ЧТО-ТО СТРАННОЕ.

Мне так легче существовать,
Наживая сто шизофрений,
И миллионы крыш.©

Что-то странное, что-то страшное,
Непонятное и слепое,
И возвратное и отвратное
И в ответ на мольбы мне немое.
Тонкой змейкою, черной лентою,
Растворяется в дыме склееном,
Что-то странное, что-то страшное,
В мире глупом, немного растерянном.©


...Всякое "нет" означает "уже нет" или "еще нет": у "нет" - прошлое и будущее, у "нет" - история, а у "есть" истории не бывает... Самое интересное в мире - это то, чего нет. ©




Кризис. Полный. Нет, он совсем не зависит от возраста. И даже от времени года. Ну и что, что сейчас лето? Разве это имеет значение? Нет, никакого. Просто кризис. Просто нет слов. И мыслей тоже нет. Хотя нет, они есть. Просто возникают в самый ненужный момент. Например, когда только ложусь спать. Или в метро. И бегут, бегут, бегут. Интересно, куда? Я знаю, что у них есть отправная точка. Но где же пункт назначения? А он, вообще, есть? Если есть, покажите мне, пожалуйста! Я уговорю их не убегать. И они всегда будут при мне. Нет, я все же собственница. Ага.
И вообще у меня нет слов. Совсем. Ничего не пишется. Хочется писаться, но не можется. То ли чувства и эмоции настолько сильны, что я не могу найти им словесный эквивалент, то ли у меня лексикон заметно обеднился за последнее время, то ли слова, придуманные другими людьми сильны для моих внутренних переживаний. Я не знаю. И не могу разобраться в этом.
Плюрализм мнений в одной голове называется шизофрений. Просто вспомнилось. Значит я шизофреник. Постоянно слышу какие-то голоса. И они не всегда мои. Несмотря на это, эти голоса не материализуются в мысль. Не могут. У них совсем слабый потенциал. Порой, мне становится, их безумно жаль. Надо же так умудряться выжить в моей голове, наряду с другими голосами. А они сильные, раз могут.

***

Эгоизм плещется из всех дыр в городе. Иногда выйдя на прогулку совсем одна, так хочется с кем-то поговорить. Просто подойти к незнакомому человеку и пообсуждать погоду, вчерашний дождь, которого так и не было, наше тупое правительство и цвет ромашек. Просто поговорить. Но никто этого не хочет. Все заняты своими делами, все куда-то спешат, все строят свою жизнь, все пытаются добиться своей цели. Тут, нужно подчеркнуть слово "Свое" двойной чертой. Что обозначить эгоизм. Хотя не спорю, я тоже эгоистка, при чем наижутчайшая.
Но я порой, останавливаю свое внутреннее время и обращаю внимание на окружающий мир. Я начинаю рассматривать травинки и кусты, чтобы знать, что я живу, а не просто существую. Главное научиться останавливать внутреннее время, или хотя бы затормаживать его. И оглянуться, посмотреть вокруг. Ведь многое пробегает мимо, так и не достигнув нас. Хотя нет. Не правильно. Ничего не бежит. Это мы бежим куда-то вперед и не замечаем не двигающихся вокруг вещей.
Странные мы все-таки люди.
А эгоизм так и плещет.
Я что-то говорю, а мой собеседник, кажется, закрыл уши с внутренней стороны, и все слова, произнесенные мной, пролетают мимо его ушей. Он просто делает очень заинтересованные глаза, и якобы меня слушает, на самом же деле, он рассматривает мою рубашку и считает количество пуговиц на ней.
Никому нет до меня дела. Быть может тогда, я стала неинтересна? Конечно, такое может случиться, ведь у меня нет мыслей, а раз нет мыслей, бессмысленным становиться и мое мнение.
Ведь не раз я сама теряла интерес ко многим людям. И больше никогда не находила его. Пыталась дергать за ниточку, и притянуть его к себе, а потом, завязав уже не отпускать никогда. Но не выходит. А люди ведь, хорошие, даже очень и интересные, в общем смысле этого слова. И становится страшно за себя. А что если, я никогда не найду интересного человека? Что если так? Что если буду блуждать туда-сюда по проторенным мной же тропинкам в надежде, что еще осталось что-то мной неизведанное и неразгаданное. Ведь интерес теряется, когда я полностью собираю человека по кусочкам, как паззл. Хотя иногда, это очень сложная задачка. Что если, я соберу всех людей по кусочкам? Что потом? Что я буду делать? Сейчас похожее состояние. Нет интересов. Хочется просто поговорить. Тупой разговор. Но не с кем. Я уже предварительно знаю их мнение. И именно поэтому я подхожу к незнакомцам на улице и интересуюсь их мнением. Но и это можно предугадать. Почти всегда. Старые знакомые должны или сильно меняться, так же как и я, или же сохранить маленький кусочек мозаики и никогда мне его не показывать. Тогда я буду всегда заинтересована.

