Мне очень не нравится, что стараниями батальона «Азов», прочих служащих самостийного шапито и преисполненных праведности профессиональных россиян долговременным следствием специальной операции Вооружённых сил России, идущей ныне на юго-западных границах, может оказаться непристойность слова «нация» и однокоренных ему.

«Азов» с одной стороны и люди интернациональных национальностей и убеждений с другой делают много и слаженно, чтобы российского обывателя стало возможно пугать этими словами в каких-то своих интересах. «Нацию» в предлагаемом представлении соотносят с потерями и утратами. Я считаю такое понимание принципиально некорректным и позволю себе изложить ниже собственную версию, в которой «нация» как качество общества, напротив, есть средство противодействия этим потерям и утратам, их предотвращения.

Игра в слова, скажет читатель. Конечно. Однако с моей стороны это игра на повышение.

Начать с того, что я – материалист, и объявление «нации» сущностью не от мира сего меня напрягает, как и любая другая вера. Помните, у Достоевского? «Если б кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной».

Вместо «истины» подставьте любую другую ценность, поверяемую опытом существования в материальном мире – Вы всё равно получите глупца либо предателя, которого правильно подобранной мумбой-юмбой можно заставить отречься от этой ценности. Почему? Как сказано в цитате, «мне лучше хотелось бы». Опровергайте Эллочку-людоедку, не надорвитесь.

Напомню, что общество с точки зрения члена группы, где оно существует, есть «возможность совместной деятельности людей, или координации их поведения».

«Нация» – это некоторое качество человеческого общества, состоящее (очевидно для материалиста) в том, что некоторые свойства человеческой жизни в обществе, где «нация» есть, проявляются сильнее, а некоторые слабее сравнительно с обществом, где «нации» нет.

Конечно, у общества кроме «нации» есть и другие качества, существующие так же, отличающиеся от «нации» списками свойств «в плюс» и «в минус» (совместных дел привлекательных и отвратительных), а в своём существовании и развитии претендующие на те же общественные ресурсы, что и «нация».

И уже обыватель, прямо или опосредованно распоряжаясь этими ресурсами (в первую очередь своим временем, затраченным на общественную жизнь) решает, которое из этих качеств важнее, какие свойства заслуживают больших трат ресурса, а какие нет.

Эта деятельность обывателя по распоряжению общественным ресурсом (своим пребыванием в обществе) может быть сознательной, когда обыватель имеет в уме образ будущего общества самых различных масштабов, отдаления и привлекательности.

Образ этот, чтобы обеспечить сознательную общественную жизнь, должен быть достаточен для порождения представлений о взаимосвязи между свойствами общественной жизни, подлежащими усилению или ослаблению для достижения или избежания этого образа.

Понятно, что и образ будущего, и порождённые им представления о задачах общественной жизни в настоящем могут быть очень по-разному обоснованы, могут иметь разную детальность и проработанность – противоречивость, опять же, тоже может статься очень разной.

Здесь идёт вполне узнаваемый для технаря процесс «проектирования» (будущего общества), где за процедуры анализа (сопоставления описаний) отвечает наука, а за процедуры синтеза (создания описаний) – религия.

Более того, я рискну утверждать, что сами понятия «науки» и «религии», мера, степень, глубина и регламент их присутствия в обществе могут и должны поверяться только через обеспечение этого процесса, сколько-нибудь надёжного предвещания будущего общества. Всё остальное – это частные игры, «истинные веры» как чума и «джентльменские хобби» как аутизм.

Общественная деятельность может быть несознательной, когда соответствующий ресурс вкладывается не в изменение того или иного качества общественной жизни, а в изменение присутствия отдельно взятых свойств этой жизни, составляющих это качество.

Изменение «в лоб», без попыток понять и использовать взаимосвязь между отдельно взятыми свойствами – просто «нра» или «не нра», «мне лучше хотелось бы». «Вы как хотите, а я Ельцину верю!»

