Рыжие лохмотья плясали над сырыми дровами, становясь больше и злее. Горячие языки пламени вздымались в небо, пожирая древесину и глупые мечты. От новой охапки сухого хвороста огонь взметнулся ввысь и рассыпался сотней обжигающих звезд.
Одна из них, покружив в холодном ночном воздухе, опустилась на смуглое плечо. Встряхнув темными волосами, молодая цыганка отвела взгляд от демонического огненного танца. Стремительные движения завораживали её, приковывали её взгляд, согревали тело, но сожгли надежды, опалили душу.

- Он горит т для тебя, он танцуедля тебя,- низким хриплым голосом произнесла старая толстая цыганка, стоявшая позади, - но, скажу тебе, милая моя, ты многому у него научилась.
- Спасибо, мами - смутилась молодая цыганка.
- сама сгоришь и других обожжешь, - сухо ответила пожилая женщина и, причмокивая беззубым ртом, принялась раскуривать свою трубку.
В темных глазах молодой цыганки отражались бешеные огоньки, но она ничего не ответила. Вдалеке ударили в бубны, зазвучала музыка, сразу несколько голосов вступили в песню, и над полем разлетелась вольная песня.
- Агира! Пойдем с нами, - позвали молодые цыганки, лишь на секунду вступив в освещенный круг, - все хотят посмотреть, как ты танцуешь!
Агира оглянулась, но старая цыганка уже попыхивала своей трубкой, распространяя пряный дым. Да и не хотела молодая цыганка слушать наставлений, видеть осуждающий взгляд.
Она и так знала, почему…

Здесь дров не жалели, здесь развлекали гостей. За бумажки и монеты богатые господа покупали себе немного цыганской свободы, хотели надышаться свежим ветром, забыть о богах и пустой жизни.

Агира смеялась и танцевала.

Господа думали, будто прекрасная цыганка смеётся для них, за их деньги. Они тоже смеялись, хлопали в ладоши, пьянели, тянулись к ней, обжигались…

Агира всё танцевала. Ветер разметал волосы, огненные искры окутывали её призрачным силуэтом.

Господа влюблялись, дарили мертвые камни и пустые обещания, клялись, умоляли, убивали, умирали.

Агира смеялась над ними, колдовала, завлекала.

Он приходил раз за разом, он прятался за огнем. И сегодня он пришел опять, его взгляд, обожающий и ненавидящий, заворожил Агиру. Он шептал, заговаривая пламя, горящее в её душе.
Сегодня цыганка танцевала лишь для одного человека. Гости улюлюкали и гоготали, упиваясь страстью молодой женщины. Ей хотелось заплакать, сбежать… Спрятаться в темноте. Голоса смолкли позади, юбка путалась в ногах, дыхание сорвалось – тишина и одиночество. Агира беззвучно рыдала, закрыв лицо руками и опустившись на землю.

- Погадай мне, драбаровкиня, - он нашел её…
Агира замолкла и подняла глаза: она видела только темный силуэт.
- я не умею…
- Соври, придумай, загадай и пусть исполнится, - он подошел ближе. Агира вздрогнула.
- Уходи! – её хотелось, чтоб он остался.
- я пришел к тебе, я искал тебя! - он опустился перед ней на колени, - я люблю тебя.

Он провел ладонью по густым волосам, лицу. Агира затаилась, прислушивалась, чувствуя кожей его тепло, а не огонь сжигающей её изнутри. Его лицо было так близко, что она чувствовала дыхание, тяжелое, прерывистое…
Её ненавидели, её продавали, родные отреклись от неё.
Он обхватил её за талию, рывком подтянув к себе.
Она не должна была так поступать, она должна была стать чужой женой… Тогда, но не сейчас. Вихрем проносились воспоминания, как она предавала одного за другим назначенного жениха, брата, свою любовь. Они могли убить её, изгнать, но она была слишком хорошим товаром.
Он целовал Агиру, не давая отстраниться…
Она прогнала его, потому что хотела свободы. Для себя и него. Тогда в ней зажегся новый, злой огонь. Она больше не плакала. Наверное, целую вечность.
Он обнажил её тело, защищая от холодной ночи своим теплом.
Нет, нет… он умер для неё, она сама убила его…они все ненавидят её. Пусть… он вернулся, он рядом. Она не вернется.
- я не мог жить без тебя, Агира.
- да
- я больше не отпущу тебя
- я не уйду…
Она позвала его, он не мог, не хотел противиться.