9 мая – праздник Победы. Читатель знает, что я тут преследую некую теорию общественного устройства и существования, и было бы странно, не приложи я усилий по её, теории, применению к той Победе, что с заглавной буквы. Хотя бы, чтоб объяснить, почему буква заглавная. Чтоб понять, чем Победа является, зачем нужна и как можно к ней относиться.

Далее я это и делаю. Рассуждение долгое и скучное, для чего и изобретён кат. Я предупредил.

Начну выжимкой из первой и второй глав «Поведения», которая излагает ту самую теорию, что я придерживаюсь.

Односторонние действия – такие действия, которые человек может совершить по отношению к другим людям или вещам самостоятельно, не нуждаясь в чужом содействии. Дву(или много)сторонние действия не могут быть совершены без участия других людей.

Общественные отношения сводятся к отношению человека к этим действиям: стремлению к ним или уклонению от них. Тип общественных отношений может быть описан как комбинация отношений человека к одно- и двусторонним действиям.

Конкретно властные отношения получаются через стремление и к односторонним, и к двусторонним действиям, то есть они задают такое положение дел, когда обладаешь тем, частью чего являешься сам.

Совокупность действий, реализующих властные отношения, удобно назвать «сферой властных отношений» общества, а единство норм поведения, задающих эту сферу общественной деятельности, - то есть «ценность» – можно назвать «превосходством».

Примечание: всего «Поведение» описывает пять базовых ценностей, и «превосходство» – всего лишь одна из них. Перед тем, как указывать мне тут на недосмотры, смотрите саму работу.

В условной группе, где существует общество с выраженной сферой властных отношений, каждый стремится к многосторонним действиям, однако лишь актуальный или потенциальный начальник стремится ещё и к односторонним действиям по отношению к подчинённым.

Безотносительно дела, которым занята такая группа, поведение начальника может быть описано через переживание им своего превосходства. «Вы можете то-то и то-то, но я могу всё это и ещё вон то – да, в том числе вашими руками».

Теперь, по окончании выжимки, очень важный тезис. Прямая цитата из «Поведения»:

«Идея превосходства наиболее сильно выражает самую суть силы, соединяющей людей. Это и неудивительно, поскольку именно властные отношения и властное поведение реализуют в себе обе компоненты этой силы. Тут она проявляется наиболее отчетливо. «Руководитель прежде всего объединяет людей вокруг себя», говорят о властном поведении. Но это и значит, что в его распоряжении оказывается какое-то количество силы, соединяющей людей вместе, сколько-то энергии, обычно рассеянной в обществе. Это обычно вызывается тем, что в самом обществе этой силы остается меньше. Великие вожди и императоры обычно возникают в эпохи общественного хаоса и беспорядка, когда сила, соединявшая людей в общество, казалось бы, ослабевает. Но на самом деле она никуда исчезнуть не может – она просто переходит в свободное состояние, и ей оказывается возможным завладеть. Желание иметь власть – это желание иметь эту силу в своем распоряжении, больше ничего. Это и есть превосходство».

И мой вывод из этого утверждения: отличие, своеобразие, уникальность того или иного экземпляра общества в наибольшей степени есть следствие отличия, своеобразия и уникальности отправления превосходства в нём. Следствие того, как именно в этом экземпляре общества здесь и сейчас превосходство переживают, понимают его и стремятся к нему.

А виновны в том своеобразии обстоятельства природные, исторические или ещё какие-нибудь – это уже «второй сложный вопрос», о котором будет позже.

Что такое «победа»? Это утверждение субъектом своего превосходства. Под «утверждением» я здесь понимаю не просто объявление (объявить-то и я могу Вам всё, что угодно), а объявление плюс признание со стороны других субъектов, над которыми превосходство объявлено.

И вот смотрите. Если я пытаюсь утвердить своё превосходство в обществе, набив «кому-нибудь» морду или обыграв «кого-нибудь» в шахматы, то это происходит в рамках существующего в обществе понятия о превосходстве. Ну да, такое понятие может «плыть» (привет Овертону), но обычно я и мой контрагент a.k.a. «кто-то» его разделяем и используем.

Однако вот вам случай, когда сходятся два разных общества, то есть общества отличные друг от друга, своеобразные и уникальные. Два общества с очень разными представлениями о превосходстве – о том, как его понимать, переживать и каким макаром к нему стремиться. Здесь начинается выяснение уже не того, кто кого превосходнее, а того, чьё превосходство превосходнее.

И вот здесь победа – уже всем победам победа, победа в квадрате, имеющая полное право на заглавную букву. Может, и в кубе, если соперничающие общества не стесняются заранее заявлять своё превосходство вслух, обосновывая его соображениями экономическими, социальными, расовыми, религиозными и так далее.