***

- Хочешь в небо?
- Это сказки.
- Ну, а в сказки хочешь?
- Зачем?
-Чтобы помнить.
- Можно.

***

Я не люблю тех, кто знает "почему" и "зачем". Я не люблю жить, когда предварительно знаю, чем все это обернется. Я не люблю назначенные встречи и телефонные разговоры. Люблю внезапность.
В каждом городе есть свой бог встреч, который нас "нечаянно" встречает. Если его как следует задобрить, то можно никогда не задумываться об одиночестве. Знаете, это так, когда идешь по совершенно затолпленной улице и якобы видишь знакомое лицо, оборачиваешься, смотришь, не веришь своим глазам, идешь дальше, снова оборачиваешься, знакомый твой тоже смотрит пристально на тебя, а потом уже окликивает. И вы уже сидите в кофейне и обсуждаете последние новости ваших жизней. У некоторых это случается постоянно, некоторые же ждут этого, но это никогда не произойдет, как бы они не старались. Бог встреч благосклонен только к тем, кто не думает о встрече. У меня всегда так. Думая о своих насущных проблемах, я порой и не замечаю, сколько человек за один день успело меня окликнуть. Именно поэтому я не люблю назначенные встречи. Я же и так знаю, что когда-нибудь встречу этого человека.

***

Хочется так рассмотреть время сквозь пространство, понять его величие, и научиться управлять им. Иногда одни и те же события, которые принципиально должны занимать одинаковый участок времени, длятся несопоставимо неодинаково. Становится страшно за себя. Относительность времени, эмоций, ощущений, чувств и даже боли невыносимо велика. А что если я когда- нибудь не пойму, что я чувствую? А что, если я приму настоящую любовь за просто увлеченность? Что, тогда? Никто не может ответить мне не этот вопрос. Что если я не пойму, что умерла и приму это за небольшой укол димедрола? Что если я не буду различать времени и не смогу читать своих мыслей? Что если моя голова взорвется от тех самых голосов, и я потеряю над ними контроль?
Все - таки страшно.

***

Иногда я люблю рисовать в темноте круги. Просто нули. Это для меня бесконечность. Это даже большая бесконечность, нежели перевернутая восьмерка. Ноль сильнее. Намного. Эта цифра стала моим талисманом и обозначает всю мою жизнь.
Это знак всего мира. Простой такой. И разгадать его в силах каждый. Каждый человек наделен одинаковыми силами и каждый способен развивать свой потенциал, но не все это могут. И не все это видят. Люди, озабоченные приземленными проблемами якобы идут куда-то вперед, а на самом деле стоят на месте. Видимая оболочка их жизни пропадает только тогда, когда они поймут, что все бессмысленно. Абсолютно все. Какой толк жить и стараться, если все равно когда - нибудь умрешь? Просто исчезнешь в никуда и никогда не вернешься. И смысла в этом нет. Некоторые, поняв это, начинают резать вены и кончать с жизнью, другие же, напротив, не хотят в это верить и пытаются заглушить неизбежность своими мыслями и воздушными замками. Все мы, строим воздушные замки, в независимости от наших убеждений. И все, режем вены. Может не так заметно и на самом деле, но режем. Изнутри. Прорезаем вены, истекаем кровью и умираем. Внутренне. Или же нас откачивают. А потом, найдя еще одно бессмысленное увлечение или цель, продолжаем жить и наигранно радоваться жизни. На самом деле это игра. И все бессмысленно. Ибо кризис. Осталось только подпитываться пустотой и неизбежностью, и жить от подпитки до подпитки, как жалкий вампир. Даже не надо сосать эмоции из окружающих, несмотря на то, что это искусство отточено навсегда и бесповоротно. А, смотря в зеркало и видя там отвратительную рожу, разуверившуюся в жизни, не верить, что это я и пририсовывать, а порой и рисовать заново весь свой портрет. И верить в то, что это ты, такая радостная и наслаждающаяся жизнью. Хотя кризис, поглотил тебя полностью и может уже насовсем.

