Ещё 6 августа вышла долгожданная мною публикация в The Village. А только теперь сообщаю на ФАВТе. Видимо, дожидалась особого повода. :)
Повод сегодня есть действительно особый. :) Прочитала там, в источнике, презабавный комментарий, его текст процитирую после текста беседы.
https://www.the-village.ru/village/people/people/315311-ischeznuvshie-professii
https://www.the-village.ru/village/people/people/315311-ischeznuvshie-professii
Там три беседы, цитирую "мою". Записана Александрой Тацухировой в форме моего монолога.
Люди в городе
Представители исчезнувших профессий
Чем сейчас занимаются бывшая сотрудница машинописного бюро, секретарь-стенографист и кондуктор московского автобуса
Каждый год появляются новые списки профессий, которые по прогнозам должны исчезнуть в ближайшем будущем. Нам обещают, что вскоре беспилотные автомобили оставят без работы водителей, а искусственный интеллект начнет писать статьи вместо журналистов. Составители Атласа новых профессий из Агентства стратегических инициатив и бизнес-школы «Сколково» считают, что к 2030 году перестанут существовать 57 профессий: невостребованными окажутся каскадеры, операторы государственных услуг, инспекторы ДПС и многие другие. Правда, взамен нам обещают появление 186 новых профессий и специальностей, например, биоэтиков, экоаналитиков в строительстве и тренеров творческих состояний.
The Village собрал истории людей, чьи профессии уже оказались на грани исчезновения, и узнал, как они нашли новую работу и где сейчас применяют свои навыки.
Элеонора Алексеевна Лукина
бывшая машинистка
Про правильный удар и 60 одинаковых букв
Печатать я любила всегда. В детстве приходила к маме на работу, специально для меня, дочки директора, в неиспользуемую пишущую машинку заправляли лист бумаги, и я подолгу сидела, печатая одним пальцем песни, пословицы. Пока училась в школе, родители принципиально не покупали машинку домой, чтобы развивать навык письма от руки. Как только окончила школу и поступила в историко-архивный институт, родители дали уйму денег на пишущую машинку, но я, не в силах уже ждать, купила первую попавшуюся — дешевую.
Тогда, в 1960-е годы, к машинописи относились серьезно. На факультете государственного делопроизводства она была обязательным предметом на первых двух курсах. Занятия проводились один раз в неделю по 45 минут по классической методике слепым десятипальцевым методом. Сначала учили поднимать руки с колен и ставить на основную позицию, потом мы начали печатать буквы.
Первая буква, с которой ученик сталкивается, это О, ее нужно печатать правым указательным пальцем. От преподавателя получаешь полоску бумаги, на которой 60 букв О, и схему клавиатуры, раскрашенную разными цветами. Не глядя на реальные клавиши, ты ведешь глазами по схеме и стараешься пальцами повторить тот маршрут, который делает твой взгляд. В это время ты не только запоминаешь расположение буквы, но и осваиваешь расстояния, углы, под которыми надо попасть по клавише, ставишь технику удара. Это на компьютере можно нажать клавишу как угодно, а на машинке все сразу видно по отпечатку — его яркости, равномерности, по тому, не пробита ли бумага. Когда справляешься с буквой О, тебе дают другое задание — букву А, это указательный палец левой руки. Потом О с пробелом, А с пробелом. От постановки указательных пальцев зависит то, как ты будешь печатать уже остальными пальцами. На каждом упражнении можно было сидеть хоть несколько занятий, добиваясь безукоризненной техники и ритмичности.
На втором курсе все уже печатали вслепую, появились более сложные задания: расположить материал на листе согласно стандартам бланков, напечатать огромные таблицы частями на нескольких листах и склеить воедино. Но я еще раньше бросила историко-архивный: не понравилась будущая специальность, а другой институт я окончила, уже работая. Зато по машинописи мне посчастливилось получить правильно заложенный начальный двигательный опыт. Новички как раз обычно недооценивают роль движения, думают, что достаточно просто зазубрить расположение букв. Потом доучилась уже сама по превосходному «Самоучителю машинописи» Б. И. Березина.
