После прохлады Балтийского моря, ночь в городе К – нечто неуловимое, зажатое в руках, не имеющее начало и, возможно, конца. Фонари распластали по улицам тени одиноких людей, деревьев и зданий, стены которых отражают колышущиеся ветви. Тепло. Это долгожданное тепло сбросило с людей все, оставив им лишь футболки и легкие штаны, кому-то – юбки, шорты; тепло одело деревья в листья, пробудило множество различных цветов и теперь все разрисовано белым, фиолетовым и желтым – но это днем, не ночью. Нет. Ночные цветы – одуванчики – покачивающиеся в позднем апреле – они словно передают друг другу свои секреты, перешептываясь в свете редких автомобильных фар. Завидуют им молчаливые мостовые, выложенные булыжником, витрины закрытых магазинов и уснувших кафе. Где-то расцветают плодовые деревья. Где-то совсем недавно пробежала лошадь. И все это тайны, происходящие в городе камня и бетона. Тайна, (лишь на мгновение остановившись) которую можно узнать.

Город обрел новые значения, смыслы и качества. Весенние ботинки легко касались его поверхности, в то время, как казалось, что он заглядывает прямо в душу. Затем стало совсем душно. Уже в постели думалось, что пойдет гроза или хотя бы дождь. Захотелось слушать биение капель, барабанящих по окну, подоконнику, по разбитым под окнами клумбам. Но этого не произошло. Мы заснули…

А наутро проснулись в другом городе.