***

Хочу любить.

***


Каждый хочет летать. Пусть он это и скрывает, но никому не хочется вечно жить тут, на Земле. И поэтому люди придумали красивую сказку о будущей жизни на небесах. На самом же деле, нас хоронят, засыпают третьесортной землей и отдают на съедение червякам, предварительно закрыв нас каменной глыбой, названной надгробием. А потом, когда от нас остаются кости, вандалы и медики раскапывают наши могилы и забирают наши кости, кто для личного удовлетворения, а кто для медицинских целей. Мало того, что забирают кости, так еще прихватывают и нашу одежду и гроб, чтобы ничего лишнего не осталось. Вандалы наслаждаются нашими костями, показывая их друзьям и хвастаясь ими, а потом забывают и выбрасывают на свалку, мусор из которой потом везут на городскую мусорку, и даже живущие там бомжи уже не взглянут на наши кости, и они сгниют, смешавшись с отходами птицефабрик и испорченной колбасой с шоколадом. А медики же, будут объяснять строение костей человека на нашем примере и наши кости будут сначала находится на почетном месте в аудитории, где потные студенты, своими грязными руками будут нас лапать, а порой и облизывать, чтоб узнать, какие мы на вкус, а потом, когда откопают более интересные кости, мы отправимся в шкаф, где будем пылиться десятилетиями, а потом, университетская уборщица, вытирая с полок пыль, ненароком увидит нас, и поняв нашу ненадобность, выкинет на свалку. А потом, нас ожидает такое же будущее, как и в первом случае.
Летать хочет каждый. Но не у кого это не получится. Небес не существует.

***

Я очень часто езжу в метро. Я люблю его прохладу и некую бесконечность. Я люблю ходить по мрамору и рисовать на нем привычные запятые. Иногда, правда, я ставлю и точки. Жирным росчерком ног я оставляю следы, в надежде, что, кто-то, увидев их, захочет меня найти.
Я люблю рассматривать лица людей. Утром их можно расклассифицировать и увидеть людей двух типа. Первые, это те, кто идут на войну, кто, даже если не выспался, пытаются показать свою бодрость и готовность к атаке, другие же напротив, хоть может и выспались, изображают усталость, которая давит на них огромным грузом на их плечи. Будто им наплевать на жизнь, свою и чужую, лишь бы дали утром поспать побольше. Будто эти пятнадцать минут сна что-то решат. Я люблю по утрам заглядывать в лица людей, и угадывать к какой из групп они принадлежат. И угадывать их планы на этот день.
Вечером же лица у людей совершенно разные и не подлежат классификации. Некоторые радуются, как малые дети, что вот, наконец, удастся развлечься, другие наоборот едут к своей кроватке и грезят о сне, третьи думают о том, не поругают ли их родители, что они пришли так поздно, но на самом деле они думают о том, почему они до сих пор девственники. Но, несмотря на столь разнопестрость толпы, все они находятся в своей оболочке и не хотят выбираться из нее. Они смотрят вокруг, но ничего не видят. Они натягивают гримасу радости, приветливости или отчуждения, которую потом тут бросают, выходя из метро. И поэтому очень сложно идти по вагонам. Тут на полу, кучками лежат маски, но никакая уборщица их не уберет.
На дверях в метро надпись "Не прислоняться". Не прислонятся к другой реальности, ведь там, за дверьми, ветер правит всем и огоньки, отливающие оранжевый цвет рисует на воображаемом потолке картину мечты. А ветер, подкидывая их все выше и выше, делает картину реальней. Хочется убрать эту преграду с запрещающей надписью и ринуться в мечту. Но я не умею ходить сквозь стены. Приходиться сидеть внутри железного монстра, заглатывающего каждые три минуты сотни людей, и прислонившись в двери, любоваться тем миром, в который я так и не попаду. А поезд, приехав к назначенной станции, выплевывает меня на встречу уже новым людям в уже новых масках. И я снова пытаюсь их разгадать, параллельно рисуя ногами, закодированное письмо для того, кто может, найдет меня. Я веду линию к выходу, и тут эскалатор кончается, а я так и не закончив свое письмо, выкидываюсь навстречу реальному миру.

