустинкой, но и
тогда сквозь этот «занавес» оно продолжает ощущаться. Но вот циклоид
повеселел и снова, подобно солнышку, согревает окружающих своими лучами.


Главной особенностью циклоидной естественности является синтонность
(от греч. sintonia — созвучность, согласованность). Синтонность означает «в
один тон». Прежде всего, это открытая непосредственность в общении. Циклоид
резонирует на состояние другого человека и в тон ему отвечает своим
состоянием. Меняется тональность беседы — и меняются мимика, выражение
глаз, модуляции голоса, жесты, осанка, настроение циклоида. Этот резонанс
ясно ощутим, потому что циклоид понятен: его чувства находят отражение в
его внешнем облике и поведении. Он дает полноценный выход своим эмоциям. От
полноты чувств может обнять, расцеловать человека или накричать на него,
спустить с лестницы.


Э. Кречмеру принадлежит интересное замечание, что циклоид способен
грубо накричать и не способен быть колким и злым /71/. Если возникает
желание помочь, то циклоид делает это бескорыстно, от души, и не только на
словах. Когда циклоиду плохо, то ему необходимо без остатка выговориться,
выплакаться: крупные слезы, текущие по пухлым щекам, ассоциируются с чем-то
неподдельным, непосредственным, детским.


Циклоидному человеку свойственна внутренняя душевная слаженность
(одна из граней синтонности). У него редко возникают непримиримые
внутренние конфликты, включая моральные. Если уж он чего-то по-настоящему
захотел, то и морально допускает, прощает себе это. Ложь и хитрость могут
иметь место, но и они — продолжение циклоидной непосредственности.


Циклоид живет в тон с окружающим миром, подробно, практично входя в
детали и поры жизненных событий. Он «вкусно» воспринимает мир. Жизнелюбие
циклоида сочное от обилия красок и запахов жизни. Он наслаждается
разнообразным общением, практической деятельностью, быстро знакомится и
легко вступает в приятельские отношения. Ему чужда всяческая церемонность,
искусственность, в его естественности есть нечто природно-первозданное,
защищающее циклоида от условностей, ложного стыда и фальши. Циклоид живет и
дает жить другим, заражая их своим оптимизмом, энергией.


Даже циклоидная аморальность, по причине ее естественности, не несет
в себе извращений садистичности. Она понятна большинству людей, так как
многим из них хочется того же, что и циклоиду, но они твердо придерживаются
моральных запретов. Парадоксально, но беспринципные поступки циклоида
по-своему симпатичны и не вызывают осуждения. Когда читаешь о похождениях
Остапа Бендера, мушкетеров А. Дюма, то заражаешься их умением легко и
весело жить, совершенно забывая о нравственности или безнравственности их
поступков. Даже такой великий моралист, как Л. Н. Толстой, так описал
беспринципного, легкомысленного, но доброго и жизнелюбивого, синтонного
Стиву Облонского, что нам, как и персонажам романа, хочется без осуждения
иронично улыбнуться над ним. Циклоидный А. С. Пушкин мог затрагивать любые
темы и, в силу естественного такта, легкости и обаяния, не был пошлым.


По причине той же естественности циклоид сморкается, зевает,
потягивается, при этом не вызывая у большинства окружающих чувства
неловкости, а даже наоборот, создает атмосферу простоты и уюта. Эту грань
циклоидной естественности можно назвать натуральностью. В силу этой
натуральности (в отличие от психастеника, шизоида) циклоидный мужчина не
стесняется сексуального желания к понравившейся ему женщине. Циклоид,
встретив утром коллегу по работе, может, сияя улыбкой и дружественно
протягивая руку, сказать: «Что-то вы сегодня, дорогой, плохо выглядите, как
будто постарели», — и все это без малейшей едкости, язвительности,
по-своему заботливо и с добротой. Обезоруженный подобной естественностью
обидчивый коллега не сердится, а идет взглянуть на себя в зеркало.




