Тот факт, что Тамерлан - кот невоспитанный, не требовал особых доказательств. Это было абсолютно очевидно само по себе: он был наглый, самоуверенный, любопытный котяра, всюду совавший свой наполовину розовый, наполовину черный нос. Утро он любил начинать с бодрого карабканья по занавескам, с погони за шуршащим пакетом или мобильным телефоном, мирно заряжающимся на полу, или любым другим предметом, пропущенным мною во время вечерней уборки. С тех пор, как я понял эту его особенность, я стал убирать все лишнее с пола. В квартире поубавилось бардака, но тогда Тамерлан начал охотиться за пятнами на стене. У меня, признаться, старые обои в квартире: много разных дырок в стенах, болтов и гвоздей для картин. Меня поначалу все это, как и Тамерлана, раздражало. Однако я уже привык к стенам. А кот - нет. Под утро у него начиналось особенно прыгучее настроение: он усаживался, напряженно гипнотизировал шляпку очередного болта-жертвы, затем подскакивал на добрых полтора метра, пытаясь зацепиться когтями за стену. Кот, разумеется, падал на пол. Собственно, эта часть его экзерсисов и вызывала у меня самое бурное недовольство. Несмотря на очевидную грациозность, присущую Тамерлану, его поминутное падение со стены на пол не способствовало моему крепкому сну. Зацепки и царапины, которые оставались на стене от его когтей, не способствовали улучшению внешнего вида квартиры и только разжигали страсть в коте. Постепенно он стал охотиться на куски обоев, торчащие из стены. Особым шиком у него считалось оторвать длинную полосу до самого пола. После этого он обычно успокаивался минут на пять, шел попить воды и погреться на батарее.

Бороться против утренней активности Тамерлана я начинал с вечера предыдущего дня. Сперва я пытался пропускать его ужин - в надежде, что кот ослабнет к утру и будет поспокойнее. Однако голодный кот скакал пуще сытого, да еще начинал грызть цветы. Цветов и так было немного в моей квартире, поэтому урон от голодного кота стал ощутимее. Тогда я наоборот стал перекармливать его на ночь, чтобы к утру он стал ленив и вял. Тамерлан тогда становился особенно изобретателен в утренних увеселениях: он скидывал с полки газеты и со страшным шуршанием старался завернуться в них. Разумеется, он еще и точил когти обо что ни попадя, а также возился с проводами и грыз их. В итоге кота пришлось просто запирать в коридоре, стеля вдоль стены старые вещи - чтобы смягчить звук падения Тамерлана с очередного шурупа или оторванного куска обоев. Постепенно коридор пришел в такой вид, что ремонт из гипотетически возможного стал насущно необходимым.

Другой жуткой манерой Тамерлана оказалась подлость по отношению к девушкам. Ко мне часто заходили однокурсницы - списать конспект-другой, поделиться свежими сплетнями из институтской жизни, попросить какую-нибудь умную книжку для чтения в метро. И все они, разумеется, тут же набрасывались на самодовольного паршивца с ласками. Его тактика была проста: притворившись дружелюбным, наивным и ласковым чудо-котиком, Тамерлан вдруг выпускал когти и пускал в ход зубы. От неожиданности девушки пугались и пытались стряхнуть дикого зверя с руки. Признаюсь, тут мы с Тамерланом работали иногда сообща - не каждую девушку я предупреждал о подлой особенности котика!

Продолжение следует...