Ангелы северозападного крыла: велосипедисты, курьеры вдоль и поперёк Лениградки. Последний день лета
29-08-2022 15:29
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
Ангелы
Весь август стояла сухая жара, деревья сжались, пожелтели и потускнели так, как в октябре примерно.
Многие из них скинули избытки листвы, внезапно ставшей тяжёлой, ненужной и омертвелой - покрыв сухую траву покровом скрученной падалицы, напоминающей чай.
Это когда листы легко распадаются в рыжеватую пыльцу, раз уж неделями погода стоит сухая и пыльная, а ещё порыжелая точно в степи: Москва в степи это ли не оксюморон?
...а мне наскучил тарарам этих побед и поражений...
...обычно подобный процесс накрывает городские деревья осенью, завязанной на перепады температур и первые заморозки, однако, этим летом случился очередной климатический сдвиг и приметы одного сезона наложились на приметы из другой оперы.
Это и означает появление нестандартных феноменов.
Из-за того, что они повсеместны (на Соколе и на Аэропорте, по крайней мере) и незаметны (не бросаются в глаза), это не значит, что они традиционны - в сентябре и октябре, когда листва, обращенная накопленными нитратами в луковую шелуху, падает вниз, обычно уже идут дожди, не давая листве рассыпаться в прах.
Я обожаю этот осенний отвар, благоухающий миксом постаревшей травы, переживающей предпоследнюю одубелость с листовым байковым заварочным материалом, который с такой щедростью разбрасывают бесполезные деревья, вроде чахлого городского ясеня, тополя или клёна...
...особенно ясеня: чем бесполезнее дерево, что самоуглублённее его бытие, тем эти ароматы более терпки и стойки.
Одервенелы вертикальными оттенками, фактуристы даже в заочном восприятии, в умозрении...
Идёшь по улице и словно бы плывёшь по интровертной реке собственного самопоглощения: строй агрегатного состояния улицы и двора (я пишу эти строки, представляя себе асфальтовую дорожку на входе в наш квартал, возле мусорки и таинственной двухэтажной сторожки техников, площадка возле которой используется для автостоянки работников офисного центра "Алкон") автоматически переводит агрегатное состояние осеннего покоя в какую-то дополнительную задумчивость, словно бы перевязанную паутиной.
Пользуешься августом как чужим достоянием на вырост: вышел на улицу, где кто-то забыл выключить печь и солнечное электричество припекает макушку.
Не ты включил, не ты платишь, полнокровно (соприкасаясь максимумом поверхности) ощущая тепло на себе - одновременный загар и поглаживание, мысленные мысли, разогретые до состояния песочного печенья и заочный горизонтальный ландшафт, который не видишь, но, что ли, предвкушаешь...
...и да, он песчаного, песочного цвета с алым (но в сторону оранжевого) подбоем, от него видны лишь очертания, только границы, совсем как у пустынного миража или же у объектов Анны Желудь, то есть, плоти нет, одёжки тоже, предвкушать можно только идею ландшафта - холмов и граней домов, вот как у кубистов или Сезанна...
И этот умозрительный мираж висит над землей, точно лист иллюстрированного календаря с картинкой в картинке.
Москва от погоды меняется, превращаясь в чреду курортных слобод, из-за чего нет мысли сбежать отсюда куда-то к воде, в парк у водоема, за город...
...тем более, что и сбежать-то, в общем, некуда.
Весьма интересное состояние пришпиленности к времени и судьбе - особенно на фоне дебатов про шенгенские и выездные визы, мерного помахивания гильотины, заменившей часы-будильник: что-то тикает за кадром, покуда москвичи и гости столицы бегают по опустелымпомещениям магазинам.
Это ведь тоже ещё один сдвиг и наложение обычностей в необычном порядке - августовская пустота августовского Парижа, к примеру, где Орсэ заменено на Третьяковку в Лаврушинском переулке, разросшимся до размеров приморского бульвара.
Смотрю на гастарбайтеров возле нашего Алкона: они не просто чувствуют себя в своей тарелке, внутри уплотнившегося зноя, но словно бы всячески это подчёркивают гибкой, уверенной пластикой.
Их жара экстравертна и позволяет плыть по Усиевича и Яковлева брасом практически.
Южане кутаются в жару как в меха, как в складки парчовых халатов.
Как в весточки с родины, как в громадную голограмму родных просторов, занесенных в Москву понятным науке способом.
Кажется, ещё чуть-чуть и погода добавит окоёму самаркандского песка...
И тогда они садятся на велосипеды и развозят заказы.
Развозят заказы, словно бы разрывая на финише незримую финишную ленточку в цвет своих одежд - салатных, бордовых, лимонных, сине-задумчивых...
Тысячи курьеров одномоментно летят по Москве в разные стороны как стрекозы, ниточками разноцветных интенций, вышивая узор поверх проспектов, переулок да тупиков, делают видимой инфраструктуру желаний города, что кажется пустым, несмотря на ежедневные пробки.
