Как встречали Новый год, уже не помню. Она уехала рано - с мужем собиралась ехать на пароме в Финляндию и заодно отпраздновать. Ну, а после праздников, собственно, и началась вся наша конторская катавасия, которая и привела к тому, что мы расстались окончательно.
Надо заметить, что наша СТО как-то отдельно с самого начала существовала от всей конторы - почти всё приходилось делать самим. несмотря на то, что в штате станции не было лишних должностей и сотрудников - всем, в итоге, приходилось совмещать разнообразные функции.
И вот в конце января наша конторская бухгалтерия, посетив какой-то семинар, вдруг огорошила - все документы, которые мы наваяли клиентам, были сделаны не по последним нашим законам, которые вступили в силу после Нового года. Последовало и требование всё абсолютно переделать. Ну, а поскольку за всю первичку отвечала Надя, то на неё и свалилась вся эта дребедень. Сама бухгалтерия почему-то переделывать и исправлять свои ошибки отказалась. Мы, конечно, повыгибались, но фюрер заявил, что правильная первичка - задача СТО, и в итоге пришлось ворошить и переделывать кучу старых бумаг и одновременно изготавливать новые. Задача осложнялась тем, что наша программа не позволяла просто внести изменения налогов в базу и автоматически пересчитать всё - приходилось все делать в Exel вручную. Ну, а то, что наши бухгалтера проспали все на свете, когда еще в ноябре проводились семинары по системе налогообложения, и нас никто заранее не предупредил о введении новых ставок НДС, чо не дало нам заранее подготовиться и изменить пограмму, как-то умолчалось.
Ну, что ж, "вытерев сопли и подтянув штаны" мы принялись за переделку. Надюша оказалась просто молодцом - справилась за неделю! Все пачки новых бумажек были переданы в бухгалтерию. Но, как часто бывает, не тут-то было! Поспав еще немного, наши девушки сходили на очередной семинар, и огорошили снова - выяснилось, что и вновь переделанное надо снова изменять, а клиентов накопилось ещё больше! Конечно же, я ходил к фюреру, но ответ был один - своими силами, это - наши проблемы! И даже помогать никого не выделил, хотя девицы из бухгалтерии также лениво гоняли мух в обеденное время, и пили чаи в остальное, поскольку не могли приступить к составлению квартального и почего отчетов - документов-то нет. Видимо, на решение нашего фюрера повлияло также его отношение ко мне лично - ну, не любим мы друг друга! А это ударило по всем моим "инкубаторским" - тяжело было всем. Но хуже всех - нашему экономисту, моей Надежде.
Помимо этого, протянув до начала февраля, наш фюрер соблаговолил, наконец, рассмотреть предложения по изменению оплаты труда, которые я ему подготовил ещё в ноябре. Не дождавшись решения, один мастер Н., просто уволился на значительно более хлебное место, второй - размышлял о том же... А фюрер всё тянул и тянул... Было вовсе погано. Конечно, я, как мог, пытался защитить своих и облегчить работу, но удавалось слабо. Я уперся в стену.
Конечно, же приходилось уговаривать Надю, объяснять ей, зачем это надо, и почему все так несправедливо. Она оказалась настоящим человеком - оставаясь по вечерам, выполняла капризы нашей бухгалтерии. Да и мне это стоило немало нервов и труда. Я рад, что мои люди меня тогда поняли.
Что ж, положение о премировании было все же с исправлениями принято - что позволило сразу увеличить з\п в 1,5 раза. При этом оставались ещё резервы. Это была победа! Только ровно через месяц наш фюрер в очередной раз вытер о нас ноги, издав приказ задержать премию по причине несвоевременной переделки бумажек - а поди их переделай, когда девицы раз в неделю выясняли что-нибудь новенькое! При этом, кроме давления, никакой помощи нам не оказывалось. Больше того, бухгалтерия стала теперь ныть, что они получают меньше всех! Было тяжко.
Так и докатились в суете и противоборстве до 8 Марта. Она ушла с праздника раньше всех - спешила на очередную встречу с мужем, видимо в кино. Жили они по-прежнему отдельно, но теперь он пошел ей навстречу, решил обновить отношения. Она не могла отказать. Периодически они так и встречались. Я уже на все махнул рукой - против мужа я бороться не собирался, тем более, что она сама с ним встречалась, и не собиралась разводиться, ну а что было со мной - уже известно. Портить чужую жизнь и навязываться я не мог. А моя личная жизнь уже никого не интересовала, да её и не было тогда, все высасывала работа.
Ну, а кроме этой глупой борьбы за правильные бумажки, существовали ведь и обычные обязанности, которые никто не отменил, чтобы облегчить нам жизнь. В довесок свалились заботы по переходу на новую прогу, а это тоже требовало времени - тестировать, писать замечания и требования... И все это - одновременно!!! При этом народ три месяца жил, не зная, когда же случится обещанное повышение, ведь фюрер тянул и тянул...
И большую часть работы приходилось выполнять ей. Ну, а в середине марта мне потребовались для пересылки фюреру какие-то еженедельные отчеты, и я попросил её их сделать. Она отказалась, мотивируя тем. что и так по горло занята. Тогда я не мог давать ему ещё один шанс для гонений на нашу СТО, поэтому пришлось упрашивать, а потом и начальственно давить - т.е. потребовать, как с обыкновенного сотрудника и наобещать кучу неприятностей. МНЕ тогда эти отчеты были нужны. Вобщем, вечером 16-го это и случилось. Плюнув на все и не оставшись, как обычно вечером, она ушла домой точно по графику, в последние минуты переслав мне то, что я просил.