***

Ну вот. Уже забыла, что хотела написать.

***

Кризис. И он дает о себе знать. Вроде бы есть что писать, но мысли приходят в совсем непонятный момент. Я пытаюсь их запомнить, выучить, но когда сажусь за компьютер все они разом вылетают из моей головы и устремляются прочь. Фантазии не хватает даже на то, чтобы закончить произведение с уже несколько раз промотавшимся в голове концом. Нет сил даже на то, чтобы выудить из головы те крохи мыслей, которые только-только, вот недавно парили вокруг и не давали заснуть. Я давно разучилась писать на бумаге. И даже рисовать. А печатая очередную чепуху, и проводя пальцами по клавиатуре, при этом давя на кнопочки, нередко делаешь опечатки, которые при дальнейшем прочтении не замечаешь, и только тогда, когда тебе тыкнут в лицо твою ошибку, ты говоришь себе, что теперь и отныне будешь всегда перепроверять свои произведения, чтобы больше не случалось таких казусов. Ведь тебя и саму выводит из себя, ошибочная орфография и пунктуация в чужих произведениях.
Метания. Стразу берешься за несколько работ. Порой параллельно пишешь 3 рассказа, а потом, мысли, уже окончательно смешавшиеся в голове не дают закончить не один рассказ и именно поэтому, ты начинаешь писать стихи. Белые такие стихи. Но несмотря на ненужность рифмы у тебя ничего не получается, сколько бы ты не пыталась. Ошибки следуют одна за другой. Ты берешься за картину, а потом, поняв, что уже твое мастерство не настолько отточенно, а таланта никогда и небыло, ты бросаешь это дело и возвращаешься к рассказам. Но ничего не выходит. В результате образуется такая папочка из незаконченных работ, которая с каждым разом уплотняется на жизнь и ее уже страновится невозможно перенести с того места в более видное, что бы не забыть, и она лежит там и пылится, в результате чего, ты забываешь о ней и только через вечность, нечаяно наткнувшись, не поверишь написанному, не поверишь тому, что это ты написала, не поверишь, что у тебя могли вообще возникнуть такие мысли. И тогда, ты полностью потеряв веру в себя, впадешь вновь в кризис. Этот мучительный кризис, как заточение в подземной тюрьме, и ты сама не сможешь выбраться оттуда, придется звать кого-то на помощь, но уже никто не откликнется.
Кризис, что поделать.

***

Защитный цвет моей кожи. Пальцы. Небеса. Глаза. И немногословность. Поцелуи на расстоянии и взгляды из-под тени. Призрачно. Но все же чего-то не хватает. Все еще.


***


Всякие люди оставляют следы после контакта с моей жизнью. Это можно сравнить с взаимодействием моей кожи и солнечных лучей. Когда солнце обжигает очень сильно, и у меня нет от него защиты, оно оставляет такой нелепый ожог на моем теле, с которым я борюсь на протяжении нескольких недель, а потом, полностью избавившись от него, еще долго о нем вспоминаю. Этот ожог очень болезненный и требует очень тщательного ухода, чтобы от него избавиться. Но существует еще и другой вид взаимодействия. Это бережное покрытие приятным цветом на кожу. От такого загара не хочется даже избавляться и я, смотря на него, любуюсь и вспоминаю солнце только хорошими словами. Так же и с людьми. Некоторые оставляют болезненные воспоминания, от которых хочешь избавиться, и приложив немало усилий, забываешь о них навсегда. Другие же напротив, оставляют воспоминаний не в таком большом количестве, но хочется всегда их вспоминать.

***

Не пишется. Хотя может просто лень. Ведь, если сесть за компьютер и сосредоточится все будет прекрасно писаться. Я, наверное, просто ленивая. Ленивая дура. Ленивая дура - малолетка. Лучше не думать об этом и просто верить в небо. Хотя верить в небо глупо и бессмысленно. Ведь по сути дела его то и нет. Совсем. В смысле, там, где небо в нашем понятии - пустота. Страшное такое слово. А я ребенок. Все еще ребенок. И верю в небо. Это очередная сказка. А зачем ребенку вера? А любовь? Понимание?
Ребенку чего-то не хватает. Понимания. И человека.