Про машинописное бюро и людей-роботов
Работать я пошла в машинописное бюро большой солидной организации. Занимало оно три комнаты. Как в цехе гремят несколько десятков пишущих машинок, и в этом грохоте тебе нужно разбирать чужой почерк, быть внимательной и аккуратной и молотить по клавишам с девяти до шести. У нас были только два перерыва на гимнастику и 45 минут на обед.
Сотрудники организации заполняли бланк заказа и отдавали рукопись заведующей бюро, а она распределяла работу между машинистками и вела учет сделанного по нормативам, исходя из плотности заполнения и сложности задания. Например, выше оценивалась работа, если рукопись написана неразборчивым почерком, в документе есть таблицы. Оклад был около 86 рублей, за перевыполнение нормы — надбавка 30–40 рублей. В то время в ведомственной столовой можно было пообедать копеек на 80 или на рубль. Билет в Малый театр стоил рубля 2, в Большой — 3 рубля, но, правда, в кассах их не было в продаже, покупали с рук с огромной наценкой.
Опечатки приходилось искать самому заказчику. Когда он их находил, ему нужно было их отметить и принести в машбюро поругаться. Если у машинистки проскакивали одна-две опечатки на 18–20 страниц, она обязана была перепечатать эти страницы, оплата за это шла уже без учета переработки. Обычно опечатки мы замечали сами и сразу исправляли их. У всех на столах были лезвия, ластики, потом еще появилась корректирующая жидкость и наклейки. Если же опечатки и ошибки были из-за неразборчивого небрежного почерка, то их исправление уже было не за счет машинистки. Когда почерк оказывался совсем непонятным, можно было посоветоваться с заведующей или позвонить заказчику, а очевидные ошибки заказчика нам разрешалось править самим.
Но работа в машинописном бюро — это конвейер, здесь нужен автоматизм движений без каких-либо лишних реакций. Если хочешь оставаться человеком — читать текст, который печатаешь, то скорости не будет. Чтобы печатать профессионально, ты должен стать роботом, выключить голову, распознавать и печатать не читая. Но при этом нужно держать включенным чутье, замечать и исправлять какие-то погрешности! Этому я научилась хорошо, даже чересчур хорошо. Был случай: я напечатала срочное письмо, а вскоре в машбюро прибегает большой начальник с расспросами, кому и о чем оно было. Оказалось, курьер отнес письмо куда-то не туда, и по каким признакам его теперь искать, не понятно: заказчик уехал, а мобильной связи тогда не существовало. Я при всем желании не могла ему помочь. Говорю: «Помню бланк, помню размер текста, а о чем письмо и кому, хоть голову отрубите, не знаю».
Про автоматизацию и соревнования по машинописи
С великим удовольствием называю себя «прабабушкой русской офисной компьютеризации», потому что застала целые три технологические эпохи. Между пишущими машинами и персональными компьютерами была еще эра текстовых автоматов. В обиходе их часто называли электронными пишущими машинками или машинками с памятью. В отличие от компьютеров, автоматы умели работать только с текстами, зато на них уже можно было редактировать напечатанное.
Конечно, текстовые автоматы и затем компьютеры сильно изменили труд машинисток. Стало возможно использовать электронную копию много раз, вносить в нее изменения, а не перепечатывая весь текст, моментально менять шрифт для печати на нескольких языках, сделать красивый поздравительный адрес и даже сверстать брошюру или буклет. Но автоматизация принесла и определенные трудности — и в первую очередь самим заказчикам. Так, с появлением компьютеров всех сотрудников, вплоть до начальников управлений, обязали печатать свои тексты самостоятельно.
