ПРОЛОГ

Одно знаю, что я был слеп, а теперь вижу (Ин. 9:25)

Я счастлива. Я счастлива не кратковременным счастьем, но тем, что бесценный дар жизни, и жизни с избытком, жизни вечной, дан мне. Этот ток жизни струится во мне вместе с кровью, и я кладу руку на кору дерева и не шевелюсь, ощущая глубокий покой и мир жизни. Небо открыто мне, и любовь льется с солнечным светом даже в пасмурный день, стоит лишь закрыть глаза. Этот дар дается всем, кто в руках Божиих, и нет ни боли, ни страха. И какая же сладость в том, чтобы отпустить "свое", не добиваться "своего", перестать служить себе и не держаться за свое "я": тогда все свое истинное само приходит к тебе. Обнаруживаешь, что держался за сор, за болезнь, за грех, который искривлял и сминал твою душу. Чудно — принадлежать к кроткому народу Божьему, к тем, за которых побарывает Сам Бог.

Грех — это сосредоточенность на себе и неверие в Бога, все наши остальные грехи вытекают отсюда, из сердца человеческого, где нет места Богу. И для меня нет ничего отраднее, чем узнавать о том, как оживает мертвая душа, открывающаяся Богу, видеть, как вера выпрямляет путь человека, как спасительная сила крови Христа действует в этой, в земной нашей жизни, как совершается спасение наше уже здесь, сейчас, "ныне"!

Грех влечет за собой смерть. Как грех — понятие широкое, так и смерть — понятие очень широкое! И избавление от того и другого — это избавление и однократное, и длительное, наполняющее всю нашу жизнь по мере того, что мы можем вместить, что можем взять рукой веры... Протягиваем руку в робкой надежде, едва решаясь поверить, что услышаны, — и вдруг чувствуем, что не только руки, но все существо наше наполнено преизбыточествующей благодатью! Посреди улицы останавливаешься, едва удерживая слезы благодарности: "За что это мне? Что такое человек, что Ты помнишь его?" — и каждый миг этого озарения и избавления слаще моей жизни! Только что ведь зашевелилось и встало колом в душе "свое", и обида и гнев уже готовы закипеть в душе, а ты воззовешь к Господу своему, и засияет образ Его перед тобою, и тут же приходит избавление, ты видишь простертую к тебе руку и слышишь голос: "Маловерный! зачем ты усомнился? Не бойся, только веруй!"

И видишь, что вся жизнь твоя — в руке Его, и никто не похитит тебя из руки Его. Он сказал, что пришел "исцелять сокрушенных сердцем, проповедывать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу", и ты спрашиваешь: "Откуда?" — и понимаешь, что из тюрьмы своего "я", из тюрьмы разлуки с Богом и светом, из тюрьмы лжи и отгороженности от мира Божьего. Бог есть любовь! Бог есть жизнь!

Я хочу написать о том, как счастлива я ныне, но для этого мне нужно написать о том, из какого гибельного рва я была извлечена и через какие благодатные суды и наказания была проведена, чтобы мне научиться уставам Божиим, чтобы мог Господь мой достигнуть меня, чтобы сердце каменное сокрушилось, разбилось и наконец-то впустило Его, Свет жизни моей, Возлюбленного души моей. Я хочу показать действие Господа в жизни своей. Я не только ничем не заслужила того, чтобы Он меня спасал, но, напротив, я своими собственными руками делала все, чтобы разрушить свою жизнь, все для своей погибели, и духовной, и физической.

Я бы не хотела вспоминать все свои страдания и грехи: они прощены и забыты Самим Богом, они ушли в такое прошлое, которое не властно более надо мною. Но, дорогие души мои! Сколько еще из вас ходят по тем же путям в уверенности, что именно они полезны, созидательны и истинны! Кроме того, вспоминая горести, я вспоминаю, и милости Господни, которые всегда должны приходить нам на память: "Берегись и тщательно храни душу твою, чтобы тебе не забыть тех дел, которые видели глаза твои, и чтобы они не выходили из сердца твоего во все дни жизни твоей" (Вт. 4:9). И пусть послужит другим то знание, которое Бог через страдания выработал в нас, пусть утешим мы находящихся в скорби тем утешением, которым Господь утешал нас самих.

И еще по одной причине возвращаюсь я к прошлому: описанием страданий семейных и любовных полна вся мировая литература. Кажется, для того и книги пишутся, чтобы как-то выговорить и забыть эти страдания. Так и я делала когда-то: писала, чтобы выжить. Но сейчас пишу, чтобы показать: жив Господь и Бог наш! Ныне спасение нам! Ныне, здесь и сейчас Он спасает и избавляет нас от греха и смерти, в повседневной нашей жизни, в этом мире тления Он совершает это великое чудо, извлекая драгоценное... Из чего же? Из ничтожного! Небеса не далеки от нас. Христос отвратил от нас гнев Божий и проклятие земли, и сейчас на любом месте и в любое время Бог близок к нам, ко всем, призывающим имя Его. Он слышит самый невнятный лепет наш, Он любит миловать и утешать, и Он учит нас, как детей, и не оставляет нас ненаказанными по любви Своей: "Благо мне, что я пострадал, дабы научиться уставам Твоим" (Пс. 118:71).

Господь наш открывает нам, кто мы есть. А мы есть то, что о нас написано: "Помышление сердца человеческого — зло от юности его" (Быт. 8:21). Очень долго я, как и многие люди, считала себя хорошей. Старалась быть хорошей. Я была знакома с Библией, но никогда откровение Слова Божьего о природе человеческой не относила к себе. Погибшие и грешники — это были другие люди, кто-то, а не я, никогда, конечно, не я. Больше того: все, о чем говорилось в Библии, я относила к давно ушедшим временам. Все в ней было мудро и правильно, но несовременно, как ни очарована я была иными местами Священного Писания — красотой первозданной земли, стадами, неторопливо идущими по просторной и необжитой земле, городами, воздвигнутыми в память тех или иных событий... Но слова "Сделаем засаду для убийства, подстережем непорочного без вины" или "Ноги их бегут ко злу и спешат на пролитие крови" — эти слова никакого отношения ко мне не имели, это говорилось о диких временах и диких нравах. А вот сейчас я не нахожу слов точнее, чем эти, для характеристики своих поступков, своего внутреннего состояния. Пожалуй, именно с них я и начну свое повествование.