Э. Кречмеру принадлежит важное наблюдение-открытие, названное им
патетической пропорцией (пропорцией настроения). Он заметил, что циклоид не
бывает просто радостен или грустен, в нем всегда присутствует смесь двух
этих чувств, одно из которых преобладает. Кречмер писал: «Отношение, при
котором в циклоидной личности сочетаются гипоманиакальные и мрачные черты
темперамента, мы называем диатетической пропорцией или пропорцией
настроения»



Любым природным процессам свойственно волнообразное, ритмичное
течение. Природа дышит колебаниями погоды, сменой времен года. В циклоиде,
как в человеке естественном, мы видим это природное свойство. Само название
«циклоид» происходит от понятия циклоидности, что по-гречески значит
кругообразность. Итак, в рамках диатетической пропорции настроение циклоида
колеблется от радости, света к печали и мрачности.





Если соблюдать научную строгость подхода, то подъемы и спады
настроения у циклоидов следует именовать гипертимией и гипотимией; при
циклотимии, соответственно, гипоманией и субдепрессией; при МДП манией и
депрессией. Полагаю, что неспециалисты могут называть любой душевный упадок
широкоупотребимым словом «депрессия». В книге будем придерживаться данного
широкого словоупотреблений. Главное — четко понимать, что в случае
циклоидной психопатии, циклотимии и МДП мы имеем дело с качественно разными
депрессиями. Наиболее легкие они у циклоидов, наиболее тяжелые — при МДП.

Циклоид в депрессии остается самим собой: его ценности, смысл жизни
остаются при нем, он способен сквозь депрессию жить, отталкиваясь от них.
Депрессивный циклоид сохраняет возможность управлять собой с помощью своей
воли и в случае правонарушения считается вменяемым. При циклотимии, и
особенно при МДП, личность как бы «занавешивается» тягостным состоянием. И
сам больной, и его близкие замечают, что он стал другим человеком.



Циклоиду свойственна практическая реалистичность мышления. Он мало
ценит гениальные рассуждения, в отношении которых пока не ясно, как их
можно практически применить. Его мышление движется в тон, лад с быстро
меняющейся действительностью, способно к гибким компромиссам. Даже если
циклоид — философ, как Фейербах, Маркс, то главное в его философии сводится
к поиску условий для того, чтобы люди здесь, на земле могли полноценно
жить, любить, свободно развиваться. Циклоидам, как и людям уже описанных
характеров, свойственно реалистическое мироощущение. Они ощущают, что
душевная жизнь рождается внутри них, а не даруется им из иных неземных
измерений.

Г. Е. Сухарева пишет: «Все окружающее оценивается ими положительно и в
жизнерадостных тонах. Мальчик 9 лет на вопрос, как он провел праздники,
отвечает: «Так хорошо, что ни в сказке сказать, ни пером описать». На
вопрос врача, что у него болит, отвечает: «Я здоров, не болею, никогда не
болел и болеть не буду!»


Успеваемость в школе носит неровный характер в связи с их бурным
темпераментом, из-за которого им не хватает усидчивости. Нередко их
выручает замечательная память. Даже не поняв материал, они способны выучить
его наизусть. Несмотря на аффективные вспышки и драчливость, в них нет
эпилептоидной яростной злобы и мстительности против обидчика. Они могут, в
отличие от эпилептоида, дружить с теми, с кем вчера еще были в ссоре. Среди
детей они часто пользуются авторитетом и симпатией благодаря смелости и
открытому дружелюбию. Они легко приспосабливаются и ориентируются в
ситуации, не страдая застенчивостью и тормозимостью. И у них бывают периоды
подавленности, вялости. Обычно это длится недолго.



Варианты циклоидного характера





Подробно описаны Э. Кречмером и П. Б. Ганнушкиным. Э. Кречмер выделял
следующие варианты циклоидного характера. Живой гипоманиакальный тип, тихий
самодовольный тип, меланхолический тип, а также болтливо-веселых, спокойных
юмористов, тихих душевных людей, беспечных любителей жизни, энергичных
практиков. Этот перечень свидетельствует о многообразии циклоидных
акцентуантов и психопатов.


