В Киеве зима, жаркая, будто жар, жаркая, как грипп, пламени пожар. В Москве, как обычно, осень, чёрно-белая ржа, медленная смерть по-прежнему лучше скорой. Пишет подруга: в багажнике - кругленькая дыра, завтра поеду снова, обещаю, буду шустра. Не говорите маме. Не говорите мне. Вообще, не болтайте вздора. В Киеве ноги раскалывают черепа. Каждый твердит о другом: ярость его слепа. Каждый смотрит напротив, и видит, что там толпа, и чует локтями горячее человеческое море. Пишет другая подруга: вчера не вернулся брат, ушёл защищать наш Киев как Сталинград, и это, возможно, первая из утрат, и это, наверное, только первое горе. А я не пишу, я расхаживаю по Москве, в Киеве у меня подруг - сто двадцать две, каждая пишет, и каждая вроде бы человек, а остальные, как в старину говорили, воры. И, может быть, что-то не так в моей голове, но я не хочу, чтоб любая "держала ответ". Я хочу Киеву лета, и лета - нам. И, пожалуйста, скоро.