Как непохоже иногда похожее.
Вот, казалось бы, одуванчик. Тот, что прожил жизнь, постарел. Голова седая. На ветру он ей медленно очень, по-стариковски как будто совсем качает, но все равно пушинки-то облетают, облетают... И летят, невесомы почти. Улетают. Я их ловлю иногда руками и разглядываю осторожно. Как бабочек. Ведь и у тех и у этих крылья. А где крылья, там всегда – больнее. Или вот, тополя теребят куделю. Белый пух вычесывают часами. Он такой же бесцеремонный, как и их тополиная горечь, если вдруг к стволу шершавому прикоснуться, тут же горчить начинают губы. Но губам эта горечь – вкусно. А вот пух, мне вот он, если честно, не очень. Но, наверное, кто-то любит... Где-то я все же не прав… А, да! Красиво он кружит по тротуару. Это да, вот это - не отрицаю.
Или вот, наконец, снегопад, он ведь тоже пух, только летит не снизу.
Видели, как он кружит в оранжевых кольцах фонарного света? Нет? Так я расскажу. Он прыгает в небе вверх, хотя падать на землю должен, он толкается, он смеется, он то скачет, а то вприпрыжку, ни с того ни с сего пускается боком, он щекочет друг друга, и меня, если вдруг дотянется мне до носа, он корябает щеку кошачьими жестко-колкими усами, и все норовит холодным чем-то осесть на ухе. А когда безобразия эти ему надоедают, он степенные хороводы водить умеет. Отвлекает... А еще он любит заглядывать в окна. Он такой любопытный, что его не отлепишь, бывает, от какого-нибудь окошка, если он увидал там что-то, ну, например, чью-то домашнюю кошку. А еще он любит пугать прохожих... Что еще? Ну, не знаю... Не знаю... Может все оттого, что просто снег мне кажется на любовь похожим...