«Отсюда совсем не является странным», что именно Победа в Великой Отечественной войне используется администрацией РФ для работы по идентификации современного российского общества, которое, мягко говоря, не похоже на советское общество конца тысяча девятьсот тридцатых. От такой драгоценности отказаться – откровенная глупость: «взятку снёс – без взятки остался».

Именно поэтому что Космодемьянскую, что Матросова, что Девятаева с двадцатью восемью панфиловцами, что кого угодно и тысячи лет спустя будут публично объяснять так, чтобы было понятно здесь и сейчас, современному контингенту, а не так, как оно было или хотя бы могло быть на самом деле. Это узнаваемая и объяснимая работа по переписыванию особо ценного имущества на себя, а историки пусть хоть полностью вырвут себе шевелюры, стеная о правде.

Точно так же понятна и встречная работа по обесцениванию такого актива вплоть до отдельных усилий по такому обесцениванию.

Скажем, приравнивание «сталинского» и «гитлеровского» «режимов» есть в первую очередь отказ признавать совершенное превосходство советского общества восьмидесятилетней давности над современной ему попыткой европейского единства и непротиворечивших тому решений. Это превосходство, однако, доказано в Берлине 1945. Так что пресловутое приравнивание есть не более, чем истошный визг зажмуренного «я не хочу это видеть».

Так же пытаются обесценить Победу через указание на «неправильное» ведение войны (потери и проч.), хотя в уникальном конфликте такого масштаба «правильное» ведение войны – именно то, которое привело к победе.

Сюда же относятся диспуты о возможности Победы вне коалиции «союзников».

Можно заметить, что и само указание на работу современной российской администрации по переписыванию на современное российское общество тогдашней Победы, само осознание нынешним обывателем такой работы объективно тоже понижает ценность получающегося продукта. Мол, это новодел, а тогдашний прадед мне, современному правнуку, морду набил бы за большинство жизненных решений. Разные общества.

Сколь-нибудь системное возражение на такое замечание состоит в объявлении что тогдашнего советского, что нынешнего российского общества если не одним и тем же феноменом, – как отмечено выше, они не похожи – то либо следствиями одних и тех же причин, либо продуктами усилий одного и того же субъекта, непрерывно существующих (что причины, что субъект) всё это время, весь этот век и дальнейшие века.

И вот теперь я скажу страшное: постольку, поскольку администрация РФ останется приверженной Победе в Великой Отечественной как источнику идентичности российского общества (и собственной легитимности), постольку все легитимные политические доктрины в обозримом будущем этого общества не смогут противоречить этой презумпции. Отсюда набор таких доктрин вполне можно исчислить здесь и сейчас.

Во-первых, это доктрины, основанные на идее непрерывности российского общества: общество, водрузившее флаг над Рейхстагом, и современное общество – одно и то же общество. И далее объяснения, почему это так. «Хорошо» это или «плохо» – «второй сложный».

Во-вторых, это доктрины, основанные на идее воспроизводства общества «в этой стране» в силу одних и тех же объективных причин, то есть таких причин, на которые само это общество не влияло. Климат, движение планет, генетический код, особенности языка, безусловные рефлексы вида хомо сапиенс и так далее. Опять же, такое может быть провозглашено чем-то «хорошим» или «плохим», но это уже неважно.

В-третьих, это доктрины, основанные на идее воспроизводства общества «у нас тут» как следствия усилий некоего субъекта, непрерывного на протяжении десятилетий и столетий: жидомасонов, рептилоидов, Царского Генерального штаба, древнеиндийских мудрецов, Бильдербергского клуба, секретного отдела ЦК КПСС, «нужное подчеркнуть, недостающее вписать самим».

На всякий случай, Ваш покорный слуга в этой классификации есть приверженец набора «во-вторых», потому что считает: мы, русские, тут растём над собой с начала семнадцатого века после того, как в Испанском Перу долбанул вулкан Уайнапутина.

Можно ли представить себе отказ от Победы в Великой Отечественной в качестве источника идентичности текущего или желаемого общества? Да не вопрос.

Только новый источник нельзя будет выискивать раньше этой Победы, - Ледовое побоище с Куликовым полем были слишком давно, с поляками обошлись без именных сражений, Бородино свели вничью, а в Гражданскую интервенты сами ушли, без великих сражений – а позже Победы у нас только XX съезд, Перестройка с Рыночными реформами и Назначение Путина, то бишь либо победа советского общества над собой, либо победа российского общества над советским, либо победа российского общества над своей предыдущей версией. Выбирайте.

Я вот тоже полагаю, что по сравнению со знаменем 150 стрелковой дивизии над Рейхстагом это всё мусор.

Искренне надеюсь, что предоставил уважаемым читателям темы на подумать. Для того и старался.

Спасибо за внимание.