Машинисток тоже расстраивало превращение в операторов. Вместо того чтобы молотить руками, параллельно витая в собственных мыслях, теперь им приходилось постоянно напрягаться интеллектуально. Когда первые автоматы только появились в Москве, обучение групп от разных организаций организовали в гостинице «Националь». Из нашей группы со временем осталась я одна и так чем дальше, тем больше специализировалась на внедрении технологий. Мое рабочее место сначала оставалось в машбюро, потом меня пересадили в отдельную комнату. Какая-нибудь иностранная фирма присылает машину, о которой понятно только, где она включается. Читаю документацию на английском или немецком, пробую печатать, изучаю, где ее эффективнее можно было бы использовать: одна подходила для валютной бухгалтерии, а другая — для диктофонного бюро. Потом пишу к машине инструкции и обучаю других. Лет 15 я так разбиралась с автоматами, а дальше уже пошли персональные компьютеры, и я перешла на обучение работе с ними.
На то, что зарплата стала ниже, я старалась не обращать внимания — тогда энтузиазм перевешивал. Наименования своей должности вообще страшно вспомнить: то я была ведущим инженером, то инженером-программистом, под конец работы в штате называлась старшим научным сотрудником. При всем интересе к работе мне очень не нравилось числиться кем-то другим, словно занимаешь чужое место.
[Примечание Автандилины: Зарплата стала ниже только в стартовый период внедрения автоматов. Сдельная оплата не предусматривала адекватных для такой работы нормативов. "Ты машину настраивала - работала по времени, значит - без коэффициента. А потом напечатала сразу 200 листов, так это ведь машина печатала, а не ты, - я не могу поставить тебе коэффициент больше 1". Это из разговоров с заведующей машбюро. В отличие от неё, руководство понимало, что автоматизация несёт с собою "смежные" перемены, с которыми считаться необходимо. И перевели меня на оклад, на более высокооплачиваемую должность, хотя и не подходящую по наименованию. Бороться с наименованиями руководство, понятно, не могло: для этого нужно было бы общесоюзный классификатор профессий менять. :) Технологический прогресс всегда обгоняет своё отражение в нормативных документах. Я это тоже понимала. Руководству была искренне благодарна. Но из-за наименований не могла не огорчаться. Ведь даже педагогического стажа у меня "нет" ни единого дня, хотя обучила около 500 человек. Сейчас бы - никаких проблем, называлась бы коучем, и ок!..]
Пока работала в машбюро, даже не думала измерять скорость печати. Наверное, в течение всего дня она держалась на уровне 480 знаков в минуту. В 1991 году проводились первые всесоюзные соревнования по скоростной печати, и я заняла первое место в номинации «печати на компьютере». Тогда вышло 530 знаков в минуту. Сейчас соревнований по набору текста на скорость стало много и в интернете, и в реальной жизни. Участвую в них по сей день, удается поддерживать среднюю скорость в диапазоне 500–600 знаков в минуту. А молодежь может выдать и свыше 900, они в принципе печатают быстрее взрослых, так как буквально выросли за компьютером. А когда меня спрашивают, чем мне полезно умение печатать в повседневной жизни, отвечаю, что сейчас очень много общаюсь в интернете и даже не замечаю, что печатаю, а не разговариваю.
- - -
И тот забавный комментарий. Даже с 4 лайками. ;)
https://www.the-village.ru/village/people/people/3...shie-professii#comment_2636101
https://www.the-village.ru/village/people/people/315311-ischeznuvshie-professii#comment_2636101
Marina
Про обучение машинописи и печатание О и А - полная шизофрения. (((
7 августа в 17:32
Элеонора Лукина
> Про обучение машинописи и печатание О и А - полная шизофрения. (((
Нет, Вы что-то с чем-то капитально путаете. 
13 сентября в 15:19
Там не стала распространяться, а здесь добавлю: смешные понятия у людей, даже не допускают мысли, что машинописи возможно целенаправленно учиться по определённой (и вполне себе полезной) методике. Самостийные, ишь. ))))
- - -
Рубрики:
Мысли вслух для коллег по счастью
__AvtandiLine_Автандилина
Ретро
**Машинопись3: разное
**Машинопись1: методики, тренажеры
**Стенография (стенографии посвящена вторая беседа в источнике)
Теги: AvtandiLine, Автандилина, биография, The Village, Александра Тацухирова, машинистка, стенографист, кондуктор, смена технологий, исчезновение профессий, методика освоения машинописи, пишущая машинка
 [показать] |