***

Третьесортный кофе все бил по зубам. В воздухе чувствовались те нотки сигаретного дыма, которые только я могу уловить. Над нами висела лампа, но мы ее не замечали. Люди вокруг куда-то бежали, путались, и, останавливаясь, зачем-то спрашивали про дела друг друга. Мне показалось, что сейчас дунет прохладный ветерок, и мы окажемся в кофейне где-то на окраине Бостона, где никого не будет, и будем пить мате. Но, моя интуиция снова меня обманула, и мы все еще сидели в каком-то модном арт-кафе в центре нашего города. С улицы пахло жарой и угнетенностью. Мы молчали.
Я хотела, было уже начать говорить о нынешней ситуации с погодой в нашем городе, как мой собеседник произнес:
- Сочини мне стих.
- Прямо сейчас?
- Угу, - как-то сонно он произнес, при этом раскуривая уже шестую сигарету - Сиюминутно.
- А про что?
- О любви.
- Я же ничего про нее не знаю. Хотя, - произнесла я, закрыв глаза - если поделишься сигареткой, то сочиню.
Следующие три минуты, можно было разбить на кусочки, перенести их на бумагу, и из этого получилась бы недурственная фотосессия под названием "Как несовершеннолетняя девочка, давно "уже" бросившая курить, возвращается к старым привычкам", а снизу сделать надпись "Наслаждение".
Я же, пытаясь отогнать ненужные ассоциации и, на самом деле наслаждаясь этим бурным сочетанем кофе и сигарет, вдруг сказала:
- О фигне не говори,
О ней все сказано.
Сердце полное фигни
Молчать обязано.

Просто вырвалось само. Ничто даже не толкало.

***

Меня бесит моя непостоянность, но я люблю спонтанные поступки. Меня бесит сумасшествие, но я люблю безумие. Меня бесит недоговоренность, но я схожу с ума от немногословности. Я не люблю противоречия, но всегда вступаю в споры. Порой я не могу понять себя, но мне это доставляет неимоверное удовольствие.
Я не странный человек, хоть меня так нередко называют, и я не отличаюсь от всех других. Я люблю простых людей, но в то же самое время, необычных.
Необычная простота. Порой, даже это становится реально.

***

Иногда мне бывает очень холодно. Нет, это не тот холод, который возникает из-за низкой температуры за окном, и не тот, который бежит рысцой по моему телу в минуты отчаяния и волнения. Нет, это совсем другой холод. Он возникает когда становится очень пусто внутри. когда еще одна искорка перегорает, а до новой еще очень далеко. Когда уже нет надежды, и чувствуешь свою безысходность. Когда не страшно, а просто странно. Когда хочется спрятаться в воротник повседневности, чтобы обо всем забыть. когда погружаешь во все мелочи и пытаешься уловить каждую детальку, считая ее очень важной. Когда уже нет людей. Просто нет. Внутри. Когда даже незнакомец кажется приветливее (бывшего) "родного" человека. Когда, не зная, что делать, начинаешь придумывать себе хобби. Когда нет друзей...
...почти всегда.

***

Я говорила о том, что мне не нравится переписывать написанные работы, и это меня угнетает. Пыталась красочнее описать такое состояние, украшая свою речь неподходящими эпитетами. Со стороны это, наверное, выглядело очень глупо. Еще я рассказывала о том, что часто вынашиваю одну идею, а т.к время движется гораздо быстрее меня, эта идея теряет свою актуальность, и повесть не пишется, а потом появляется еще одна "гениальнейшая" идея, но она отправляется туда же. Так и живу я, от маленького рассказа до рассказа, делая еще остановочки на стихах. Я очень ленива.
Но, видимо, слов было не нужно. Он лежал рядом, тоже на газоне, закрыв глаза, слушал ветер. Он не слушал меня, но отлично понимал. Странные взаимоотношения. Когда, он потянулся за наушниками, при этом зацепив краем кед мои брюки, я не выдержала:
- Ты же не слушаешь меня...
Небо было по-призрачному серым. Там в дали, надкусив у неба кусочек, двигались тучки, цвета чуть темнее, чем само небо.
- Кажется, будет дождь, - как ни в чем не бывало, ответил, пой собеседник.
- Вот, а тебе не стыдно?
- Хе, - якобы покашляв, сказал он - Почему мне должно быть стыдно?
- Ну... Привязал меня к себе, а еще и не случаешь.
Веревка, связывающая наши руки, натянулась, и мне стало невыносимо неприятно. Я, дернув ее на себя, опрокинула его на траву.
- Ну, ты же сама сделала свой выбор.
Дальше мы просто лежали на газоне, любуясь серостью нашего неба. И вскоре полил дождь, а мы смеялись, как малые дети.