Чем же обусловлено это многообразие? Дело в том, что на вышеописанное
циклоидное ядро ложатся напластования других характерологических черт.
Наиболее ярко, незамутненно ядро проявляется у «чистых» циклоидов, то есть
без примеси в характере выраженной истероидности, авторитарности,
психастеноподобности, чье настроение чаще всего находится ближе к умеренно
повышенному. В таких случаях мы ощущаем в человеке ничем не замутненную
солнечную синтонность-слаженность, полнокровную
естественность-натуральность. Также ядро характера может стойко
«застилаться» печалью или разжигаться, распаляться гипертимным огнем. П. Б.
Ганнушкин предложил систематику циклоидов в зависимости от их особенностей
настроения. Оттолкнувшись от данной систематики, рассмотрим варианты
синтонных людей.


1. Конституционально-депрессивные (гипотимные или грустные). П. Б.
Ганнушкин рисует весьма тягостную картину погрязшего в безнадежном
самобичевании пессимиста. Временами кажется, что речь идет не только о
циклоидах, но и о циркулярных больных. Правда, он отмечает, что «за этой
угрюмой оболочкой обычно теплится большая доброта, отзывчивость и
способность понимать душевные движения других людей; в тесном кругу
близких, окруженные атмосферой сочувствия и любви, они проясняются:
делаются веселыми, приветливыми, разговорчивыми, даже шутниками и
юмористами...» /4, с. 14/.


К. Леонгард подобные личности называет дистимическими /8, с.
183-186/. Э. Кречмер именует их тяжелокровными за их заторможенность,
флегматичность, вяловатость. Возможно, таким тяжелокровным циклоидом был
баснописец И. А. Крылов. Сквозь всю депрессивность в них просвечивает юмор,
естественность, жизнелюбие, которые можно вызывать к жизни радостным
событием, искренним комплиментом. Женщина этого типа поднимает себе
настроение покупками, новой прической. Когда она сидит в кресле
парикмахера, то невольно душевно согревается от ощущения, что о ней
заботятся.


Многие грустные циклоиды похожи на психастеников своей нравственной
чувствительностью. Вспоминаю, как подобная женщина естественно плакала на
людях, раскаиваясь в том, что не купила нищей бабушке хлеба (психастеничка
вряд ли плакала бы среди малознакомых людей). В сравнении с психастениками
в них меньше заботы о своем благополучии, больше нерассуждающей смелости,
меньше самолюбия. Есть что-то удивительно чистое в их нравственных
поступках, которые идут не от рефлексии, не от чувства вины или замученной
совести, а от того, что у них такая натура, которой легко, органично, без
внутренней борьбы и сомнений дано их совершать. Их нравственная установка
весьма гибкая: подобный врач или начальник готов написать заведомо ложную
бумагу, лишь бы она помогла конкретному человеку. Возможно, что
определенная доля мягкой депрессивности (без нервозности,
раздражительности) действует просветляюще на человека, освобождая его от
суеты и низких побуждений. В этой связи уместно вспомнить Книгу
Экклезиаста.


Этим людям, как отмечал Кречмер, свойственно не морализирующее умение
понимать особенности других людей /71, с. 456/. Нередко им присуще ощущение
пессимистического хода жизни, который они покорно принимают без пафоса и
трагедии, скорее с печальным юмором. Грустный (гипотимный) циклоид порой
напоминает сонного, ленивого кота. Но, оживляясь, может поражать
сообразительностью и быстрой, точной реакцией. Иногда гипотимный циклоид
производит впечатление аутичного шизоида. Но при более близком контакте
светится грустной синтонностью и тягой к теплу. Грустные циклоиды бывают и
многословно деятельными, но глаза, настроение, чувство жизни таят в себе
значительную примесь печали. Можно с благодарностью вспомнить о
примечательных в этом отношении Р. Быкове, Ю. Никулине, С. Довлатове.
Полагаю не случайно, что среди грустноватых циклоидов немало юмористов —
так они лечатся, поднимаются из своей печали к радости жизни.