А назавтра, успокоившись за ночь от случившейся перебранки, утром я был ошарашен - ко мне твердвм шагом зашла она и положила на стол своё заявление. Это было вдруг. Именно вдруг, как всегда. И это было второй раз. Я не скажу, что мне стало плохо, но я потерял дар речи и только вчитывался в то, что было написано - "прошу уволить ... по собственному желанию". Почему? - Надоело!
Все же выяснилось, что она уходит к свекрови на значительно большие деньги и на зам. главного бухгалтера - т.е. с повышением. Что она не может по двести раз переделывать сделанное по чьему-то капризу. Что она не может работать в неправильной программе. Что за такие деньги и так маяться могут только дураки. А фюрер наш пусть подавится. Примерно это я все и выслушал.
Понимаю, что последние месяцы для неё выдались очень напряженными, что обстановка в фирме была ненормальная, нервозная, что поругалась она со всеми, даже со мной. Повлияло ли на её решение то, что мы отдалились друг от друга? Честно, не знаю...
Ну что ж, уговаривать на сей раз было бессмысленно при такой твердости. Я не находил ни сил, ни оснований попросить её остаться.
Фюрер к этому отнесся как к предательству - вспомнил, что год назад она обещала отработать год (а до окончания оставалось-то всего 1,5 месяца), и, чтобы было больнее велел не выплачивать ей премию по только что принятому им, наконец, положению.
Со всем этим я вернулся к ней и рассказал. Вечером мы простились, а назавтра я заболел и не пришел на работу. Поистине, все болезни от нервов! Наверное, это меня и добило - накатила температура и прочие гадости.
Но 22-го пришлось восстать из гроба и поехать на работу - надо было напечатать и подписать это чертово положение, ведь близился конец месяца, и я не мог просто так оставить всех без долгожданной премии. А вечером 22-го она почувствовала себя плохо и отпросилась. Помню, как пробуя тумпературу, положил ей руку на лоб - он был горячий. Я всегда так проверял у неё температуру, почти традиция, у неё был жар. Отвез домой, спросил, не купить ли ей лекарства? - нет, у меня все есть. И болела она после этого целый месяц...
Конечно, я звонил ей, спрашивал, не передумала ли она, но не заезжал - ведь если она вернулась к мужу, он мог там быть? Зачем, ему было все знать? Ведь это было её решение вернуться к нему? Нет, она не хотела оставаться у нас...
Ну, а жизнь в конторе продолжалась - те же заморочки, только стало ещё хуже - нам никто не собирался помогать. Чтобы спасти ситуацию пришлось переучить нашего запчастиста на изготовление первички без ошибок, каждая из которых тут же доносилась бухгалтерией фюреру, и тот неистовствовал. В конце концов пришлось начать поиски новой сотрудницы, хотя я тянул до последнего, в ожидании чуда. Пинок дал фюрер - просто велел.
В конце концов после череды разномастных девиц, собеседований, осталось две - я выбрал родственницу нашего зама - только потому, что понимал, что между СТО и остальной конторой есть непонимание и неприязнь, и надеялся, что все же родственница человека из другого лагеря поможет нашему взаимопониманию - ведь мы были вовсе не теми, за кого нас пытались выдать! А в конце концов в правде - сила, а правда будет известна и другим, поскольку скрывать нам было нечего. Скажу сразу, что так и случилось - недоверие фюрера со временем прошло, и он оставил СТО в покое. Добавлю ещё, что впоследствии уволилась наша гл. бухгалтер, заварившая эту кашу, а совсем недавно - её заместитель, и обеими фюрер был недоволен, а недавно лично заявил мне, что "пусть они делают ошибки в другом месте" - т.е. признал, что был тогда не прав. Впрочем, поздно. А тёток я и вовсе жалею - у них не хватило сил решить созданные ими проблемы достойно, но, видимо, такими их создал Господь. Мне жаль их. Им было тоже нелегко.
Новенькая уже неделю работала, сидя на месте Надежды. Я никак не мог к этому привыкнуть - я не видел её. Там была ОНА.
А 23-го апреля (через месяц) пришла увольняться Надя. Дыхание перехватило - она похудела за время болезни, под глазами были тени. Но была все же веселенькая. Позвал её к себе - расспросить. Чем болела, не сказала, рассказала, куда собирается устраиваться и что делать. Собрала свои вещи, помогла новенькой - все ей рассказала и объяснила (я попросил). Уже был конец рабочего дня, я стал собираться, стали прощаться - поедешь со мной? - нет, за мной заедут. Тогда Прощай! - "До свидания!", - почему-то сказала она. Я попытался её поцеловать, она отстранилась. Прощай! И я ушел. Пока спускался по лестнице, наверху вдруг хлопнула дверь, прозвучали шаги и замерли, будто она выбежала следом. Но я уже не мог остановиться, толкнув уличную дверь в самом низу, я вышел на улицу...
Эта полоса жизни для меня закончилась.
Что ж, она - снова с мужем, за которого когда-то вышла по любви, у неё есть определенность в жизни и планы, вероятно более обеспеченная жизнь. Ну, а что же я? Скопище проблем с отягчающими обстоятельствами, которые никуда не денутся? Оставалось надеяться, что я много доброго сделал для неё, и это останется в памяти - наши общие слова, и мои выражения, которые прилипли к ней, наше Любимое место и забавная собаченция, сидевшая у неё на компе, которую она забрала с собой? И ведь чему-то я её тоже научил? Жаль, что только был не слишком скор в решениях, но ничего в жизни просто так не проходит? Жаль, что я не смог избавить её от одиночества. Впрочем, теперь уже все поздно и вряд ли исправишь. Как есть, так и есть. Вобщем, на момент расставания нас уже связывали только светлые воспоминания о чем-то теплом и несбывшемся...