В тот день, в тот момент.

 

                                                         

 

Больше не будет больно и плохо.

 

Сегодня не кончится никогда.(с)

 

 

 

Язык устал повторять одни и те же движения. Виски чувствовали усталость, созвучную с той, которая ныла где-то внутри. "Эта история слишком затянулось".

Это нельзя было назвать конкретной болью. Нет. Боль - это другое. Боль - это сбитое дыхание, это без слёз и похоже на проглоченные гири из советского магазина. Это уже нельзя было назвать любовью. Нет. Любовь - это пепелящиеся проглоченные ароматические палочки, дым которых струиться изо рта, пронизывая собой каждый вздох, движение, взгляд. Каждую мысль.

Это было отвыкание. Это страшное-страшное слово "отвыкание". Его не глотают. Оно попадает в воздухоносные пути как бактерия, вызывающая ужасную язву. Язва эта расползается от сердца чуть вверх, будто стремясь завладеть в конечном итоге мозгом.

Это было отвыкание. Эмоции, доселе смешанные и яркие, тускнели. В её взгляде читалась светлая грусть бессильного смирения. Больше ничего нельзя сделать. Это ясно как и то, что небо сегодня предательски молчит.

Она перелистнула страницу, слегка загнула её и прислонилась головой к стеклу автобуса. Впереди было пять остановок до дома.

Веки непроизвольно тянулись друг к другу. Её клонило в сон. Что перед бессонной ночью 20 минут дремоты? Пустяк. Но сну не суждено было принести ей покой. Окунувшись в манящую дремоту, она увидала странное.

 

 

                                                                                  …Где-то молчали, где-то любили,

 

                                                                                       По условиям жизни в этой задаче

 

                                                                                              Два неизвестных.

 

                                                                                       Они очень устали, долго искали:

 

                                                                                                Что там такое?

 

                                                                                      Это больше чем мысли,

 

                                                                                                 Но меньше, чем сердце –

 

                                                                                                Так интересно…(с)

 

Перед глазами эпизоды последних двух лет разбредались по парам и танцевали танго, вальс, менуэт и ча-ча-ча под одну мелодию. Моменты скуки, ревности, окрыления и фатализма, рассудительности и безумства смеялись, плакали, молчали, слегка улыбались,  бились в самозабвенной истерике, но непременно танцевали. Движения их были чёткими, отлаженными, и, что самое странное, все они попадали в такт с точностью балерины из музыкальной шкатулки.

Она не успела толком осознать всю необыкновенность воплощения её воспоминаний в образы танцующих психопатов во фраках и бальных платьях. Картина была завораживающая. Поочерёдно на передний план выходила одна из пар и их лица она вдруг начинала видеть особенно резко. В следующую секунду она узнавала в вышедшей паре собственные переживания.

 

Так среди танцующих неожиданно выделилась девушка в воздушном платье, вальсирующая с худощавым джентльменом, неловко держащим её за талию. В девушке она тот час узнала дрожащие ноты собственного голоса в тот самый день, когда она впервые пела при нём, в молодом человеке - его отведённый взгляд в ответ на её осторожный, но дерзкий, после того, как год назад он наконец смог внятно объяснить ей то, что он в ней не нуждается. В даме в возрасте с гордой осанкой она видела их, сидящими рядом на повалившемся дереве и смеящимися над какой-то чепухой, в седом мужчине рядом с гордячкой - их же в один момент обернувшиеся головы и машущие на прощание руки. В красивой женщине, танцующей танго с юношей явно младше её - застывшие от безмолвной ревности слёзы в глазах, в её партнёре - оттенки равнодушия в его голосе незадлого до их расставания. 

Она повернула голову налево, и внимание её обратилось на совсем ещё юную девочку, лет двенадцати, сидящую в левом углу парадной залы. Она держалась руками за спинку стула и смотрела в одну точку. Взгляд её был не по-детски сосредоточенным, в лице читалось самоотверженность и готовность к чему-то, которую с первого взгляда можно было принять за напряжение. Но её поразило даже не одиночество этого ребёнка на танцевальном вечере, а то, что она не могла узнать её. Не могла ощутить кожей воспоминание, воплощённое в ней. Она сделала несколько шагов по направлению к девочке. Та резко обернулась и посмотрела на неё своим сильным, пронизывающим взглядом, будто силясь что-то сказать. Девочка продолжала смотреть ещё несколько секунд, а затем отвела взгляд и снова уставилась ровно в ту точку, на которую смотрела прежде. В лице её невозможно было прочитать какую-либо реакцию на произошедшее.

Она продолжила свой путь и осторожно села рядом. Девочка даже не стала дышать возбуждённее. Она подвинулась чуть ближе и необъяснимая досада вдруг переполнила своим ароматом ванили всё её нутро. Она узнала запах пепелящихся ароматических палочек. Она заметила, что девочка начала медленно оборачиваться, будто что-то наконец осознавшая.

 

                                                                    Это был случайный ожог,

                                                                   и земля ушла из под ног,

                                                                   ты – пепел, я пепел… (с)

 

 

 

 

"Остановка- девятнадцатый таксомоторный парк" - раздалось откуда-то сверху. "Чёрт возьми!" - прошептала она с предыханием и поторопилась выйти.

...Снег кружился в свете фонаря. Его плавные движения напомнили ей вальсирующую пару из её сна. Она остановилась на пустующем тротуаре и полезла за фотоаппаратом. Достав непрофессиональный, дешёвый, но верно служащий аппарат, она начала подбирать более выгодный ракурс. Увлёкшись процессом и спокойствием музыки в наушниках она не слышала, как кто-то обратился к ней.

Обратившийся был юношей на пару лет старше её, в смешной шапке и с располагающим, добрым взглядом. Не добившись успеха от заранее сформулированного обращения, он слегка тронул её за плечо. Она вытащила наушник и вопросительно посмотрела на него.

-Простите, девушка, не хотел бы отвлекать вас, но вы не могли бы подсказать, как пройти к...

 

Она не слышала вопроса молодого человека. Она не слышала шума машин и музыки во втором наушнике. Она смотрела будто сквозь него и его прикосновение к её плечу отдавалось эхом в звенящем от музыке бальном зале. Она видела не его ожидающее выражение лица, а улыбку одинокой девочки. А в её улыбке теплилось воспоминание, так ей и не увиденное. Это была его рука, сочувствующе опустившаяся на её плечо в тот день, в тот момент, когда ей это было особенно необходимо. Его долгий взгляд, так ею и не понятый.

-Вам направо и до остановки, а там напротив... - завороженно произнесла она.

-Спасибо. Согласен, красота сегодня! - подмигнул он ей и ушёл прочь в заснеженную даль.

Оклемавшись, она поспешно настроила необходимый режим и нажала на кнопку. На маленьком экране высветились тысячи танцующих снежинок в столбе необъяснимо ярко получившегося света.

Язык повторял привычные движения. «Эта история слишком затянулась.». Убирая фотоаппарат, она фееричной печалью улыбнулась светящемуся фонарю. «Если жизнь –  театр, то это самый настоящий прожектор» - подумала она, и спокойно отправилось к дому. Она ощущала благоговейную теплоту только что испепелившейся ароматической палочки.

… На другом конце города Он проснулся от того, что кто-то из соседей играл вальс вперемешку с танго и чем-то ещё из латинских танцев.  Он долго не мог понять, к чему ему снился незнакомый потерявшийся маленький мальчик, и почему он так и не смог заставить его улыбнуться. Впрочем, за желанием выпить чаю, эти мысли вскоре оставили его.