***

У каждого свое небо. У каждого оно пахнет по - разному. Вот у меня, например, утром оно кисельно-молочное, днем - приторно сладкое, вечером - дурманяще-пряное, а ночью -мятно-прохладное. Еще у него разный цвет. Порой, мое небо бывает и зеленым. А порой и красным. Иногда, я даже могу сама его разукрасить. Гуляя по лесу, собрать в корзинку красок, а потом, сидя на подоконнике, и намочив кисть растворителем из молока, начать красить. Это очень трудное занятие, хотя и безумно увлекательное. Ведь изменение цвета моего неба непосредственно отразится на цвете неба другого, того, кто рядом со мной. И конечно на погоде. Если отвлечься на секундочку, то можно сделать так, чтобы ближайшие два дня не было дождя. И никак это не исправишь уже.
А можно еще и делать звезды. Нужно только собрать в речке сверкающих камушков и закинуть со всей силы, как можно выше. При этом метиться надо как можно дальше от луны. А то некоторые могут ненароком попасть на нее.
Небо можно потрогать. И попробовать. А можно подглянуть на небо того, кто рядом. я однажды увидела небо другого. Оно было хрустальным на вид, правда, на ощупь напоминало снег, пахло корицей, а на вкус было, как соленый огурец. Видимо неважный из другого небоделатель.
Было такое, что я не видела своего неба. Ведь его не все умеют видеть и делать. Многим просто это не дано. А некоторые только постигают азы этого искусства.
Общее небо, которое видят все - неинтересное. Оно может быть, только синим, голубым и серым. Ну и черным порой, когда совсем-совсем плохо. Видеть общее небо постоянно - ужасная вещь. Хочется просто пнуть горизонт и разорвать ту финишную ленточку, А небо свернуть в рулон и закинуть куда-нибудь на Марс. Увы, это мне непостижимо. Пока. Пока, я способна только на рисование убогих тучек, да закидывание звезд.
Сейчас я не вижу своего неба. Только общее. Благо, в последние дни, оно серое. Быстрей бы вернуться...

***

- Слава богу ты не само совершенство, - сказала я, как только мы завернули за угол.
- Почему?, - без ноточки заинтересованности сказал он.
- Потому, что можно стать лучше. Или сделать тебя лучше. Своими руками.
- Рукодельница.
- Давай без язвительности.
Мимо плыло человечество. Прямо слева. Оно неторопливо делало маленькие шажки, и передвигалось вперед, "к намеченной цели", при этом чавкая, сося чупа-чупсы, грызя яблоки и семечки и жуя поп-корн. Под их ногами, валялись огрызки и надкусанные яблоки. Издали эта толпа напоминала кучку мусора. Так вот какое впечатление производит все человечество.
- А ты кто?
- Человек.
-Ты в этом уверена.
- Угу, - пробурчала я себе под нос.
- А я нет.
- А ты вообще кто такой?
- Не будем переходить на личности.
- Нет, я в буквальном смысле: кто ты такой? Я ведь тебя не звала. Сам пришел, привязался и не отвязываешься. Кто ты такой? Я ведь не знаю совсем.
- А это имеет значение?
- Нет, но любопытство...
- Раз это не имеет значения, давай не будем затрагивать эту тему.
- А звать тебя-то как?
- Человек.
- Значит меня так же.
- Хы... Не издевайся.
- Ты хочешь сказать, что я не человек?
- Еще бы, как будто ты сама не знала.

