Когда я была совсем юной школьницей, и весьма эффектная преподавательница литературы, рассказывала нам о Пушкине, А.С., и о его Болдинской осени, и вообще об осени в его жизни и творчестве, я не понимала вообще ничего. Шняга – осень. Фууу… Думала я. Большей гадости быть не может.
А теперь я ее люблю. Может и агонию, может и уродство. Может и грязь. Не знаю. Может. Как люблю красивые своей некрасотой лица. Как люблю что-то, что невыразимо словами. Как люблю некичливую красоту аристократизма. Как люблю предощущение.
Для многих лето начинается с весны. Ну, может и так. Я же не спорю. Просто для меня оно начинается с осени. Да и дело не в лете. И не в его начале.
Дело в прозрачности неба. В пыли на дорогах. В ветре, гоняющем серо-белые рваные облака. В бороде тумана, стелящейся оврагами. В моросящем на всю ночь дожде. В шуршании листьев.
Осень очень музыкальна. Мелким крапом дождя, и теми же листьями, что шуршат, хрустят, издают сотни звуков. Музыкальна перестуком веток на ветру и качанием стволов.
Музыкальна гулким, перевернутым небом и барабанами луж. А утренний осенний ледок?.. Разве это не кастаньеты? А черные от воды стволы?.. Это ли не клавиши аккордеона?
Я, к сожалению, не могу передать тех вещей, тех многих вещей, за которые люблю это время. Просто мне нравится, что осень всегда спокойна, какой бы грязно-слякотной ни была, какой бы мерзко-погодной. Она всегда психоделически спокойна. Она готова ко всему. Она просветленный ожидающий неождиданьем.
Понятно, что это только моя эмоция.
Но и любовь к ней, ведь тоже, только моя.