2. Конституционально-возбужденные (гипертимные). Психопатам этой
группы присущ патологический оптимизм. Они смеются даже тогда, когда
большинство на их месте плачет. Если такой человек опасно заболел, то
заставить его лечиться, пугая возможной смертью, весьма сложно. Гипертим
ощущает в себе энергию на несколько жизней, и ему не верится в собственную
смерть. Он способен эпикурейски отшутиться: «Пока есть я, смерти нет, когда
она придет, не будет меня». Гипертимы веселы, как будто под веселую музыку
выпили шампанского. В душе никакого разлада: все желаемое допустимо. В
периоды особых подъемов настроения они способны пускаться на сомнительные
авантюры, как бы утрачивая на какое-то время чувство долга и порядочности.
Гипертимы жаждут новых сфер деятельности, так как в старых сферах, с их
точки зрения, остается лишь выполнение уже известного, — а это им скучно.
Они могут быть гневливы, но не по-неврастеническому нервозны. Вспылив,
быстро отходят, освеженные разрядкой эмоций, и зла не таят. В них нет
холодной строгости, резкой враждебности, жесткой принципиальности. Если
тяжелый гипертимный психопат бывает вреден для дела, так как больше
планирует и начинает, чем создает, то психопат легкой степени и акцентуант
отличаются поражающей продуктивностью.


Остановлюсь на тех гипертимах, которые предаются не столько «мясистым
радостям жизни», а, наоборот, несколько отодвигая их в сторону, отдаются
страсти практической работы. Как отмечал Э. Кречмер, у них «нет желания
корригировать мир по твердо установленным положениям... Это практики,
которые раньше знакомятся с человеком и реальными возможностями, а затем
уже считаются с принципом» /71, с. 455-456/.


Подобные гипертимы с детства набирают опыт практической жизни, так
как всегда что-то организуют, «проворачивают». Они всегда в курсе: где,
что, почем, что от кого зависит. Чаще полагаются на интуицию, чем на строго
выверенный расчет. Им свойственна установка: поживем, увидим, разберемся.
Люди их называют ушлыми, так как они находят выход практически из любой
ситуации. Они чуют, с кем и как нужно взаимодействовать: на кого-то давят,
кому-то сразу уступают, кого-то почтительно выслушивают, на кого-то кричат
— одним словом, подвижны, как ртуть.


Гипертимы, как и многие другие циклоиды, способны легко
перевоплощаться и быть такими, какими нужно быть в данной ситуации. Веселой
шуткой они смягчают свою нагловатость и напористость. Многим из них
свойственно обаяние, умение вызывать доверие. У них всегда находится
широкий диапазон искренних комплиментов. Гипертимы умело сокращают
дистанцию в общении, завязывают дружеские отношения, поэтому, когда они
обращаются к людям с просьбой, тем трудно отказать. Они готовы к
компромиссу: если не удается все, то стараются получить хоть что-нибудь. У
гипертимного начальника не закрываются двери — он принимает всех сразу, не
создавая очереди, одновременно решая множество проблем. Гипертимный
энергичный практик не сентиментален, не обидчив, не вязнет инертно в
чувствах. У него есть потребность в том, чтобы выговориться, но не в том,
чтобы вечно жаловаться. В трудных ситуациях его типичный вопрос: «Что
делать?», на который он тут же ищет практический ответ.


3. Циклотимики (по П. Б. Ганнушкину). Речь идет о циклоидах с
волнообразными колебаниями настроения. К. Леонгард называл подобные
личности аффективно-лабильными. В настоящее время подобных циклоидов не
принято называть циклотимиками: так называют больных циклотимией. У этих
людей можно отчетливо наблюдать «плохие и хорошие» дни. В «хорошие» дни они
чувствуют себя необыкновенно здоровыми, но со временем, наученные опытом,
уже в глубине души тревожно ждут депрессивной фазы. Порой, если колебания
настроения часты, накапливается усталость от отсутствия душевной
стабильности. Про них трудно сказать, оптимисты они или пессимисты.