***

Буковки куда-то бегут. я лишь успеваю нажимать на кнопочки, а они начинают свое состязание. Порой, если мне очень сильно постараться, то оно не будет иметь конца. А вообще, страшно же когда без конца, то есть есть начало, вот он, где-то сзади болтается, настоящее, то есть "теперь", держишь в руках, а конца нет. Сколько бы ты не пыталась переменивать нынешнее "теперь" на будущее, конца не будет. И буквам страшно, я ведь пишу и пишу без остановки почти, а они бегут и бегут, а конца не будет. Может просто перестать писать?
Хотя, это уже почти так. Для кого я пишу? Ведь для себя, ведь просто так.
Просто перестать писать.

***

Мы не курим натощак
Сигареты из бумаг.
Мы хотим уйти туда,
В сумрак и не прийти
Назад.
Чай мы пьем из трубочек,
С бабочками дружим.
А порой бывает -
Раз - и нету спички,
И закурит кто-то за углом,
А под нами бродит мелкий дождь.
И уйти мне помешает по - английски.
Я расстроюсь, но не сбегу,
Спрячусь где-то под столом,
Буду нюхать цвет стихов,
И наслаждаться жизнью.

***

Да, я понимаю, что все уже бессмысленно.
- Эпиграф уже написан.
- Ну и что с того? Что меня остановит стереть все и забыть?
- Стереть ничего. Забыть - многое. Или просто я.
- Не смеши.

***

Пусто. И я не попадаю туда, куда хочу. Мне сложно писать диалоги. Я люблю слушать чужие стихи. Я люблю читать, попивая какао.
У меня нет смысла и сюжета, ровно, как и у моего рассказа. Да ну, не важно. Главное высказаться, выписаться, чтобы потом не было мучительно больно. И чтобы не сорваться. Не начать вновь пить кровь у мира насущного и резать себе вены. Глупо. Глупа.
"Ку-ку", - ах, я же совсем забыла. Кто-то прячется за створкой окна, там, и сидит на карнизе. Там, за окном, совсем другой мир. Когда-то мой. Именно когда-то. Эта связь утеряна. Навсегда-ли? Нет, я не боюсь, я даже осмелюсь посмотреть тебе в глаза и на себя в зеркало.
Пусто.

***

- Ммм... Да...
- Понимаю.

***

Зачем делить все на части? А? Я этого совсем не понимаю. Хорошее такое слово. Со-всем. Совсем. Не понимаю. Половинчатость и всю жизнь искать и жить в надежде, что ты станешь целой. Или целым. Хотя, как сложится. Быть может тебе суждено всю жизнь жить половинчатой жизнью? Безнадежно как-то. Хотя нет, это даже не зависит от человека, разделенного с тобой. Половинчатость не в этом. Просто нужно стать цельной. Не целой, цельной. Мне бы не помешала горста определенности. Именно горстка. Каплями она не мерится. И слез. Совсем чуть-чуть. Чтобы плакалось тогда, когда хочется. И таланта. Немного. Хотя талант, что это такое? В принципе - это упорный труд. Упорства бы... Хочется ведь. И немного гениальности. Не помешает. Получается так, что надо вновь составлять себя по кусочкам. К черту... Буду жить НЕцельной, такой, какая есть. Просто, чтобы жилось. Главное, что понимают.

***

- Ты пропустила тут запятую.
- Кому какая разница?
- Ведь правда. А тут, кстати, пропущенная глава.
- Знаю - знаю.
- Забыла написать диалог, снова?
- Ну да, как всегда.
- И уже пропустила жизнь.
- Засмотрелась на дождь.

***

Хорошо, когда тебя понимают. Создается ощущение уверенности, пусть и наигранной. Когда тебя понимают, ты готова творить. И хочешь постоянно говорить. Когда тебя понимают, наступает спокойствие. Не предсмертное, а такое удовлетворительное, чтобы просто отдохнуть. Когда тебя понимают, становится столь неважным то, что ты начала рассказ с кризиса, а закончил пониманием. Когда тебя кто-то понимает тебе наплевать на то, что у твоих букв нет конца. И наплевать на любовь и дружбу.
Понимание. Упоительное слово. Жаль только, что тот Человек, что меня понимает лишь плод моего воображения. Очень жаль...



-Он улетел..?
-Нет, он всегда рядом, всегда со мной.
-А где же он..? Тут же четкие границы между тобой и тем, кого нет рядом с тобой...
-А ты посмотри повыше, увидишь.©
]

LI 5.09.15