Иногда мне начинает казаться, что курьеры и мотоциклисты, гонщики и разносчики пицц - главные ангелы-хранители мегаполиса, доразвивашегося до состояния пустыни: я иду по Ленинградке и смотрю на шоссе - машины идут рядами на нерест, но водителей не видно, словно автомобили идут на автомате...
...к кромке проспекта жмутся синие автобусы и они тоже пусты, проницаемы на просвет, на прострел и прочая...
А курьеры снуют по горизонтали персонажами Босха, разноцветные, подвижные, юркие, живые.
Зеленые, желтые, оранжевые, пурпурные, красные...
...возникают из ниоткуда и пропадают в арках парадных, смотрят в свои волшебные смартфоны, не отрываясь, точно подпитываются для следующего вызова.
Ни разу не вызывал, так как мне они кажутся грёзой, слезой комсомолки, тоской одичалого интеллектуала, пришпиленного к Третьяковке, но за разными углами и извивами жизненного сюжета пропадающего в жаркой Москве, эволюционирующей к концу августа до околоплодных вод слоистого (а то и илистого) смога, внезапно попадающего то на бульвар Распай, то на набережную, недалеко от Централ-парка.
Отзывчива русская душа, вмещающая целый мир, да не тот; людей, да не тех, мы только позже поймём, что с нами всемипело и боролось было сегодня и вчера, в новолуние...
...знаю, что завтра обещали дожди и курьеры, напоминающие кровеносные тельца иммунной системы анонимного городского хозяйства, спустятся в метро, которое было про-явлением инфраструктуры обитания раньше.
В доковидные времена третьего, второго и первого индустриальных переходов.
Теперь же всё истончилось донельзя и разноцветные курьеры являются ныне тем, кем раньше были вестники богов, толкователи сновидений, весталки, марафонки и марафонцы заочных олимпийских игр - ну, то есть, героями текущих времён, заполняющих пропуски в столичном синтаксисе и самые отъявленные социальные зияния.
Иногда я мечтаю, что в их целлофановых и пластиковых коробах книги.
Учебники, ну, или, хотя бы игрушки...
...хотя бы Евангелия...
...тетрадки, хотя бы, блокноты, альбомы для рисования, хотя бы настолки...
Место, которое в Берлине занимает небо, в Москве отдано асфальту, трещинам в нём, отдающимся сухостью в носоглотке.
А потом выпадет снег и терпкой, жирной, влажной зимы станет вдоволь.
На её пронзительно белом фоне крупного помола разносчики и развозчики станут еще заметнее, собраннее, целесообразней и нужней, дабы город продолжал производить обитаемость.
вверх^
к полной версии
понравилось!
в evernote
Ангелы Весь август стояла сухая жара, деревья сжались, пожелтели и потускнели так, как в октябре примерно.
Многие из них скинули избытки листвы, внезапно ставшей тяжёлой, ненужной и омертвелой - покрыв сухую траву покровом скрученной падалицы, напоминающей чай.
Это когда листы легко распадаются в рыжеватую пыльцу, раз уж неделями погода стоит сухая и пыльная, а ещё порыжелая точно в степи: Москва в степи это ли не оксюморон?
...обычно подобный процесс накрывает городские деревья осенью, завязанной на перепады температур и первые заморозки, однако, этим летом случился очередной климатический сдвиг и приметы одного сезона наложились на приметы из другой оперы.
Это и означает появление нестандартных феноменов.
Из-за того, что они повсеместны (на Соколе и на Аэропорте, по крайней мере) и незаметны (не бросаются в глаза), это не значит, что они традиционны - в сентябре и октябре, когда листва, обращенная накопленными нитратами в луковую шелуху, падает вниз, обычно уже идут дожди, не давая листве рассыпаться в прах.
Я обожаю этот осенний отвар, благоухающий миксом постаревшей травы, переживающей предпоследнюю одубелость с листовым байковым заварочным материалом, который с такой щедростью разбрасывают бесполезные деревья, вроде чахлого городского ясеня, тополя или клёна...
...особенно ясеня: чем бесполезнее дерево, что самоуглублённее его бытие, тем эти ароматы более терпки и стойки.
Одервенелы вертикальными оттенками, фактуристы даже в заочном восприятии, в умозрении...
Идёшь по улице и словно бы плывёшь по интровертной реке собственного самопоглощения: строй агрегатного состояния улицы и двора (я пишу эти строки, представляя себе асфальтовую дорожку на входе в наш квартал, возле мусорки и таинственной двухэтажной сторожки техников, площадка возле которой используется для автостоянки работников офисного центра "Алкон") автоматически переводит агрегатное состояние осеннего покоя в какую-то дополнительную задумчивость, словно бы перевязанную паутиной.
Пользуешься августом как чужим достоянием на вырост: вышел на улицу, где кто-то забыл выключить печь и солнечное электричество припекает макушку.
Не ты включил, не ты платишь, полнокровно (соприкасаясь максимумом поверхности) ощущая тепло на себе - одновременный загар и поглаживание, мысленные мысли, разогретые до состояния песочного печенья и заочный горизонтальный ландшафт, который не видишь, но, что ли, предвкушаешь...
