- Следуй за мной, - манил хриплый голос. - Я расскажу тебе, я .. я расскажу тебе.
Я расскажу.
Я расскажу тебе, почему небо такое зеленое, почему трава сыреет зимой, почему звук бывает треугольным. Только следуй за мной.
Я расскажу тебе почему сталь деревянная, почему лучи солнца умирают на асфальте, зачем разум раскрыт, зачем луне пальцы.
Следуй...
И он следовал. Вспотыкался и следовал, периодически чихая от пыли, попадающей в его прохладные, слепые глаза, чихая от раскинувшихся над ним полем, чихая от птиц, прячущихся в разрытых могилах.
Он следовал.
- Стой! - приказал голос. - сядь.
Он присел на нашатырный пень, утыканный плутониевыми сучьями. Он сел.
- Вставай!! - прогремел хриплый голос
Но он не мог встать, он чувствовал жар, медленно пронизывающий его бедра, и острые, накаленные лезвия, впивающиеся в плоть. Ошибка? В чем?
Разве не этот голос вел его по мыльной дороге, по изкривленным прудам и ржавым деревьям?
- Небо зеленое, - начал голос, - оно такое есть.
- Но почему?
- Потому!
- А почему трава сыреет зимой?
- Так надо!
- Ты убьешь меня?
- ТАК НАДО!!! - возвысился и сломался хриповатый голос, а жар становился все нестерпимее, жег, ЖЕГ, и плоть трещала, впервые он почувствовал запах жаренного мяса.
Собственного мяса.
И закричал.. ЗАОРАЛ.
- ХВАТИТ ПАНИКИ! НЕНАДО ПАНИКИ! - перекрикивал вопли слепого хриповатый голос. - НЕНАДО ПАНИКИ Я СКАЗАЛ, и слепой почувствовал как уксус оседает на его языке,вливается в гортань, течет по пищеводу и взрывает детский желудок, растаскивая на молекулы его стенки.
Он захлебывался, а из пустых глаз лились потоки соленых, горьких, обманутых доверием слез. Он испытал чувство безысходности, забыв о запахе жаренного мяса, забыв о уксусе, разъедающем его язычок. И жизнь пролетела пред ним... Чудные стаи трехголовых арбузов бежали к водопою. Они пили серу, измученную прохладой июльского, знойного дня, он увидел пьяного, трехколесного отца, бьющего его туалетной лозой. А потом отец душил его, барабанной перепонкой, прекрывая ванильный кислород.
Он видел степь, по которой гулял со своей лысой, немой матерью.. Чувствовал ее любовь.
А когда он боялся, он залезал под яблочный салат, и дрожал.. И читал молитву

Господи, неиспусти гром во привенжеце своем,
Гной и печь прости мне, и шепот.
И Страх пред тобой мой, вениловый, изыди духом своим
В землю головой, пустобродной, крайней.

Секунда. Секунда. Мрак. Возвращение в реальность, и сломанная нога изгалила кость.. А лицо страшно варил уксус, слепые глаза варил уксус, смешиваясь со слезами обманутости, шипел и варил. Злой ангел, изыди духом своим в землю головой, пустобродной, крайней.
Да будет имя твое сковано парником и теплоходом
и
и.. мысли обрывались, на смену вставала вершитель боль. Вершитель боль.
А сломанная нога уже осыпалась крупной солью, не слезной, морской. Треск. Вторая нога сломилась под ударами лома. По коленям, каплями, стекал величественный уксус в рану.
- Знаешь почему лучи солнца УМИРАЮТ НА АСФАЛЬТЕ?
- Я СПРАШИВАЮ, ТЫ ЗНАЕШЬ ПОЧЕМУ ЛУЧИ СОЛНЦА УМИРАЮТ НА АСФАЛЬТЕ, ТЫ МЕРЗКОЕ НИЧТОЖЕСТВО?
........... Мычание......... Слепой ребенок извивался на раскаленном стуле как змея, отрубленные ноги бережно лежали в кровавом тазике, а наколотые на шило глаза, которым несуждено было увидеть свет, будь то прошлое, не говоря уже и о будущем, нашли убежище в мраморной шкатулочке.
И воздух рассекал лом. Круша коленные чашечки, бедра..
А плечевые суставы рвались, поднимаясь за спиной. Обгоревшая плоть снималась доской, усеянной гвоздями, лом ломал а уксус обволакивал изнутри.
Удар.. Мозги взрывом легли на стену, стекая. Пустота.
Теперь в подвале находился лишь окровавленный отец, допивая бутылку разбавленного с водой спирта, держа в другой руке лом.
Он поставил бутылку рядом с нашатырным пнем, утыканным плутониевыми сучьями. Из угла взял пилу.
Плюнул. Желтая слюна совершив оборот, повисла на окровавленном тазике, где лежали отрубленные детские ножки.
- ТЕПЕРЬ ТЫ ЗНАЕШЬ, ОТРОДЬЕ, ЗАЧЕМ ЛУНЕ ПАЛЬЦЫ!!!
- ТЕПЕРЬ ТЫ ВСЕ ЗНАЕШЬ! - орал взбешенный отец.
Он лихорадочно осмотрелся. Пила, освобожденная от кровавых рук, шлепнулась на пыльный пол, и еще долго извивалась и вибрировала.
Отец взял дрожащими руками топор.
- Интересно, ЗАЧЕМ ЖЕ ЛУНЕ ПАЛЬЦЫ?! - размахнувшись, он откинул топор назад через ноги, машинально перевернул его острием вперед... ВЗМАХ!
Мозги взрывом легли на стену, стекая. Пустота.