Я всегда говорил, что сила есть медность,
Что железо в крови-наша вечная бренность,
Что зефирная слабость скулит псом у забора,
И любовь лишь безумие пьяного вора.
Что себя я всегда удержу от полетов,
что кремнем нарекусь, убегая от рвоты,
Что цыган моей жизни будет вольным и чистым,
Рассеченным волнами и свободным от мыслей.
Я всегда был лишь к небу
На "ты" и с коленом,
Расдосадан землей и бечевками скован.
Я любил пустоту московских аллеек,
Ненавидел тюльпаны весной как алели,
Как царапали уши кошачие стоны,
Нарушали спокойствие нежности тонны.
Мостовые под поступью неслышно шуршали,
Как экстазные крики в горле стояли,
Не решаясь взорвать мармеладные клетки,
И цыгана, и медь, и нервозные сетки..
Я всегда был один.
И в сексе, и в жизни.
В разговоре забыл, что дыханья не слышно,
Я всегда так любил лишь глазами касанье,
Уголочками губ призывая к молчанью.
Я всегда был так нем, что дрожал от рыданий,
Я всегда был так слеп, что забыл написанье
Самых солнечных слов
О природе случайных,
Красоте или танцев безумствующих теней,
Пустоте или темпов сердечных плавлений..
Я всегда был так глуп,
Так несчастен, так жалок,
Я всегда был так скуп...
Дай же шанс, умоляю!
Я- цыган без сердечных безумных мечтаний,
Я раздет пред тобою в безнадежных скитаньях.