Что такое оптимизм? Поясню примером. Оптимист видит полбутылки
шампанского и восклицает: «Как здорово! Целых полбутылки шампанского!»
Пессимист в такой ситуации мрачнеет: «Увы, полбутылки уже выпито».
Депрессивный человек впадает в отчаяние: «О, горе, полбутылки выпито, и это
ужасно!» Циклоид данного типа может реагировать любым из этих способов. А
может пошутить: «Если подольете, я оптимист, а если нет, то пессимист», — и
сам рассмеется своей шутке. Подобного циклоида нужно настроить таким
образом, чтобы он ценил свои хорошие дни, а в плохие с уверенностью ждал
хороших — тогда он будет ближе к оптимисту. Замечательный пример такого
отношения мы видим в маленьком мудром пушкинском стихотворении «Если жизнь
тебя обманет».


4. Эмотивно-лабильные (реактивно-лабильные) циклоиды. Люди данного
характера — самые беспомощные в своей аффективной неустойчивости. Их
настроение «пляшет» несколько раз на дню. Они весело смеются и сами
понимают, что это к слезам. Порой они не знают, чего от себя ждать через
минуту, через час. Такие циклоиды нуждаются в психотерапии.


В связи с тем, что они обращают на себя внимание малой
мотивированностью изменений своего состояния, люди могут их считать
капризными, даже поверхностными и легкомысленными. Однако они отличаются
глубокими чувствами и стойкой привязанностью к близким и друзьям. Любой
пустяк может выбить их из колеи, а приятное событие вселить веселость и
даже отвлечь от действительно серьезных неприятностей. Эти люди убегают от
общения с теми, кто, по понятным или непонятным причинам, портит их хрупкое
настроение. Если же человек оказывает благоприятное душевное воздействие,
то они готовы находиться рядом с ним весь день.





Не все циклоиды, особенно оригинальные, исчерпываются приведенными
вариантами. Чем сложнее и многограннее человек, тем хуже на нем сидит
заранее сшитая одежда характерологического описания. Ко многим нужно
добавлять поясняющие определения, помогающие более точно схватить душевный
образ человека. Вспомним синтонного интеллигента Булата Окуджаву, его
солнечно-печальную улыбку, теплый, мягко бодрящий, с легкой хрипотцой
голос, грустные, но дарящие надежду сложные песни. В них есть что-то
аутистическое, герои их окутаны чуть демонстративной, романтической дымкой,
в песнях ощущается стиль, камерность, символика, в которой зашифрованы
земные смыслы.


Некоторые исследователи, к примеру К. Леонгард, называют синтонными
лишь тех циклоидов, для которых характерно достаточно ровное, нейтральное
настроение. Видимо, предполагается, что именно в этом настроении человек
наиболее способен входить в резонанс с другим человеком. Однако мы
чувствуем, что и гипертим, и гипотим сквозь радость или грусть также
естественно резонируют на происходящее, оставаясь в целом в рамках своего
преобладающего настроения. Поэтому определение синтонности принадлежит ядру
циклоидного характера, не ограничиваясь лишь его отдельными вариантами.








Быть может, циклоиды не воспитывают детей так методично, как
тревожные люди других характеров, но не пожалеют ради ребенка ни денег, ни
сил, не оставят их в беде. Циклоидный отец, ужиная в ресторане, может
разрешить своему трехлетнему сынишке ползать по скатерти, опрокидывая на
нее напитки и соус, смеясь над его проделками и шалостями, приходя от них в
хорошее настроение. Испуганного официанта он тут же утешает: «Все оплачу.
Пусть мальчишка живет». И нет в нем никакого чванства, высокомерия богатого
человека, а лишь глубинная радость от возможности предоставить сынишке
полноту жизни. В циклоидных семьях часто бывают гости. Шумно и весело
отмечаются праздники и дни рождения, когда съезжается вся родня. Циклоидная
мама успевает сделать за день сотни дел, но при этом быстро заметит, что у
одного из пяти детей понурый вид, и, делая сто первое дело, быстро сунет
ему градусник. Атмосфера циклоидной семьи хорошо передана Л. Н. Толстым на
примере семьи Ростовых. Многие итальянские фильмы показывают гипертимно
буйную семейную жизнь бедных людей с ее повышенной «температурой» чувств,
криками, когда все в кучу, но при этом люди умудряются во всем как-то
разобраться и еще посмеяться над собой и друг другом.








