Хименес Хуан Рамон             

              Я розу грустную в тот вечер
            в задумчивую флейту вдел,
          чтоб музыкой и ароматом
         озвучила сырой предел.

                    Пусть оживет в ней женский голос,
           растерянность и доброта,
            хрусталь печали и улыбки,
             мед взгляда нежного и рта.

                 Пусть темнота и трепет пальцев
     перебирают неспеша
          ленивые уста, в которых
          очнулась песня камыша -

                  точь-в-точь напев неразличимый,
             слетающий с вечерних крон,
                когда, едва коснувшись слуха,
               меж листьев ускользает он...

                И вот я розу к ней приставил,
             чтоб не могли ее унесть, -
            пусть музыкой и ароматом,
          рыдая, подает мне весть.