...и да, он песчаного, песочного цвета с алым (но в сторону оранжевого) подбоем, от него видны лишь очертания, только границы, совсем как у пустынного миража или же у объектов Анны Желудь, то есть, плоти нет, одёжки тоже, предвкушать можно только идею ландшафта - холмов и граней домов, вот как у кубистов или Сезанна...
И этот умозрительный мираж висит над землей, точно лист иллюстрированного календаря с картинкой в картинке.
Москва от погоды меняется, превращаясь в чреду курортных слобод, из-за чего нет мысли сбежать отсюда куда-то к воде, в парк у водоема, за город...
...тем более, что и сбежать-то, в общем, некуда.
Весьма интересное состояние пришпиленности к времени и судьбе - особенно на фоне дебатов про шенгенские и выездные визы, мерного помахивания гильотины, заменившей часы-будильник: что-то тикает за кадром, покуда москвичи и гости столицы бегают по опустелым
Это ведь тоже ещё один сдвиг и наложение обычностей в необычном порядке - августовская пустота августовского Парижа, к примеру, где Орсэ заменено на Третьяковку в Лаврушинском переулке, разросшимся до размеров приморского бульвара.
Смотрю на гастарбайтеров возле нашего Алкона: они не просто чувствуют себя в своей тарелке, внутри уплотнившегося зноя, но словно бы всячески это подчёркивают гибкой, уверенной пластикой.
Их жара экстравертна и позволяет плыть по Усиевича и Яковлева брасом практически.
Южане кутаются в жару как в меха, как в складки парчовых халатов.
Как в весточки с родины, как в громадную голограмму родных просторов, занесенных в Москву понятным науке способом.
Кажется, ещё чуть-чуть и погода добавит окоёму самаркандского песка...
И тогда они садятся на велосипеды и развозят заказы.
Развозят заказы, словно бы разрывая на финише незримую финишную ленточку в цвет своих одежд - салатных, бордовых, лимонных, сине-задумчивых...
Тысячи курьеров одномоментно летят по Москве в разные стороны как стрекозы, ниточками разноцветных интенций, вышивая узор поверх проспектов, переулок да тупиков, делают видимой инфраструктуру желаний города, что кажется пустым, несмотря на ежедневные пробки.
Иногда мне начинает казаться, что курьеры и мотоциклисты, гонщики и разносчики пицц - главные ангелы-хранители мегаполиса, доразвивашегося до состояния пустыни: я иду по Ленинградке и смотрю на шоссе - машины идут рядами на нерест, но водителей не видно, словно автомобили идут на автомате...
...к кромке проспекта жмутся синие автобусы и они тоже пусты, проницаемы на просвет, на прострел и прочая...
А курьеры снуют по горизонтали персонажами Босха, разноцветные, подвижные, юркие, живые.
Зеленые, желтые, оранжевые, пурпурные, красные...
...возникают из ниоткуда и пропадают в арках парадных, смотрят в свои волшебные смартфоны, не отрываясь, точно подпитываются для следующего вызова.
Ни разу не вызывал, так как мне они кажутся грёзой, слезой комсомолки, тоской одичалого интеллектуала, пришпиленного к Третьяковке, но за разными углами и извивами жизненного сюжета пропадающего в жаркой Москве, эволюционирующей к концу августа до околоплодных вод слоистого (а то и илистого) смога, внезапно попадающего то на бульвар Распай, то на набережную, недалеко от Централ-парка.
Отзывчива русская душа, вмещающая целый мир, да не тот; людей, да не тех, мы только позже поймём, что с нами всеми
...знаю, что завтра обещали дожди и курьеры, напоминающие кровеносные тельца иммунной системы анонимного городского хозяйства, спустятся в метро, которое было про-явлением инфраструктуры обитания раньше.
В доковидные времена третьего, второго и первого индустриальных переходов.
Теперь же всё истончилось донельзя и разноцветные курьеры являются ныне тем, кем раньше были вестники богов, толкователи сновидений, весталки, марафонки и марафонцы заочных олимпийских игр - ну, то есть, героями текущих времён, заполняющих пропуски в столичном синтаксисе и самые отъявленные социальные зияния.
Иногда я мечтаю, что в их целлофановых и пластиковых коробах книги.
Учебники, ну, или, хотя бы игрушки...
...хотя бы Евангелия...
...тетрадки, хотя бы, блокноты, альбомы для рисования, хотя бы настолки...
Место, которое в Берлине занимает небо, в Москве отдано асфальту, трещинам в нём, отдающимся сухостью в носоглотке.
А потом выпадет снег и терпкой, жирной, влажной зимы станет вдоволь.
На её пронзительно белом фоне крупного помола разносчики и развозчики станут еще заметнее, собраннее, целесообразней и нужней, дабы город продолжал производить обитаемость.
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник Ангелы северозападного крыла: велосипедисты, курьеры вдоль и поперёк Лениградки. Последний день лета | lj_paslen - Белая лента |
Лента друзей lj_paslen
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»