Эта несознательная общественная деятельность проста, понятна, легко оцениваема, расточительна, близорука и сама может составлять ресурс для носителей сколько-нибудь достаточного представления о будущем. Важно: «достаточное» здесь не означает «правильное», «доброе», «проверяемое» или «хорошее», оно означает «такое, под которое можно заманить людей без долгих, трудных и сложных объяснений».

Что такого особенного в «нации», в качестве общества, с каких-то пор существующего в некоторой группе?

Я исхожу из того, что те свойства общественной жизни, которые принято ассоциировать с «нацией», начались как свойства жизни городской, причём не просто «городской, когда еду привозят на рыночную площадь», а такой, где замок на двери уже есть, а слуг либо ещё нет, либо может не быть, либо они не считаются людьми.

Свойства общественной жизни, которые «нация» усиливает или ослабляет, начались со свойств, составляющих признание обществом частной, не-общественной, пост-деревенской жизни – и составляют сейчас свойства, изменение которых связано с изменением границ отдельно взятого экземпляра общества.

Каких границ? Начать с уже упомянутых границ между общественной и частной жизнью внутри группы, в которой существует общество, дополнить границами между разными обществами в группе, продолжить границами государственными, границами экономическими, добавить сюда же границы культурные («про что у нас можно фильмы снимать, в отличие от вас») и границы коммунальные, обязанные своим существованием воспроизводимо различному пониманию справедливости в разных обществах. Продолжить можно границами с природой, живой и неживой, про них вещают орды писателей-фантастов, описывая миры, где на всё человечество приходится только одно общество. И это вряд ли полный список.

«Нация» как понятие утверждает связь между всеми этими границами, единство ресурса, расходуемого на их поддержание и сохраняемого этим поддержанием, ресурса полученного через и затраченного на их перемещение. Да, «нация» задаёт и рассмотрение дел общественных как предприятий в том числе. Без «нации», например, невозможно сколько-нибудь продолжительное сосуществование разных обществ в группе или даже в отдельно взятой человеческой жизни, именно «нация» в ответе за установление и поддержание границ между ними.

«Нация», отвечая за границы общества, может быть определена как форма (совокупность границ) общества: в пространстве, реальном и виртуальном, и во времени; форма, доступная пониманию члена группы, в которой существует общество, а значит, открытая сознательным усилиям по своему изменению.

«Нация» есть единственно возможный путь приращения сознательности общественной жизни, осознания её членом общества как целостного феномена. Она в общем не отрицает редукционистских попыток более или менее понятно разобраться с отдельно взятыми аспектами и уровнями «проектирования будущего», однако без «нации», востребованной для сопоставления между собой локальных прорывов в этих делах, общество получит опять же либо «единственно верную» чуму, либо аутистское отрицание мира сего.

Я полагаю «нацию» качеством, во-первых, неизбежным к появлению в любом достаточно сложном обществе, – читай «дорвавшемся до городов» – а во-вторых, обязательным для сохранения этой сложности.

Поэтому работу по сокращению возможностей признания и описания этого качества, работу по отрицанию самого существования этого качества или по ассоциированию его с опасностью и потерями я не могу не считать делом вредным для общества и для людей. Эта работа есть дело вредное для уровня и удобства как общественной, так и частной жизни членов общества, где такая работа ведётся. И неважно, кто её ведёт: условный «Азов» на собственном примере или самоправедные его изобличители в соседнем обществе.

Думаю, пока хватит. Я верю, что читатель вполне может самостоятельно вообразить призывы и лозунги, следующие отсюда. Тем не менее, я к ним вернусь.

Вернусь хотя бы потому, что, если рассматривать текущие события в рамке «усилий по изменению границ российского общества» в самых разных аспектах, на самых разных уровнях и от самых разных сущностей, то масштабы происходящего внушают то ли ужас, то ли благоговение. Причём «самые разные сущности» не включают в себя ложи и кагалы, извините, даже рады и сечи в себя не включают. Всё очень по-взрослому в моём понимании.

Всё же пренебрегать «нацией» здесь, отрицать её? – «взятку снёс, без взятки остался».

Покамест – спасибо за внимание.