конец не влез


....Туманно бывает начало всех вещей и ясно только в конце.

А я очень хотел, чтобы вы помнили меня как начало.

Жизнь и все, что живет, зачинается также в тумане, а не в прозрачном кристалле.

Но кто, кроме кристалла, может сказать рассеивается ли туман?

И хотел бы, чтобы, вспоминая меня, вы помнили вот что: то, что выглядит наиболее слабым и пуганым в вас, в самом деле, есть самое сильное, самое ясное.

Ведь разве не ваше дыхание создало и укрепило ваш остов?

И разве не мечта, которую, никто из вас уже и не помнит, построила этот город и создала все, что в нем есть?

Но если бы вы смогли видеть то ваше дыхание, вы перестали бы видеть все остальное. И если бы вы смогли слышать шепот той вашей мечты, вы не услышали бы уже других звуков.

Но вы не видите и не слышите этого, и это хорошо. Повязка, что закрывает ваши глаза, может быть снята только руками, которые соткали эту повязку.

И глину, которой закрыты ваши уши, можно проткнуть лишь теми пальцами, что разминали ее.

И вы увидите.

И вы услышите.

И все же вы не будете сожалеть, что знали слепоту, и печалиться, что были глухи.

Потому что в тот день вы узнаете скрытые назначения всех вещей.

И вы благословите темноту, как вы благословили бы свет,

Сказав все это, он посмотрел вокруг и увидел капитана своего корабля, стоящего у руля и смотрящего то на наполненные ветром паруса, то вдаль. И он сказал:

— Терпелив, слишком уж терпелив кормчий моего корабля.

Ветер дует, и беспокойны паруса. Даже руль сам ищет направление. И все же спокойно ждет капитан моего молчания. И эти моряки, которые слышали хоры огромных морей, тоже слушали меня терпеливо. Но сейчас они не могут ждать дольше. Я готов.

Ручей достиг моря и снова великая мать прижимает сына к своей груди. Всего хорошего вам, люди Орфалеса. Этот день окончился.

Он закрывается для нас как водяная лилия закрывается для собственного завтра. То, что было дано нам здесь, будем хранить.

И если этого недостаточно, тогда снова должны мы собраться и вместе протянуть руки дающему.

Не забывайте, что я вернусь к вам снова. Еще немного, и моя тоска начнет собирать пыль и пену для другого тела.

Еще немного, мгновение отдыха в попутном ветре, и другая женщина родит меня.

Всего хорошего вам и моей юности, которую я провел с вами.

Ведь только вчера мы встретились во сне.

Вы пели мне о моем одиночестве, а я из ваших стремлений строил в небе свой воздушный замое.

Но сейчас наш сон ушел от нас, и наши сновидения растаяли, и рассвет уже давно настал.

Полдень уже подходит к нам, наша дремота уже превратилась в день, и мы должны расстаться.

Если в сумерках памяти мы встретимся еще раз, мы снова будем говорить вместе, и вы споете мне песни с более глубоким смыслом.

И если наши руки встретяться в еще одном сне, мы постороим другой воздушный замок.

Говоря так, он дал сигнал морякам и сразу же они подняли якорь и сняли корабль с места, и он двинулся на восток.

И крик вырвался из уст толпы.

И он поднялся в темноту и понесся над морем, как будто протрубили огромные трубы.



Только Ал-Митра молчала, следя за кораблем, пока он не исчез в тумане.

И когда все люди разошлись, она все еще стояла одна на набережной, вспоминая сердцем его слова:

- Еще немного, - мгновение отдыха в попутном ветре, и другая женщина родит меня…