Дифференциальный диагноз





Ярко одетого, шумного человека люди могут принимать за истерика, в то
время как это может быть циклоид. Истерик бессознательно стремится в центр
внимания, а циклоид там невольно оказывается по причине своей деятельной
общности. Нередко люди сами приглашают его в центр праздника жизни,
например в качестве свадебного тамады. Циклоид и сам любит нравиться людям.
Из этого естественного желания нравиться и рождаются кокетство, игривость,
легкое прихорашивание себя, но все это жизнелюбиво и без фальши. Нет
преобладания позы, ее пустоты. В легкой позе циклоида ощущается
естественная теплая синтонность, а не претенциозный, демонстративный
холодок.


Иногда путают буйно себя ведущих циклоидов и органических психопатов
(речь о них дальше). Циклоидная гипертимность отличается содержательностью,
целенаправленностью, заражает вкусом к жизни. Органическая же эйфоричность
пустовато бессодержательна, в ней явно проглядывает расторможенность,
благодушно-бестревожное стремление получать примитивный «кайф». Циклоиды,
когда их «несут» эмоции, кажутся истероподобными или базарными, органики же
в эти периоды могут производить впечатление временно слабоумных.


Вообще, для классической клинической диагностики самое главное не
информация, которую сообщают о человеке третьи лица или он сам о себе, а то
клиническое впечатление, которое человек непосредственно производит во
время беседы. Запись и анализ этого впечатления называется психическим
статусом (состоянием), который тщательно сопоставляется с полученной
информацией. Только после беседы становится ясным, как трактовать эту
информацию. Опытные клиницисты в большинстве случаев уклоняются от
постановки диагноза, не видя пациента (что возможно для некоторых
психоаналитиков).








Примеры


1. В рассказе А. П. Чехова «Душечка» изображена духовно несложная
синтонная женщина. На том основании, что она бывает разной с разными
людьми, как бы теряя себя, ее нельзя относить к истерическим натурам.
Душечка противоположна истеричке. Последняя хочет быть в центре внимания и
чтобы события вращались вокруг нее. Душечка в центр внимания ставит другого
человека и растворяется в заботах о нем, не ожидая наград и похвалы. Она
беспомощна перед своей глубинно-эмоциональной потребностью всем телом и
душой служить близкому человеку. При этом она теряет себя как независимую
личность. Но не жалеет об этом нисколько — ведь как своей независимостью
поможешь мужу? Ее любовь по-матерински хлопотливая, абсолютно здешняя и
находит свое высшее развитие в маленьком мальчике. Жить для себя она не
умеет. В экранизации рассказа есть деталь, когда Душечка просит не убирать
со стены портреты бывших мужей. Она их всех любит. Если бы ее мужья не
умирали, она была бы верной женой для одного мужа. Оставаться же одной,
никому не помогать — для нее абсолютно чужеродно, поэтому она снова
влюблялась. Интересно, что некоторые умные сенситивно-беспомощные шизоиды
без всякой иронии относятся к Душечке. Видимо, они чувствуют, как важна эта
синтонность, для которой тревоги и заботы близкого человека есть самая
большая собственная забота. Без естественно-синтонного ядра характера
поведение Душечки, взятое во всей совокупности деталей, объяснить
невозможно.

2. Вспомним образ синтонного мошенника Остапа Бендера, «чтившего уголовный
кодекс». В нем было тепло, добрая забота к компаньонам, желание им помочь.
Во все, что он делал, проникал естественный юмор. Особое внимание обратите
на синтонно-талантливую пластичность его взаимодействия с людьми. Е. Л.
Доценко пишет: «...гениальность И. Ильфа в дуэте с Е. Петровым проявилась
еще и в удивительно точном названии типа описанного ими мошенника —
комбинатор. Это не жулик, работающий в одном жанре, — обман,
надувательство, грабеж, принуждение, манипуляция и пр. Это действительно
комбинатор, поражающий своей инструментальной оснащенностью и гибкостью»