[200x279]
«В ней (книге) я воспользовалась хорошим советом, — заявила Агата позже, — которым я обязана моему зятю Джеймсу Уоттсу». В ее «Автобиографии» говорится, что именно Джеймс Уотте предложил превратить Ватсона из «рассказчика» в «преступника» — вот и вся тайна. Конечно, то, что Агата так легко ввела в заблуждение многочисленных читателей, критиков и писателей идеей о том, что рассказчик может быть преступником, не было самым поразительным; дело в самой необычности изложения — замкнутый круг людей с определенным числом жертв и подозреваемых, в котором возможности и варианты весьма ограничены. Одним из тех, кому похожая идея пришла в голову, был лорд Луи Маунтбэттен, который написал Агате 28 марта 1924 года, послав письмо в редакцию «Скетча». В этой газете он прочел рассказы про Пуаро и теперь, рассыпаясь в комплиментах, умолял принять его предложения для еще одной истории про Пуаро (письмо написано в третьем лице). Основной линией в его сюжете было то, что рассказчик должен сам быть преступником, что его алиби заключалось в том, что «в момент совершения преступления он находился рядом с величайшим из живущих детективов» и что самому детективу должно быть предъявлено обвинение. Маунтбэттен приложил к своему письму многословный набросок сюжета, детали которого раскрывались в письмах между Пуаро, Гастингсом и человеком, причастным к убийству. «В заключение, — написал Маунтбэттен, — лорд Луи просит простить за написанное к незнакомой ему персоне письмо и, естественно, не ждет, что миссис Кристи использует этот сюжет, если он ей не понравится. Сам он никогда не воспользуется этим сюжетом, поскольку, будучи морским офицером, не имеет времени на то, чтобы написать что-нибудь кроме коротеньких рассказов в журналы, для которых прилагаемый материал совершенно не подходит». Почти полвека спустя, в ноябре 1969 года, лорд Маунтбэттен написал еще раз. После поздравлений Агате по поводу успеха ее пьесы «Мышеловка», которую он только что посмотрел еще раз, он упоминает о своем предыдущем письме. Ответ Агаты был искренним и благородным.



«В течение многих лет меня преследовало время от времени чувство какой-то вины: «Отблагодарила ли я вас за то давнее письмо?» И какое-то неловкое чувство, что я написала вам письмо, но, возможно, забыла отправить его. Было облегчением узнать, что я отправила его. ...Идея «Это сделал доктор Ватсон» пришла ко мне из двух источников. Как-то раз замечание сделал мой зять, сказав, что «однажды получится так, что доктор Ватсон окажется убийцей», на что я ответила: «Это будет ужасно трудно технически». Я не стала обдумывать этот момент, но очень скоро пришло ваше письмо, в котором, если я правильно помню, излагалась самая интересная фабула...
Я считала эту мысль очень привлекательной (никто никогда такого не делал), но я сомневалась, справлюсь ли. Но это был вызов! Мысль сидела у меня в подсознании, и я набросилась на нее как собака на кость».
Это письмо воодушевило лорда Маунтбэттена. Он ответил немедленно, поздравив Агату «за самую прекрасную разработку моей идеи в «Убийстве Роджера Экройда». Эту книгу я считаю самым лучшим из когда-либо написанных детективов». Он также поблагодарил Агату за предложение прислать последнюю книгу, попросил надписать ее и, «если можно, упомянуть наш оригинальный контакт сорок пять лет тому назад в связи с «Убийством Роджера Экройда», что Агата любезно сделала. Итак, все остались довольны, наверно, даже стушевавшаяся тень доброго Джеймса Уоттса.

В конце весны 1926 года «Убийство Роджера Экройда» было опубликовано в Англии издательством Коллинза, а в Америке издательством «Додд и Мид», которые в 1922 году приобрели «Джон Лэйн и К°». Мастерство Агаты всегда вызывает удивление и восхищение. Детективные рассказы в двадцатые годы были частью основного чтения в широких кругах, и публика была настроена на определенные условия, оговоренные в правилах Клуба любителей детективов, — автор не должен использовать выражения типа божественное откровение, женская интуиция, стихийное бедствие и т. п. для определения преступления. «Убийство Роджера Экройда» вызвало бурю страстей. Некоторые критики выступили с гневным осуждением — «Ньюс Кроникл» назвала книгу «безвкусным неудачным разочарованием автора»; один читатель даже написал жалобу в «Тайме». Выход в свет этой книги стал поворотным пунктом в ее карьере. Трюк, сыгранный в «Убийстве Роджера Экройда», был не просто предметом обсуждения, он сделал Агату знаменитой. Люди, жившие в двадцатые-тридцатые годы, позже вспоминали споры вокруг этой книги — действительно ли автор беспристрастно выложил перед читателем все улики, но их воспоминания постоянно смешивались с воспоминанием о большом публичном скандале, причиной которого стала Агата в тот же год. Людская память — вещь довольно странная, именно поэтому и появляется столько мифов и небылиц.

С чопорного письма в «Тайме», сентенций в разных газетах, пустой болтовни в средних классах и высшем обществе появилось смутное впечатление, что миссис Кристи личность корыстная и весьма ловкая в махинациях. Такие мнения заставили публику ломать голову над личной жизнью Агаты. Обсуждение книги и самой Агаты перепуталось во всех воспоминаниях, и теперь, много лет спустя, трудно понять — где было волнение из-за «Роджера Экройда», а где — просто из-за пустяков.

(с) http://www.lady-agata.narod.ru/